Судья показывает на центр - Бахрамов Тофик Б. - Страница 32

После матча ошеломленные мексиканские журналисты не сразу пришли в себя. А едва пришли, принялись расставлять «вылетевшие» из чемпионата мира сборные по полочкам. По их подсчетам выходило, что мексиканская команда заняла шестое место, вслед за советской.

О нашей сборной речь впереди, а здесь мне хочется сказать, что подобные сладкие «пилюли», которыми кое-кто пытается подсластить горечь поражений, наносят определенный ущерб развитию национального футбола. Они утверждают успокоенность там, где надо бить тревогу, прячут вглубь, а не выносят на свет причины неудач.

Нет спора, мексиканцы добились большого успеха, пробившись в число восьми сильнейших футбольных коллективов мира. Но объективно они были слабее своих остальных партнеров по четвертьфиналу, не сильнее многих других команд, оставшихся за бортом групповых турниров. А ведь этого не скажешь, например, о сборных ФРГ и Англии, которые в тот же день, 14 июня, встретились в Леоне!

Англичане действовали в своей обычной манере, хотя и, на мой взгляд, более остро, чем в других встречах мексиканского чемпионата. Их натиск, как и четыре года назад, был стремительным, массированным. Немецкая же команда выглядела несколько иначе. Она напоминала боксера, который хорошо держит удары и упорно, несмотря на промахи, снова и снова пытается прорвать защиту соперника. Два стремительных прохода защитника Ньютона, две передачи-близнецы на угол вратарской площадки — ив начале второго тайма британцы повели 2:0.

— Игра сделана, — с известным апломбом сказал я пожилому немецкому обозревателю, сидевшему рядом со мной. — У кого, у кого, а у чемпионов два мяча не отквитаешь.

Умудренный опытом спортивный журналист, — кстати, отлично владевший русским, — только пожал плечами. Мол, не мешай смотреть, а какой будет результат — увидим. И вот следует мощный выстрел Беккенбауэра — 2:1. Теперь роли поменялись. Но если немецкая команда, пропуская удары, сохраняла силы для ответных, то англичане только хватали ртом воздух, точно рыба, выброшенная на песок. За девять минут до конца тайма Уве Зеелер головой забил второй мяч.

В короткий перерыв после основного времени игроки изнемогая, лежали на траве. Если немцы с нетерпением ждали свистка, то, думаю, их соперники много бы дали, чтобы не услышать сигнала. Да, поединок при всей его схожести с лондонским приобрел прямо противоположную окраску.

Когда аргентинец Анхель Коррезо вызвал футболистов на третий тайм, мой сосед деликатно напомнил о моей неосторожной реплике.

— А британцы-то сдались, — с ноткой нарочитого сожаления проговорил он. — Борьбы больше не будет. Вопрос только в том, как скоро мои соотечественники забьют гол.

Они его провели через восемнадцать минут. Сделал это их лучший снайпер — Герд Мюллер.

— Я дорого бы дал, чтобы не писать отчета об игре, — с горечью сказал после матча английский журналист, корреспондент Би-Би-Си.

Судейство встречи нареканий не вызвало. Правда, Альф Рамсей и Гельмут Шен сказали, что действия Корезза их не совсем удовлетворили, но внятно пояснить эту свою мысль так и не смогли. Вероятно, тут сыграло свою роль их предубеждение против аргентинского рефери, которого они накануне матча просили заменить.

Нам, судьям, представляется, что Корезза и его помощники де Мендивил и Веласкес весьма успешно справились с труднейшей игрой. Не случайно почти все обозреватели искали корни поражения англичан и победы западногерманских футболистов вне тех или иных решений арбитра. Отсутствие по болезни вратаря Бенкса и слабое выступление его дублера Бонетти, ранняя замена Б. Чарльтона, самоуспокоенность, «оборонительный характер мышления» и тому подобные причины выдвигались при попытках как-то осмыслить проигрыш английской команды. Успех же немцев единодушно объяснялся высокими морально-волевыми качествами, умением выложиться до конца…

…Голландский рефери Лоренс ван Равенс засчитал гол в ворота сборной СССР после того, как мяч вышел будто бы за лицевую линию. Допустим, что судья ошибся.

Но это не дает право некоторым обозревателям подогревать страсти недозволенным приемом, утверждая, что ван Равенс «штрафовал одну сторону за те же нарушения, которые упорно не замечал у другой стороны». У любого видевшего игру подобное заявление вызовет только справедливое чувство протеста. Можно сколько угодно оспаривать правильность гола, но в целом непредвзятость голландского судьи была совершенно очевидна.

Весьма точно определил суть этого печального происшествия специальный корреспондент «Советского спорта» Лев Филатов:

«Не вдаваясь в подробности — остался ли мяч на лицевой линии или пересек ее, должен заметить, что у игроков нет права прекращать борьбу по собственному усмотрению до сигнала судьи. Наши футболисты позволили себе вольность и были жестоко наказаны».

Мы проиграли уругвайцам не на 116-й минуте, когда Эспараго головой послал мяч в ворота, опрометчиво оставленные Кавазашвили, а где-то в середине первого тайма, застряв в навязанной нам нарочито медленной игре. У наших ребят не нашлось сил, энергии, воли, наконец, чтобы перехватить инициативу, заставить противника играть в не свойственном ему стиле.

«Сборная СССР, — писал известный французский футбольный обозреватель Жак Ферран, — команда с подкупающей, открытой манерой игры стала жертвой уругвайского спрута, в чьи щупальца стал неизменно попадать мяч, чтобы застревать там надолго… Разрушительный уругвайский футбол может хоть кого выбить из колеи. С ним трудно бороться, особенно когда силы на исходе. Трудно, но не невозможно! Невозможного не бывает для тех, кто решил мужественно и твердо идти до конца».

Обидно! Вдвойне обидно, что единственную сенсацию в четвертьфинале подарила чемпионату мира советская сборная, впервые в своей истории уступив победу уругвайской команде, отнюдь не блиставшей сколько-нибудь крупными достоинствами…

В большом парке на приеме для выбывших команд у меня было горестно на сердце. Настроение не улучшалось ни от обильно уставленных всевозможными лакомствами столов, ни от зажигательных ритмов ансамблей с неизменными гитарами, ни от страстных мексиканских серенад. Куда более соответствовала моему настроению песня, исполненная в конце вечера Пеле. Называлась она «Прощальная». Я стоял недалеко от эстрады, на которую падали лучи прожекторов, скрещиваясь на выразительном лице знаменитого бразильца. Он держался на сцене непринужденно и свободно. И так же целиком отдавался мелодии, как на поле — игре.

— Он поет: «Мы расстаемся, чтобы встретиться снова», — перевел мне де Мендивил. И добавил: — Ты знаешь, мы вместе судим полуфинал 17 июня.

Я кивнул. Я знал. И подумал, что лучше бы до полуфинала дошла наша команда, а я переживал за нее не на торжественном и печальном приеме, а сидя где-нибудь на трибуне неистово ревущего стадиона.

В Англии латиноамериканский футбол потерпел полное фиаско. В Мехико европейский футбол подтвердил свою возросшую силу. Как ни великолепны бразильцы, все же наиболее близки им по классу оказались не другие команды Южной Америки, а сборные Англии, ФРГ, Италии.

Безусловно, англичане выступали не хуже, чем четыре года назад. Только в одной встрече из шести превосходство бразильцев было минимальным. И было это в групповом турнире, в матче с чемпионами. Теперь уже экс-чемпионами мира.

Мексиканские баталии показали, что европейцы подняли свою техническую оснащенность до уровня лучших южноамериканских звезд. Но и игроки сборных Бразилии и Перу, в свою очередь, ни на йоту не уступили на этот раз европейцам в своей атлетической подготовке.