Футбол! Вправо, влево и в ворота! - Малофеев Эдуард Васильевич - Страница 24

— Да? Отлично! Ну что, какие проблемы в команде?

Скажешь — сразу же следует решение.

Мне кажется, Владимир Федорович за футбол, за то, чтобы быть полноправным его соучастником… ну не знаю, многое готов был отдать.

Разные люди в тот период времени приняли участие в становлении минского «Динамо». Но сейчас мне хочется сказать добрые слова о человеке, с которым я был близок лично. Это журналист Дмитрий Михайлович Болдырев. Мы вместе шли по жизни с 1963 года, с того момента, как я поступил в динамовский коллектив. Он писал обо мне, когда я был действующим футболистом, но тогда наше знакомство было скорее деловым. Подружились мы позже, когда я возглавил команду как тренер. Именно в беседах с ним и родилось определение, сопровождающее меня всю дальнейшую спортивную биографию. Это он, Дмитрий Болдырев, помогая мне выбраться из хаоса просящихся наружу мыслей, предложил использовать термин «искренний футбол». Об этом футболе мы частенько беседовали с ним заполночь. Он мне, человеку эмоциональному и порой склонному к не очень дипломатичным действиям, вдалбливал прописные истины правил общения, стремился, чтобы я умел взглянуть на человека под разными углами зрения. Потому что ему, фронтовику, житейской мудрости хватало, а мне нет. И впервые написать книгу о футболе мне предложил Дмитрий Михайлович, я закончил ее, готовясь вместе с ним к различным выступлениям, встречам, тренерским совещаниям. Но оказалось, не суждено нам поработать с Дмитрием Болдыревым над книгой, он умер от инфаркта. Умер, успев познакомить меня с замечательными книгами — художественными, по педагогике, психологии, спортивной журналистике. Его журналистское перо стало для меня образцом, эталоном. Не раз я потом обижался на представителей спортивной прессы, и, мне кажется, справедливо. Да, раньше спортивная журналистика была другой, но тогда в ней и люди другие были, они больше были мужиками, если вы понимаете, о чем я говорю. Меньше зависели от гарантий материальных благ и прочих подводных течений. Увы, чем дальше от войны, тем люди все больше подлят. С готовностью идут на компромиссы сами с собой…

А тогда, весной 1983 года, в белорусском издательстве «Полымя» вышла книга Дмитрия Болдырева (в соавторстве с А. Костровым) «Золотой сезон минского «Динамо»». Вот как Дмитрий Михайлович, будучи очевидцем решающей победы, описывал наши золотые мгновения: «Динамовцы дружно бросились к своим наставникам — Эдуарду Малофееву и Леониду Гараю, подняли их на руки и начали качать. Футболисты, завоевавшие приз большого футбола «За волю к победе», то есть за мужество в спортивных состязаниях, — плакали… Они смахивали со щек слезы и принимали поздравления. В спортивной летописи отечественного и белорусского футбола появилась новая запись: «19 ноября 1982 года. 20 часов 45 минут. Футболисты минского «Динамо» впервые в истории стали чемпионами СССР»».

Быть может, эта глава о чемпионском сезоне минского «Динамо» получилась не такой уж объемной. Но ведь многое нами было достигнуто не в 82 году, а раньше. Да, московских одноклубников мы обыграли со счетом 7:0 (а могли и больше) именно в 82-м, но готовиться к этой и другим победам мы начали гораздо раньше. Когда играли в хоккей, когда учились играть в одно касание, когда вслед за мной команда поняла, что главное — это заставить как можно быстрее бегать мяч. Да, многие новые идеи были моими, но я имею право сказать о них только как о «наших». Мои идеи воплощала в жизнь наша команда.

Мне в какой-то степени удалось совершить переворот в учебно-тренировочном процессе. Такой переворот, что гораздо более опытные специалисты, мои учителя Михаил Иосифович Якушин и Гавриил Дмитриевич Качалин сказали: «Ты шагнул дальше нас». Но не мог бы я шагнуть никуда без команды.

А вот подполковником после чемпионского сезона стал. И кавалером Ордена Трудового Красного Знамени. Но все начиналось сначала — впереди нас ждал следующий сезон — в ранге чемпионов СССР.

После того как минское «Динамо» И выиграло чемпионат страны, в адрес команды поступали поздравления от рядовых болельщиков со всех уголков шестой части Земли. Это было очень приятно — узнать, что за наш клуб болеют в Прибалтике и в Средней Азии, на Дальнем Востоке и на Крайнем Севере, в Москве и в Ленинграде. Приятным было и мнение большинства специалистов футбола, которое заключалось в следующем: минчане стали узнаваемы. То есть у команды появилась по-настоящему своя игра, ее можно было выпустить на поле в форме любого цвета и не объявлять, кто играет — через некоторое время все равно стало бы понятно, что это главная команда Белоруссии. Значит, мы воплотили в жизнь ранее декларированные принципы. Лично мне особое удовольствие доставляло то, что отмечали быстроту командных взаимодействий минского «Динамо».

Но время поздравлений минуло, началась подготовка к следующему сезону. Подвести команду к старту в чемпионате страны в оптимальной форме оказалось непросто. Приходилось бороться и с чемпионской эйфорией, и добиваться шлифовки достигнутых футболистами навыков, совершенствовать технико-тактические действия. Тем не менее подготовительный период мы провели на достаточно высоком уровне.

Практически весь сезон 1983 года минчане пребывали в лидирующей группе. Правда, были ситуации, когда чувствовалось, что ребята не полностью отдают себя игре. Следовало спрашивать с них жестко, убеждать, что второй раз стать чемпионами «на одной ноге» нельзя, а прошлогодним победителям играть таким образом вообще стыдно… В конечном счете мы заняли третье место. Но в моей жизни произошли большие перемены.

Как-то в середине сезона в Минск приехал председатель спорткомитета СССР Марат Владимирович Грамов. Ну что ж, программа приема высоких гостей была достаточно традиционна и всегда включала в себя «банную экскурсию». Паримся мы от души на «динамовской» базе в Стайках. Грамов, ни на что не намекая, расспрашивает меня:

— А что, Эдуард, вы, наверное, и в этом году чемпионами станете? Во всяком случае, можете. А потом-то что? Кубок чемпионов взять собираетесь? Хорошо, возьмете. Так что потом делать думаешь, а?

В общем, беседуем о футболе. Но после очередного захода в парилку Марат Владимирович вдруг бросает:

— Эдуард, а ты, наверное, трус?

Я удивляюсь. Что за разговор?! Отвечаю:

— Знаете, кой-чего я, конечно, боюсь. Высоты, например, боюсь. И никогда не скажу, что чего-то на сто процентов смогу не испугаться. Но в футболе я всегда был бойцом и поводов для сомнения в этом вроде бы не давал.

Тогда Грамов говорит:

— Раз ты не трус, то принимай олимпийскую сборную страны!

Такая вот баня получилась.

Вскоре в клуб пришла официальная телеграмма — меня вызывала Москва. Но и Минск отпускать не хотел. Я в таких ситуациях вопрос всегда ставил ребром. Поэтому сказал: «Мне надо поработать на более высоком уровне, хочется проверить себя». И все.

Сказать-то я сказал, но возникли другие разговоры — на более высоком уровне.

Олимпийская сборная после первых матчей в групповом отборочном турнире попала в нелегкое положение, и на мое решение возглавить команду повлияло прежде всего это. Трудности заранее настроили меня на серьезную работу. Что же касается Минска, я думал уйти из клуба лишь на время. Однако меня фактически продали в московское «Динамо» со словами: «Вот вам Малофеев. Он такой переворот в клубе устроит, если мешать ему не будете, что вы тоже станете чемпионами страны!»

То есть в Минске на меня уже не рассчитывали, а возглавлять одновременно сборную и клуб — теперь московское «Динамо» — я не хотел, понимая, что в таком случае начнется безрезультатная погоня за двумя зайцами. Не знаю, кому я в столице Белоруссии так не угодил, что от меня решили избавиться, но в Госкомспорте меня приняли отлично. А вот в Федерации футбола я почувствовал к себе не то что прохладное, а леденяще-холодное отношение. Но мне что, раз Спорткомитет страны решение принял!