Частный детектив. Выпуск 7 - Латимер Джонатан - Страница 36

Я взглянул на часы. Было только три тридцать. Наверное, я еще застану Си Джей в его офисе. Если я хочу что-то предпринять, я должен действовать быстро.

В кабинете Си Джей я провел целый час. Впрочем, он уже все знал от Элен. Я мог бы догадаться, что она немедленно, как только я выйду, бросится к телефону, чтобы доказать Си Джей, что в ее лице он имеет самую покорную, самую верную, самую преданную рабыню на свете.

Странно, но факт: если человек решит воспротивиться чему-то, чего он до сих пор боялся, то страх и ужас вдруг исчезают. Си Джей был куда хуже, куда более агрессивен и намного мстительней, чем я предполагал. Он выходил из себя, рычал, грозил мне кулаками. Он заявил, что когда полиция будет взвешивать мои показания, то на одну чашку весов лягут мои слова, а на другую - его и Дафны. Вывод он предоставил сделать мне. Уж не полагаю ли я, что начальник полиции, его старый, испытанный друг, поверит мне? И вообще, кто я, собственно, такой? Человек без роду и племени, прощелыга которого он по доброте душевной вытащил из канавы! Я законченный идиот, если считаю, что после этого я найду где-нибудь работу. Он меня… Он будет меня преследовать, куда бы я не подался, он доведет меня до тюрьмы! Вот судьба, которая постигнет меня от его руки. Если я осмелюсь произнести хоть слово кому-нибудь из газетной братии, то он знает отличных психиатров… А если мне кажется, что я смогу жить за счет Бетси, то вскоре мне предстоит убедиться, что адвокаты сумеют оспорить завещание матери Бетси. Когда же все эти угрозы не принесли результата, он ударился в сентиментальный тон ранимого, снисходительного тестя… Как мог я причинить такое зло бедной, маленькой Дафне?

- Послушай, Билл. Ты человек умный и разговариваешь сейчас с тоже разумным человеком. Если ты считаешь, что твоя зарплата низка, я тебе прибавлю… и это будет солидная прибавка. Разреши мне позвонить Трэнту и сказать, что ты просто пережил потрясение, потому что ты же был когда-то мужем этой женщины…

Все это вместе было постыдно и одновременно смешно. И не больше. Я чувствовал себя так, как будто слушал человека совершенно иного культурного склада, например, вождя племени людоедов или малайского охотника за головами…

Когда я выходил из кабинета, он снова впал в бешенство и рычал так громко, как только мог. Проходя мимо стола его секретарши, я заметил, что она смотрит на меня с нескрываемым ужасом. Это было то самое выражение, которое очень часто появлялось на лицах всех работников Коллингхема и которое я надеялся больше никогда не увидеть. Я искренне молился об этом в душе.

- Мистер Хардинг! - спросила секретарша. - Бога ради, что вы ему сказали?

- Я сказал ему "прощайте". И это все, - ответил я. Прощайте!

Это слово показалось мне чудесным! На обратном пути домой я наслаждался его вкусом. Я уже не был вице-председателем по делам рекламы. Теперь я никем не был - только самим собой. Я чувствовал себя моложе по меньшей мере на десять лет. Все вокруг каким-то чудесным образом изменилось. Теперь, после разговора с Си Джей, даже перспектива разговора с Бетси не была такой страшной. Напротив, она даже казалась мне желанной. Наконец-то рухнет разделяющий нас барьер. Сегодня вечером мы снова станем мужем и женой - в первый раз за много, много недель.

Когда я вошел в квартиру, в холле были Элен и Рики. Видимо, они только что возвратились с послеобеденной прогулки. При виде меня Элен покраснела и поспешно начала тянуть мальчика в детскую. Однако он крикнул: "Добрый день, папа!" и, вырвавшись из ее рук, бросился ко мне. Я поднял его вверх. Элен постояла немного, взглянула на меня и удалилась в детскую. Рики обвил мою шею руками.

- Знаешь, папа, у меня теперь есть друг по имени Безил. Смешное имя, правда?

Держа Рики перед собой и гладя на его торжественно серьезное личико, я подумал с радостным подъемом: "Слава Богу, скоро уже не будет никаких Элен и никаких великолепных апартаментов с изысканной детской. Будем только мы: я, моя жена и мой сын". Мне вспомнилась Элен в длинной ночной рубашке и переброшенной через плечо косой. "Что-то разбудило Рики", - сказала она, стоя возле дивана надо мной и Анжеликой. Под впечатлением этого воспоминания я вдруг спросил мальчика:

- Рики, ты помнишь ту даму, которую я как-то приводил в детскую, когда ты спал?

- Ты говоришь, папа, о той ночи, когда я проснулся в два часа, потому что мне вырвали зуб?

- Да, именно о той ночи. Ты можешь вспомнить ее, эту даму?

- Ну… она… - Рики с глубокой сосредоточенностью накрутил на палец прядь моих волос. - Конечно же, я помню. Это была та моя мамочка, правда? Та, которая была у меня, прежде чем мы перебрались сюда.

И тут я почувствовал, что сама судьба решила помочь мне. Потому что казалось невероятным, что Рики смог узнать Анжелику спустя три года после того, как она ушла от нас. И все же он узнал ее. Вспомнил. И не только это: он вспомнил, сколько раз прокуковала тогда кукушка. И день, когда ему вырвали зуб - эту дату так легко будет проверить по записи в регистрационном журнале дантиста. День… час… Значит, у меня есть свидетель. Я держу его в своих руках. Все выйдет по-моему!

Я чувствовал, как меня охватывает возбуждение. И тут за моей спиной прозвучал щелчок ключа, поворачивающегося в замке. Я повернулся, не выпуская из рук Рики.

На пороге стояла Бетси. При виде нас ее лицо осветила теплая улыбка.

- Ну-ну, - сказала она. - Я вяжу, что вся семья собралась, чтобы приветствовать меня!

"Сейчас! Сейчас я расскажу ей все!" - подумал я.

Рики выскользнул их моих рук и подбежал к Бетси, которая наклонилась к нему, чтобы поцеловать его своим торопливым, почти отчаянным поцелуем - казалось, она каждый раз, видя его, боится, что кто-то может украсть мальчика.

- Билл, мой дорогой, будь так добр, принеси мне что-нибудь выпить. У меня сегодня был адский день в Фонде. Я переоденусь и сразу же вернусь.

Она вышла, держа за руку малыша, который уже начал рассказывать ей о своем новом приятеле Безиле. Я пошел в гостиную, чтобы приготовить мартини. Ожидая Бетси, я испытывал нервное напряжение, но чувство это в какой-то мере было приятным - оно напоминало волнение, испытываемое актером перед премьерой, укрощенное осознанием того, что бегство ничего не даст, тогда как оставшись на месте, я могу приобрести многое.

Бетси вошла в комнату с улыбкой на лице. Она переоделась в зеленое платье, в котором выглядела молодой и посвежевшей.

- Ну, - сказала она, - где мой коктейль?

Я подал ей стакан, и она поцеловала меня в знак признательности.

- Билл, дорогой, ты не знаешь, что ударило в голову Элен? Когда я вошла в детскую, она рванула оттуда, как вспугнутая серна. Не думаешь ли ты, что это имеет что-то общее с маленькой Глэдис? Может, с ней что-то плохое?

- Нет, - ответил я. - Дело тут не в Глэдис.

Бетси села на диван и, неторопливо потягивая коктейль, взглянула на меня.

- Значит, ты знаешь, в чем дело? - спросила она.

- Да. Знаю.

В этот миг мне неожиданно пришла в голову мысль, на которой я, пребывая в настроении великого морального возрождения, до сих пор не задерживал внимания. А ведь Си Джей, наверное, уже никогда не выдаст субсидию Фонду Бетси, а может даже, в своей коварной мстительности захочет его уничтожить! Это был бы серьезный удар для Бетси… второй чувствительный удар. Я отдавал себе отчет в том, чем будет для Бетси правда, которую она от меня услышит, а стыд за мое поведение по-прежнему отравлял мне всю радость предполагаемого искупления вины. Бетси присматривалась ко мне, слегка наморщив лоб, как если бы она была чем-то удивлена.

- Билл, в чем, собственно, дело?

- Ты помнишь, Бетси, как когда-то сказала мне, что не желаешь, чтобы я ограждал тебя от неприятных вещей, случающихся в жизни?

- Конечно, помню, Билл. Но в чем дело? И это… это имеет какую-нибудь связь с Анжеликой?