Частный детектив. Выпуск 4 - Гарднер Эрл Стенли - Страница 14

Мне не удалось попасть в свою мишень. Я хотел представить себе, какие фортели он может выделывать правой рукой. Теперь я хорошо представлял себе, на что способна его правая. Он перебросил пушку из правой руки в левую, молниеносным движением выхватил из кармана пиджака кастет и с поразительной быстротой ударил нырнувшего под него человека сверху по голове. Он, конечно, ожидал, что я выкину нечто подобное. И все же это зрелище было достойно самых искушенных ценителей: ловок был этот парень, очень ловок.

Потом кто–то плеснул мне в лицо холодной воды. Я со стоном сел и попытался проверить, что же случилось с моей головой. Но сделать это просто невозможно, когда руки связаны за спиной. Мне ничего другого не оставалось, как дать возможность голове самой позаботиться о себе. Потом я, шатаясь, с трудом встал на ноги и, прижавшись связанными за спиной руками к стене, доковылял до ближайшего кресла.

Взглянув на Яблонского, увидел, что он привинчивает барабан к стволу своего маузера. Он поднял голову, посмотрел на меня и улыбнулся. Он всегда улыбался.

– В следующий раз едва ли смогу ударить вас так удачно, – спокойно сказал он.

Я нахмурился.

– Мисс Рутвен, – продолжал он, – я намерен позвонить по телефону.

– А почему вы ставите меня в известность об этом? – она переняла мой тон, но он совершенно не подходил ей.

– Потому что я намерен позвонить вашему отцу. Прошу дать мне номер его телефона. Он нигде не зарегистрирован.

– А зачем понадобилось звонить ему?

– Дело в том, что за нашего друга, сидящего рядом с вами, объявлено вознаграждение, – любезно ответил Яблонский. – О вознаграждении сообщили сразу же после информации о смерти Доннелли. Местные власти штата готовы выплатить пять тысяч долларов всякому, кто даст сведения, которые помогут найти и арестовать Джона Монтегю Тальбота. Монтегю, да? – он улыбнулся мне.

– Продолжайте, – холодно сказал я.

– Власти объявили открытый сезон для отлова мистера Тальбота, – сказал Яблонский. – Они намерены заполучить его живым или мертвым, и их не очень–то беспокоит, в каком конкретно виде. А генерал Рутвен предложил удвоить это вознаграждение.

– Значит, я стою десять тысяч долларов?

– Да, десять тысяч.

– Ну и скупердяи.

– По последней оценке, старик Рутвен стоит двести восемьдесят пять миллионов долларов. Он мог бы, – рассудительно сказал Яблонский, – отвалить и побольше. Например, пятнадцать тысяч. А что такое пятнадцать тысяч?

– Продолжайте, – серые глаза девушки блестели.

– Папаша сможет заполучить свою дочку за пятьдесят тысяч долларов, – холодно сказал Яблонский.

– За пятьдесят тысяч, – задыхаясь, проговорила она. Если бы Мэри была бедна так же, как я, то можно было бы понять, отчего у нее перехватило дыхание. Но она же сидела на куче денег!

Яблонский кивнул:

– Итак, пятьдесят тысяч за вас плюс пятнадцать тысяч, которые получу за Тальбота, как лояльный житель нашего города.

– Кто вы? – дрожащим голосом спросила девушка. Казалось, она на пределе нервного напряжения. – Что вы за человек?

– Человек, который хочет – минуту, сейчас я досчитаю – который хочет отхватить шестьдесят пять тысяч долларов.

– Но это шантаж!

– Шантаж? – Яблонский вопросительно поднял брови. – Уж не решили ли вы, милочка, прочесть мне лекцию о том, что такое закон. Так вот, выражаясь языком закона, шантаж – это взятка за молчание, это деньги, выплаченные за то, чтобы купить себе безопасность, деньги, полученные в результате угрозы сообщить людям какие–то постыдные тайны человека. Вот что такое шантаж. Разве у генерала Рутвена есть какие–либо постыдные тайны? Сомневаюсь. Можно сказать, что шантаж – это требование выплатить деньги, прибегнув к угрозам. А где вы видите угрозу в данном случае? Я ведь не угрожаю вам. Если старик откажется выплатить выкуп, я просто уйду и оставлю вас наедине с Тальботом. И кто же посмеет обвинить меня? Я боюсь Тальбота. Он – опасный человек. Он – убийца.

– Но… но, в таком случае вы вообще ничего не получите…

– Свое получу, – усмехнулся Яблонский.

Я попробовал представить этого человека взволнованным или неуверенным в себе. Это было невозможно.

– Пригрожу старику, и он не станет рисковать своим детищем. Заплатит все до копейки, как миленький!

– Но киднепинг – преступление, – медленно произнося слова, сказала девушка.

– А кто это отрицает, – радостно согласился Яблонский. – За киднепинг полагается электрический стул или газовая камера. Именно такая смерть и ждет Тальбота. Ведь похитил–то вас он, а не я. Что касается меня, то я только брошу вас здесь. А это не киднепинг, – голос его стал жестче. – В каком отеле остановился ваш отец?

– Он живет не в отеле, – голос Мэри был ровным и безжизненным: она проиграла это состязание. – Отца нет в городе. Он находится на объекте Х–13.

– Говорите яснее!

– Объект Х–13 – одна из нефтяных вышек. Она находится в море в двадцати или двадцати пяти километрах отсюда. Это все, что мне известно.

– Значит, в море? Вы имеете в виду одну из плавучих платформ для бурения нефтяных скважин? А я–то думал, что все они находятся на заболоченных реках где–то за штатом Луизиана.

– Теперь их везде полно: и в окрестностях Миссисипи, и на Алабаме, и во Флориде. А одну отец приобрел вблизи Ки–Уэста. И они не плавучие… Впрочем, какое это имеет значение? Сейчас отец находится на объекте Х–13.

– И телефона там, конечно, нет?

– Туда подведен кабель с подводной лодки. Можно также поддерживать связь по радио из офиса, расположенного на берегу.

– Радио отпадает. Слишком много слушателей. Остается телефон. Видимо, надо попросить оператора соединить с объектом Х–13.

Она молча кивнула. Яблонский подошел к телефону, позвонил на коммутатор и попросил соединить его с объектом Х–13. Он ждал ответа, насвистывая непонятную мелодию. Внезапно замолчал, словно в голову пришла какая–то важная мысль.

– Как осуществляется связь между нефтяной вышкой и берегом?

– С помощью лодки или вертолета. Обычно пользуются вертолетом.

– В каком отеле останавливается ваш отец?

– Он живет не в отеле, а в обычном частном доме. Он постоянно снимает имение в трех километрах к югу от Марбл–Спрингса.

Яблонский кивнул и снова принялся насвистывать. Его глаза уставились в одну точку на потолке, но стоило мне только слегка пошевелить ногами в качестве эксперимента, как он тут же перевел глаза на меня.

Мэри Рутвен тоже заметила мои телодвижения, заметила и то, с какой быстротой Яблонский переключил внимание с потолка на мою персону. На какое–то мгновение наши глаза встретились. В ее глазах не было симпатии, но так как я не был лишен воображения, то подумал, что прочел в них что–то похожее на взаимопонимание. Мы находились в одной и той же лодке, и эта лодка быстро погружалась на дно.

Свист прекратился. Послышался какой–то щелчок, и потом Яблонский сказал:

– Попросите к телефону генерала Рутвена. Это очень срочно. Это по поводу… Что… Повторите! Понятно, понятно. – Он положил трубку и посмотрел на Мэри. – В 16.00 ваш отец уехал с объекта Х–13 и до сих пор не вернулся. Мне сказали, что он не вернется, пока не найдет вас. Кровь, как говорится, не водица, видно, она подороже нефти. Это упрощает мою задачу, – он набрал номер, который ему сообщили на объекте Х–13, и снова попросил к телефону генерала. Генерал сразу же взял трубку. Яблонский не стал тратить слов попусту.

– Генерал Блер Рутвен? У меня есть для вас новости, генерал. Есть хорошая новость, а есть плохая. Хорошая – то, что ваша дочь у меня. Плохая – чтобы получить ее, вы должны заплатить мне 50 тысяч, – Яблонский замолчал и, вращая маузер вокруг указательного пальца, ждал ответа. И, как всегда, улыбался. – Нет, генерал, это не Джон Тальбот. Но как раз сейчас Тальбот находится рядом со мной. Я убедил его, что держать дочь и отца в разлуке столь длительное время бесчеловечно. Вы знаете Тальбота, генерал, вернее, знаете о нем. Мне стоило большого труда убедить его переговорить с вами. Правда, 50 тысяч баксов стоят того, чтобы потратить время на убеждение и уговоры.