Харон обратно не перевозит (сборник) - Азимов Айзек - Страница 83

— О чем задумался? — Любава по — прежнему сидела, перекатывая в ладонях стакан.

— Ни о чем… Смотрю, какая ты красивая.

Она печально улыбнулась.

— То же самое говорил Гэл, лежа на твоем месте…

— Ну нет! Сейчас здесь я, и говорю это я!

— Прости, пожалуйста…

Но я решил идти напролом и узнать сколько возможно. Даже если причиню ей боль.

— «Говорил, любила»… почему в прошедшем времени? Судя по тому, что в твоей постели оказался я, вы расстались. Что случилось? Разлюбила? Или он тебя бросил, наигравшись?

Она отвернулась, скрывая выступившие слезы, и покачала головой. Едва слышно произнесла:

— Нет, не то… В конце марта Гэл отправился в заповедник Амазонки. Он туда часто наведывался. Обычно ненадолго, дней пять — семь. Мы заранее договорились о встрече через неделю, задерживаться он не собирался. За день до срока связался со мной, сказал, чтоб завтра ждала. И не прилетел… Твоя Служба его до сих пор ищет. Думаю, он умер… А ты здесь потому, что я боюсь одна!..

— О, Боже! И он умер! Что ж, мы обсуждали, мог он или не мог подстроить это убийство Фроса?! Заодно спасибо. Вот уж не думал оказаться в роли сторожа. Показалось — я тебе нравлюсь… Чего ж ты боишься?

— Подожди! — остановила меня Любава. — Я расскажу… Извини только — вырвалась глупость. Ты мне действительно очень нравишься. — Склонившись, она поцеловала меня. Потом погасила свет, легла рядом и, обняв, крепко прижалась. — Знаешь, — заговорила шепотом в самое ухо, — после исчезновения Гэла у меня возникло предчувствие беды. Почему — то стало казаться, что она вот — вот разразится над нами. Все мы в той или иной мере жили нехорошо и заслуживали кары судьбы…

— Ты о ком? И почему шепотом?

— О себе, Лоле, Лимане — своих друзьях… Не перебивай! — она положила палец к моим губам.

— Да уж, компания у вас своеобразная, — все — таки не удержался я. — Только с чего такой фатализм?

— Не знаю… Я, психолог — психиатр, много раз пыталась анализировать. Напрасно… и мной овладел страх. Я была уверена в гибели Гэла и ожидала лишь, кто следующий. И вот Лиман… я боюсь оставаться одна, Вет! Боюсь людей! Боюсь всего! Чувствую, что схожу с ума. Наверное, это смешно: сошедший с ума психиатр… — Она помолчала и закончила: — Теперь, кажется, моя очередь!

— Как же ты рискнула связаться со мной? Незнакомый человек, можно сказать, с неба свалился. Вдруг я и есть то самое слепое орудие судьбы?! — Я сознавал жестокость своего вопроса, представлял, как больно хлестнет он по ее натянутым нервам. Но, раз решив понять ее до конца, не мог не задать его.

Любава вздрогнула всем телом и резко отодвинулась. Но в следующее мгновение уже не шепотом, в голос, спокойно произнесла:

— Ну и что, пусть так! Я устала… Да и смерти, лучше такой, не пожелаешь — в ночь любви…

Сейчас стало страшно мне: она действительно чувствовала себя обреченной и смирилась с этим! Осторожно ее коснувшись, я понял цену спокойствия: Любава будто окаменела, была холодна, как лед. Неистовый протест всколыхнул меня. Нежными ласками я старался отогреть ее, вкладывая в каждое прикосновение всю любовь. Она долго не отвечала, но вдруг отозвалась бурей страстей. Жаркими поцелуями, объятиями она призывала к себе, и мы забылись в яростном единении…

— …Ты действительно годишься в убийцы, — отдышавшись, Любава негромко засмеялась. — Думала — мне конец. Такая любовь не проходит даром: вот рожу от тебя!

— Ну и рожай! Слушай, выходи за меня замуж.

Она, как маленького, погладила меня по голове.

— Я для тебя — старуха. Ты ж еще курсант.

— Поставь нас рядом — кто догадается? И потом не зазнавайся: сколько лет, как ты кончила Академию?

— Восемь.

— И всего — то на пять лет старше. Не забывай, у нас учатся много дольше. Так что соглашайся.

— И пяти лет достаточно: буду старенькой, а ты еще — хоть куда! Найдешь помоложе, а я ревнивая. Отравлю тебя, как жена Лимана… — Любава осеклась, неудачно пошутив.

Вопреки желанию мысль ее работала в прежнем русле.

Очень не хотелось возобновлять разговор, от которого ушли, но другого пути хоть кое — что узнать об экспедиции на Терфу не было. Случай предоставился удобный, и я спросил:

— А Лиман Фрос… ты давно его знаешь? Не совсем понял: он и друг Миза и любовник Лолы… Ты — то через кого с ним познакомилась?

Она не спешила с ответом. Опершись щекой о согнутую в локте руку, уставилась в темноту.

— Ни Гэл, ни Лола ни при чем, — произнесла она наконец. — Ты что — нибудь слышал о Терфе?

— Ну да: планета, которую закрыли для колонизации. Там что — то случилось с последней экспедицией. Кажется, все сошли с ума…

— Я работала в этой экспедиции… Гэл и Лиман тоже.

— Вот это да! Расскажи!

— О чем?

— Что с вами случилось. У меня смутное представление.

— Да рассказывать, собственно, нечего… Все пятеро подверглись неизвестному воздействию. Сошли с ума, как ты сказал. Хотя это не совсем верно: впали в состояние прострации. Почти одновременно. Правда, была и буйная фаза, которую можно назвать сумасшествием…

— Ты сказала, что впали в прострацию почти одновременно. Значит, все — таки кто — то раньше, а кто — то позже?

— Да. Вероятно моя специальная подготовка психиатра позволила мне продержаться дольше… — Любава помолчала. — Хорошо помню начало: дикая боль в голове. В коридоре топот и крики. Распахиваю дверь. Лиман бьет с колена из энергатора неизвестно куда. Что — то лопается и шипит. Рядом на полу, сжав оружие, без движения лежит Андерс Вэл. Я кинулась к нему и едва не поплатилась жизнью: Фрос обернулся на шум и выстрелил. Не знаю, как успела уклониться. Бросилась в глаза его безумная гримаса. Наверное, вторым выстрелом он бы убил меня, но погас свет. Я побежала в центральный пост. Раздумывать было некогда — послала сигнал бедствия. Тут на пороге появился Гэл и стал медленно расстреливать Главный компьютер. Дальше — все, провал…

— А пятый? — спросил я.

— Что пятый? — не сразу поняла Любава. — А, Тиман Гвич? Его не было на Станции. Он с утра улетел к установке на Гряде. Есть на Терфе такое образование… и его постигла та же участь. Только об этом я узнала уже на Земле, когда выздоровела…

— Андерс Вэл недавно погиб… Он был у вас начальником?

— Да, — рассеянно подтвердила Любава.

— Вы когда — нибудь собирались все вместе? Я имею в виду участников экспедиции.

— Один раз в прошлом году. На дне рождения Гэла. Хотели сделать это традицией. Договорились каждый год в этот день собираться у него дома безо всякого приглашения. Это, кстати, послезавтра. Но видишь, как вышло… Теперь из всей нашей группы остались только я и Тим, Тиман Гвич. Он далеко, живет на Камосе… Давно с ним не виделась! — Любава вдруг встрепенулась. — Как он?!

Похоже она только сейчас включила Андерса Вэла в общую цепь погибших и была готова кинуться к экрану. Но я удержал.

— Подожди, успеешь связаться с Тиманом. Скажи, почему Вэл взял в экспедицию врачом тебя? Зачем ему понадобился психолог — психиатр?

— Во — первых, все необходимое обычному врачу я умею. А потом, в прошлых экспедициях встречались случаи психических расстройств. Правда более легкие, чем в нашей: больные выздоравливали довольно быстро, еще на Терфе… Пригласив меня, Вэл, вероятно, хотел, чтобы за психикой группы следил специалист. Тем более, я как раз занималась тогда аномальными расстройствами во внеземных условиях.

— Он ставил какие — нибудь конкретные задачи?

— Абсолютно никаких.

Пока я обдумывал, что бы спросить еще, Любава встала и подошла к экрану. Зачем? Догадаться было нетрудно: сейчас ей было просто необходимо убедиться, что с Тиманом Гвичем все в порядке. На сей раз я не стал ее останавливать. Наш разговор весьма некстати принял форму допроса… Кроме того, интересно было послушать их беседу.

Вызов долго оставался без ответа. Наконец экран засветился. Потирая глаза на заспанном лице, появился Тиман.

— Да… Кто это? А, Любава. Привет! Извини, я спал. Что случилось?..