Сталин. Жизнь одного вождя - Хлевнюк Олег Витальевич - Страница 73

• Предыдущая
• 73/117
• Следующая

Угроза окружения всей группировки советских войск в районе Киева была очевидна. Командование Юго-Западного направления, поддерживаемое Генштабом в Москве, в начале сентября предлагало срочно отвести войска. Однако Сталин категорически отвергал эти предложения. «При одном упоминании о жестокой необходимости оставить Киев Сталин выходил из себя и на мгновение терял самообладание», – писал в своих мемуарах о ситуации в начале сентября А. М. Василевский[604]. 14–15 сентября немцы сомкнули кольцо вокруг советских армий восточнее Киева. По советским данным, в окружении оказалось 452,7 тыс. человек[605]. Это было крупнейшее поражение с начала войны. 20 сентября в бою погибло руководство Юго-Западного фронта во главе с Кирпоносом. Киев был потерян вместе с огромной армией. Разгром столь крупной группировки еще более изменил общую стратегическую обстановку в пользу немцев.

Основную долю ответственности за катастрофу под Киевом многие исследователи всех направлений (даже те из них, кто благосклонно относится к советскому вождю) возлагают на Сталина. По словам Жукова, в разговоре с ним сам Сталин также косвенно признал свою вину. При назначении Жукова на Ленинградский фронт в сентябре 1941 г. Сталин вспомнил о предупреждениях Жукова об угрозе Юго-Западному фронту и сказал: «Вы мне правильно докладывали тогда, но я не совсем правильно вас понял»[606].

Поражения на Украине усугублялись угрозой захвата Ленинграда. 8 сентября город был полностью окружен. На следующий день началось новое наступление немцев, которое вскоре приблизило линию фронта вплотную к Ленинграду. 11 сентября руководство Ленинградским фронтом вместо Ворошилова принял Жуков[607]. Как рассказывал он писателю Симонову, Сталин в эти дни считал положение безнадежным и ожидал сдачи Ленинграда[608]. 13 сентября Сталин принял в кремлевском кабинете наркома Военно-морского флота Н. Г. Кузнецова. Разговор шел о том, что корабли, базировавшиеся в Ленинграде, в случае захвата города должны быть уничтожены. В тот же день Сталин утвердил соответствующий план уничтожения флота[609]. В течение двух последующих недель сражения в пригородах Ленинграда достигли особой ожесточенности. Немцы яростно рвались к городу, советские солдаты героически отбивали атаки. К концу сентября противник прекратил наступления. Началась Ленинградская блокада – одна из самых ужасных трагедий Второй мировой войны, один из величайших подвигов советского народа. Во время блокады от голода и обстрелов погибли сотни тысяч мирных жителей.

Гибель огромной советской группировки на юго-западном направлении оживила надежды Гитлера на захват Москвы еще до наступления зимы. На московское направление переключалась значительная часть немецкой армии. 7 октября в районе Вязьмы была окружена основная часть Западного и Резервного фронтов, 9 октября – Брянского фронта. Путь на Москву был открыт. Вызванный в эти дни к Сталину военный летчик А. Е. Голованов застал его одного. Сталин молча сидел на стуле, на столе стояла нетронутая еда.

Тяжелое состояние Сталина, видимо, частично объяснялось болезнью. По словам маршала Жукова, в эти дни у Сталина был грипп. Соблюдать постельный режим, однако, не было возможности. В критической ситуации Сталин продолжал активно работать, контролируя подготовку и переброску под Москву всех возможных резервов, пытаясь восстановить управление армией. Частью этих мер был отзыв Жукова с Ленинградского фронта и назначение его командующим войсками на московском направлении. 8 октября Сталин подписал постановление ГКО о подготовке к уничтожению предприятий Москвы и Московской области. В список на уничтожение было включено 1119 объектов[611]. 14 октября немцы захватили Ржев и Калинин. До Москвы оставались считаные километры.

По свидетельству Микояна, 15 октября в 9 часов утра у Сталина собралась группа высших советских руководителей (помимо себя, Микоян назвал Молотова, Маленкова, Вознесенского, Щербакова, Кагановича). Сталин сообщил, что немцы могут прорвать фронт под Москвой, и предложил эвакуировать иностранные дипломатические миссии и правительственные учреждения. По утверждению Микояна, Сталин предполагал удерживать Москву в любом случае, ведя уличные бои до подхода резервов, способных выбить немцев[612]. По результатам обсуждения 15 октября за подписью Сталина было оформлено постановление ГКО. Сам Сталин решил оставаться в столице до последнего момента. В постановлении по этому поводу говорилось: «т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке»[613]. Однако необходимые меры были приняты. По свидетельству А. М. Василевского, который с небольшой группой работников Генштаба также оставался в Москве при Сталине, были подготовлены самолеты для возможной эвакуации в последний момент[614].

Решение об эвакуации Москвы вызвало прежде всего массовый выезд советских чиновников, особенно многочисленных в столице. Сборы были недолгими и лихорадочными. Даже в здании ЦК ВКП(б) после эвакуации «царил полный хаос»: «многие замки столов и сами столы взломаны, разбросаны бланки и всевозможная переписка, в том числе секретная […] Вынесенный совершенно секретный материал в котельную для сжигания оставлен кучами, не сожжен […]»[615]. Пользуясь неразберихой, многие из чиновников, бросив вверенные им предприятия и учреждения, спасали себя, свои семьи и имущество. Из города потянулись вереницы служебных машин. Были отмечены многочисленные случаи хищений казенных средств и вывоза ценностей. По официальным данным, 16 и 17 октября более тысячи московских коммунистов уничтожили свои партийные документы[616]. Бегство чиновников и слухи спровоцировали панику среди населения Москвы. Она переросла в заметные беспорядки, начавшиеся 16 октября и продолжавшиеся несколько дней. Судя по многим документам и мемуарным свидетельствам, беспорядки в основном были трех типов. Первый – грабежи магазинов, заводских складов (особенно запасов спирта), нередко сопровождавшиеся пьяными оргиями. Второй – нападения на автомобили, в которых из Москвы отправлялись эвакуированные и их имущество. Случалось, что такие нападения сопровождались грабежом. Третий – стихийные митинги рабочих на заводах и фабриках, в том числе оборонных, вызванные невыплатами обещанного денежного пособия и слухами о предстоящем уничтожении предприятий. Чувствуя себя преданными и брошенными, рабочие в ряде случаев препятствовали вывозу оборудования, требовали разминировать заводы[617].

Поскольку верхушка советского руководства не выехала из Москвы 15 октября, как предполагалось первоначально, 16 октября Сталин вызвал к себе на квартиру группу соратников. Подробности об этой встрече сообщил в мемуарах нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин, приехавший первым. Кремль выглядел безлюдным. Передняя квартиры Сталина была открыта. Сталин курил и молча ходил по столовой. В квартире были видны следы подготовки к эвакуации – из книжного шкафа исчезли книги. На Сталине были привычная куртка и брюки, заправленные в сапоги. Однако в местах сгиба в сапогах были дыры. Поймав удивленный взгляд Шахурина, Сталин объяснил ему: «Обувку увезли»[618].

• Предыдущая
• 73/117
• Следующая