Сталин. Жизнь одного вождя - Хлевнюк Олег Витальевич - Страница 90

• Предыдущая
• 90/117
• Следующая

Не исключено, что именно это письмо сыграло роль пускового механизма очередного приступа ярости Сталина. Во всяком случае, месяц спустя, 14 мая 1947 г., в «Правде» была опубликована разгромная рецензия на книгу воспоминаний Анны Сергеевны. Аллилуева не приняла критику безропотно, а написала жалобу Сталину, обвиняя автора рецензии в необъективности[754]. Действительно ли она не понимала, что такая рецензия просто не могла появиться без санкции Сталина?

В 1948 г. Анну Сергеевну арестовали. Чуть ранее в тюрьму попала также вдова Павла Аллилуева Е. А. Аллилуева, Женя, которая, как утверждала молва, одно время состояла со Сталиным в особых отношениях. Обеим женщинам, судя по известным материалам, предъявляли схожие обвинения: были недовольны арестами и распространяли «клеветнические измышления» в адрес Сталина и «членов правительства»[755]. Е. А. Аллилуеву приговорили к 10 годам тюрьмы, А. С. Аллилуеву – сначала к пяти годам, а по отбытии срока в конце 1952 г. его продлили еще на пять лет. Освобождены обе были только в конце 1953 г.

Арест Анны Сергеевны был ударом для ее матери Ольги Евгеньевны. Она обращалась «к дорогому Иосифу» с просьбой об обеспечении внуков, оставшихся без отцов и матерей, о смягчении наказания дочери Анне[756]. «Простите, Иосиф, родной, если можно хотя бы еще раз Вас повидать – у меня осталось много тепла к Вам. Вы для меня много сделали, я все помню и не забуду, пока жива и благодарна Вам за все»[757], – умоляла Ольга человека, разрушившего ее семью. Человека, который давным-давно благодарил ее за посылку, отправленную в далекий Туруханский край: «Очень-очень Вам благодарен, глубокоуважаемая Ольга Евгеньевна, за Ваши добрые и чистые чувства ко мне. Никогда не забуду Вашего заботливого отношения ко мне! Жду момента, когда я освобожусь из ссылки и, приехав в Петербург, лично благодарю Вас, а также Сергея (Сергей Яковлевич Аллилуев. – О. Х.) за все»[758]. О. Е. Аллилуева умерла в 1951 г.

Смерти и аресты уничтожили старый семейный круг Сталина. На склоне лет его окружали посторонние люди – охранники, прислуга. Новых серьезных привязанностей Сталин, судя по всему, не приобрел. Разные предположения строятся по поводу экономки Валентины Истоминой, долгие годы работавшей у Сталина. Можно не сомневаться, что Истомина была предана хозяину и любила его. Чем, однако, была эта любовь для нее и Сталина, мы не знаем. В последние годы жизни Сталин отпускал язвительные замечания по поводу романтических отношений. Об умершем в 1945 г. А. С. Щербакове Сталин, по словам Хрущева, говорил: «Дураком был – стал уже выздоравливать, а потом не послушал предостережения врачей и умер ночью, когда позволил себе излишества с женой»[759]. Принимая в январе 1947 г. американского посла А. Гарримана, Сталин пошутил по поводу тяжелой болезни помощника президента США Г. Гопкинса, умершего буквально через несколько дней: «Как же так случилось, что Гопкинс женился и заболел»[760]. В общем, ничего удивительного в таких шутках и отсутствии личной жизни не было. Сталин привык к одиночеству. Он достиг преклонного возраста, устал и часто болел. Он боялся измен и искал врагов.

Нужно признать, что и дети давали Сталину не слишком много оснований для радости. Василий стремительно катился вниз. Он окончательно спился и к своему 30-летию превратился в старика, страдавшего многочисленными хроническими заболеваниями. При попустительстве отца Василий занимал все более высокие армейские посты, бесконтрольно тратил казенные деньги. Молодой Сталин вовсю «наслаждался жизнью» – строил и перестраивал загородное имение, организовал охотничье хозяйство, создавал спортивные команды, с азартом переманивая в них спортсменов высокими зарплатами и квартирами, самолетами вывозил из Германии вещи, менял жен и любовниц, постоянно пьянствовал в окружении подхалимов. После очередного скандала под конец своей жизни Сталин снял сына с высокой должности командующего авиацией Московского военного округа. Его отправили учиться в военную академию, а фактически дали возможность бесконтрольно пьянствовать. Светлана разошлась с мужем, который не нравился отцу, и вышла замуж за того, кто отцу нравился, – Юрия Жданова, сына покойного соратника Сталина. Однако и этот брак не стал счастливым и вскоре распался.

Глубоко символичной оказалась судьба детей Сталина после его смерти. Василия, который продолжал разгульную жизнь и в пьяном виде оскорблял соратников отца, пришедших к власти, посадили в тюрьму. Он умер в ссылке в 40-летнем возрасте. Светлана, выйдя замуж за индийского коммуниста, воспользовалась разрешением выехать из СССР на похороны мужа, попросила убежища и поселилась в США. Там она умерла в 2011 г. В эмиграции Светлана опубликовала собственную историю семьи Сталина, ностальгическую и приукрашенную. Свое отношение к системе, созданной отцом, дочь Сталина вполне определенно продемонстрировала бегством в страну, которую сам Сталин считал злейшим врагом социализма.

Победа вознесла Сталина на небывалую высоту. Мощный, полный ликования Парад Победы в Москве в июне 1945 г. и присвоение Сталину звания генералиссимуса были важными символами новой легитимности его власти, крепкой, как никогда ранее. Однако Сталин был достаточно опытным политиком, чтобы не понимать, что победа и превращение Красной армии в серьезную военную машину – лишь первый шаг на пути сложного и мучительного послевоенного восстановления и удержания статуса мировой державы. Советский Союз пострадал от войны в трудно представимой степени. Современные демографы говорят об утрате 27 миллионов жизней! В немалой степени это был цвет и надежда нации. В развалинах лежали тысячи городов и деревень. Люди жили в землянках. Несколько миллионов инвалидов войны нуждались в государственной поддержке. Демобилизация огромной 11-миллионной армии и перевод промышленности на мирные рельсы также требовали значительных ресурсов. Результатом военной разрухи и слабости подорванного коллективизацией сельского хозяйства стал послевоенный голод. Его пик пришелся на 1946–1947 гг. От голода и сопутствующих ему болезней погибли до 1,5 млн человек. Миллионы перенесли дистрофию и другие тяжелейшие заболевания, многие становились инвалидами. Как обычно в голодные годы, распространялось людоедство. На обширных территориях Западной Украины и стран Балтии не прекращалась отчаянная партизанская война.

На фоне внутренних трудностей росла международная напряженность. Заметно охлаждались отношения с союзниками. Сталинский СССР и западные демократии были слишком разными, и противостояние нацистской агрессии лишь на время смогло объединить их в замысловатый союз. Сложные дипломатические переговоры показывали, что послевоенный передел мира чреват новыми конфликтами. Однако страна была слишком слаба, чтобы безоглядно погружаться в эти конфликты. Атомная монополия США нервировала, и на ее преодоление выделялись огромные средства.

Однако особенно опасным для сталинского режима было соединение разрухи со спецификой морального состояния общества победителей. Миллионы советских людей побывали в Европе. Как правило, это был шокирующий опыт. Победители в полной мере осознали, что жили неизмеримо хуже «рабов капитализма», что официальная советская пропаганда многие годы просто морочила им голову. Десятки миллионов крестьян, в том числе бывших солдат, мечтали об уничтожении колхозов и считали, что заслужили эту награду своей беззаветной борьбой с врагом. Возник угрожающий разрыв между ожиданиями победоносного народа – после войны все должно быть намного лучше! – и его реальным положением. Преодолевая невероятные тяготы повседневной жизни, вспоминая о погибших, слушая рассказы фронтовиков о жизни в Европе, люди неизбежно вели «плохие» разговоры: о цене войны и победы, о социальной справедливости и привилегиях чиновников, о причинах голода и лишений. Обычным ответом системы на такие волнения умов были аресты по обвинению в «антисоветской пропаганде». Однако было ли этого достаточно в новых послевоенных условиях?

• Предыдущая
• 90/117
• Следующая