Выбери любимый жанр

Не по чину - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 46


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

46

«Хватит оправдываться, сэр Майкл! Мы уже не у него на ладье, и я сейчас не его малолетний племянник, а сотник Младшей стражи! Один раз от деда получил – и за дело. Я в своем праве, и не Никифору меня судить».

Мишка состроил зверскую физиономию и перешел от обороны к наступлению:

– Князь Городненский ворога пропустил! И про то, что он это делал вынужденно, спасая жизнь жены и детей, я в тот момент не знал и знать не мог! А потому имел я право его пленить как отступника!

– Так он все равно князь! – взревел Никифор и тут же оглянулся – не подслушивает ли их кто; но Мишка заранее устроился у костерка в стороне от остальных отроков, чтобы никто не помешал важному разговору. – А ты перед ним… Тьфу, бестолочь! Ты что, не понимаешь, что ты не в Ратном в игрушки играешь?! Ты же всех подставил! И деда и меня!

– Вот поэтому тебе и предлагаю выгодное дело, а за деда не тебе решать – сочтет, что я виновен, сам и спросит с меня. Он воин, а не купец.

– Воин… Много бы вы без портов навоевали, – остывая, буркнул Никифор. – А коли знаешь, как теперь это исправлять, так и говори! А то меня в убытки втравил и теперь в мою же мошну залезть норовишь! Да я из-за тебя… – И Никифор снова пустился в пространное и лишенное конкретики, но весьма эмоциональное перечисление неприятностей, кои он теперь поимеет из-за выходки дорогого племянника.

«Ну-ну, знакомая песня. Все как и положено: князь – невинная жертва террористов, ляхи вообще в расчет не берутся, а виноваты во всех неприятностях, разумеется, дураки-военные, которые со своими тупыми понятиями о долге поперлись защищать обывателей. И не так они, оказывается, их защитили, не учли интересы всех причастных лиц и вообще на фиг они вмешивались? Спасибо еще, не принято здесь евросопли об «адекватности» ответа на агрессию по ООНам размазывать.

А занятно, однако: дядюшке отсутствие, так сказать, теоретической базы совсем не мешает на голой интуиции возить меня мордой за то, что мы у зарубежных партнеров имидж его бизнесу испохабили. Как будто снова в Думу попал, ей-богу, только декорации сменились. Как ни крути, я сейчас не только и не столько политик, вынужденный все это учитывать и разруливать (хотя придется – никуда не денешься), сколько тот самый вояка, которого за его же эффективные действия вместо заслуженной награды и поощрения готовы чуть ли не выдать со всеми потрохами побежденным – во имя политической целесообразности и общечеловеческих ценностей, так сказать. Выдали же ТОГДА по запросу чеченской стороны списки офицеров, принимавших участие в «антитеррористической операции». М-да-а, любопытные аналогии напрашиваются. И чего удивляться, что решение про неудачный исход операции, которое я озвучил княгине, и спустя тысячу лет вполне актуально для нормального командира, отвечающего за своих людей.

В чем, собственно, разница между Мономашичами, безусловно не простившими бы ОСВОБОДИТЕЛЯМ неудачный выстрел или стечение обстоятельств, пролившее, пусть и без умысла, кровь заложников ЗДЕСЬ, и толпой «правозащитников», гневно кидающихся на спецназовцев, с потерями освободивших заложников ТАМ? Причем ответственность террористов и их пособников за не туда прилетевшую пулю или болт даже не рассматривается. Да ни в чем! Только ТУТ – честнее. По крайней мере, захватчикам не спустят: никакими соображениями о «борьбе за независимость» или «протестами против тоталитаризма» они не оправдаются.

Однако это меня в сторону понесло… Что там дядюшка?»

А Никифор про торг как будто забыл и распалялся все сильнее. И как-то так у него интересно получалось, что именно Мишка виноват во всем сразу, если не сам лично, так вместе с дедом и всей сотней.

– Пусть на Ратное напали, ну так вы тех находников покарали – ваше право, а в княжьи споры-то зачем встревать? На кого наш князь укажет, с тем вам и ратиться, а ляхи это или еще кто – не вашего ума дело! Вон сам Мономах сколь раз половцев призывал!

«Выходит, наше дело – кровь проливать, а думать – ни-ни? Уж не ты ли, анкл Ник, за нас головой работать станешь, с немалой выгодой для себя, надо полагать? Ну-ну, попробуй, родимый, хоть раз объегорить племянничка, который в бизнесе разбирается на-амного хуже тебя… Тут уж не я сам – тут добрый дедушка Корней за обиженного внучка вступится. Впрочем, ты, дядюшка, не дурак, сам все понимаешь.

…Значит, ляхов бить мы, оказывается, право имели, а вот городненцев – никак. Потому что свои. А то, что «свои» в данном случае заодно с ляхами выступали, совсем не важно – принудили их, понимаешь».

Мишка от такого выверта, живо напомнившего ему истеричные панегирики защитникам всевозможных «борцов за свободу и права угнетенных» (они так же не дружили с логикой, когда с экранов и газетных страниц доказывали, что «несчастных» убийц женщин и детей вынудили к этому «жестокий гнет тоталитаризма» и «диктат Кремля»), аж опешил. Правда, ненадолго, ибо ему вдруг стали совершенно понятны все заходы и настойчивые посылы Никифора, и он едва не рассмеялся прямо ему в лицо. Про сделку, значит, купец забыл? Как же, забудет он!

Дядюшка-то наезжал на племянника с вполне определенной целью: внушив тому чувство вины, он намеревался выторговать скидку, а то и вообще получить «рецепт» в качестве компенсации!

«Ага, и это мы проходили. И тоже аналогия ОТТУДА напрашивается. Втемяшить целому народу чувство вины непонятно за что, укоренить это чувство в головах обывателей с помощью многократного повторения, когда из каждого утюга призывают к покаянию и раскаянию – а все ради чего? Да чтобы банально развести его на бабки! Ну-ну, дядюшка, я тебе не Горбачев в Берлине, за Победу извиняться! Хрен тебе, а не вывод войск и крушение Берлинской стены на халяву!»

– Так в убытки тебя похитители втравили, а не я. Или ты считаешь, что я твою мошну пуще долга своего перед князем Туровским должен беречь?! – вызверился в ответ Мишка, не на шутку разозлившись на родственника. – А тебе я сейчас предлагаю способ, коим ты такое положение себе же на пользу и обернешь. Князю в удовольствие и не противореча долгу и чести…

– Шустер ты, племяш, как я погляжу, – прищурился Никифор, мгновенно растеряв обличительный пафос и переходя на деловой тон. – Откуда я тебе столько возьму-то? Да и где это видано – не поглядев товара, за него платить? Ну гривен пятьдесят я бы, может, и дал – и то только чтобы тебя от скуки послушать.

– Грамоту пиши, а расплатишься в Турове. А про пятьдесят гривен… – осклабился Мишка, – ты никому не проговорись случаем, что такое мне предлагал. За жизнь князя меньше четырех сотен невместно!

– Вот с князя тогда и спрашивал бы…

– Так ты же сам только что говорил, что не по рылу мне крыльцо – с князем про выкуп даже и заикаться!

– Вот и не заикайся!

– Так я не про выкуп, а про то, что научу тебя, как князю полезным оказаться. Ты же сам мне говорил про ключик золотой, что любые двери отмыкает! А коли те двери по волшебному слову сами раскроются?

– Ишь ты, как повернул мудрено! То за жизнь князя, то за волшебное слово… Что же тогда, как раньше, за десятину не сговариваешься?

– Но-но! За пятину у нас тот прошлый-то договор… – напомнил Мишка. – А мне сейчас нужно убытки покрывать, так что тебе же дешевле обойдется.

– Ну да, дешевле! Кто тебя продешевить вынудит – остальных и вовсе без портов оставит. Сто – и то потому только, что ты мне племяш! – Никифор уже не злился и не обличал, а работал – торговался.

Ничего другого Мишка от него и не ожидал, а потому и цену сразу заломил с учетом того, что в процессе торга придется скинуть. Так и вышло – сошлись на трех сотнях и ударили по рукам. Никифор, ворча и сетуя, что слову родича и делового партнера надобно верить, все-таки составил грамоту – за неимением под рукой гербовой, то есть пергамента, как и в прошлый раз, на бересте. То, что дядюшка неспроста согласился с грабительскими расценками на спасение князей, молодой сотник, воодушевленный успехом торга, сообразил, к сожалению, гораздо позднее.

46
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело