Не по чину - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 74
- Предыдущая
- 74/85
- Следующая
«Лучше просто послушать – не часто и не многим такое рассказывают. То ли он меня вербует, то ли сам ко мне вербуется. Разберемся по ходу дела. Соло руководителя средневековой церковной спецслужбы в лице отца Феофана, так сказать».
А «особист», судя по всему, на такую реакцию рассчитывал и уверенно продолжал свой монолог:
– Рассуждаешь-то ты правильно, вот решаешь иной раз не так, как надо бы. Наставники у тебя хороши – слов нет. Что деда твоего взять, что покойного отца Михаила… – и вдруг выдал такое, что Мишка едва с лавки не свалился: – И ум великий, и душа кристальная, но человек был препоганейший, прости господи! Чего уставился? – глянув в вытаращенные Мишкины глаза, с горечью продолжил Феофан. – И такое бывает. Ты же и сам это понял, иначе не заставлял бы его делать то, что являлось его обязанностью согласно сану.
«О как! Это он, кажется, на крещение Нинеиных отроков намекает. Вам тогда, сэр, на отца Михаила крепко нажать пришлось. Феофан наверняка за ним как-то приглядывал, пусть даже издалека, а если решился вам сейчас такое выдать, то наверняка хочет что-то предложить и с вас за это соответственно что-то содрать. Вполне возможно, что парочку шкур вам придется снять самому, да еще просить, чтобы приняли.
Но кто донес? Неужто Роська? А ведь мог – во имя спасения вашей бесценной души, то есть по идейным соображениям. Таких, как он, всегда ловили на их искренности и вере во всеобщую чистоту помыслов. Вам ли этого не знать, сэр? Не раз видели, что с людьми феофаны делают».
Подливая Мишке вина и не забывая плеснуть себе, монах тем временем продолжал:
– С отцом Михаилом, пусть и по-своему, но ты поступил правильно. Такие в духовных битвах сильны, а в делах мирских слабы, потому как все мирское презирают, от себя отодвигают как ненужное, а чтобы сопротивляться чему-то, его познать надо! Вот и телесному утеснению, коли оно не от них самих исходит, противостоять серьезно не в силах. Терпеть и страдать за веру – пожалуйста, тут они непоколебимы, а противостоять – нет. Так что не казнись, ты все правильно сотворил. Для тебя – правильно.
– Для меня? А сам ты, выходит, иначе бы все решил? – поинтересовался Мишка скорее для продолжения интересного разговора, не надеясь вытянуть из «особиста» что-то полезное.
– Я? – Феофан и скрывать не стал, что ждал именно этого вопроса, а Мишка вновь вспомнил вежливого и спокойного следователя, легко выводящего подследственного туда, куда ему нужно, совершенно незаметно для самого подопечного. – Конечно, иначе. Я бы не стал заставлять его делать то, что надобно, чуть не с ножом у горла. Я бы прежде всего дал ему почитать вот это, – и монах выудил откуда-то небольшой пергаментный свиток, – а коли бы он начал упрямиться, то напомнил, что бывает с теми, кто церковным властям перечит. Ему сие поболее других знакомо. Ты читай-читай, там не по-гречески, я нарочно перевел.
Развернутый свиток перешел к Мишке, и тот с удивлением прочел учительное послание Константинопольского патриарха ко всем священнослужителям, направляемым в окраинные земли Руси для духовного просвещения недавно окрещенных, равно как и язычников. Говорилось там о необходимости скорейшего утверждения в православной вере всех, кто изъявит желание принять ее, а в качестве примера приводился ни много ни мало Владимир Креститель. Великий князь Киевский, принесший на русские земли свет Христовой веры, не особо утруждал себя выяснением вопроса, насколько новообращаемые готовы к принятию святого таинства. Главное, что человек согласен креститься, а знания и твердость в вере – дело наживное.
Вроде как и не обязывало такое послание ни к чему, но попробуй оспорь его. Тем более что для недогадливых пастырей вполне хватало медвежьих углов типа Ратного: не умеешь ловить намеки – гоняй нехристей по лесам и забудь о столицах.
От такого поворота Мишка только затылок почесал.
«Похоже, сэр Майкл, мы тут имеем что-то типа индульгенции активно миссионерствующему священнику. То есть с одной стороны, разрешают ускорить процесс, особо не заморачиваясь предварительным просвещением потенциальной паствы, а с другой, за то же самое потом и прижать могут, ежели какой-то конкретный священник даст для этого повод. А ведь есть еще и третья сторона…»
– Вот-вот… – усмехнулся Феофан. – Знай ты про это послание раньше, и чувства своих соратников, верующих во Христа, не затронул бы, ибо остался смиренен и покорен воле пастыря, и самого пастыря в узду взял на будущее, и пастырю бы своему сохранить достоинство позволил. Тоже дело не последнее. Христиан-то у вас много, а души их в его руках. Зачем недоброжелателей плодить? А свиточек этот – гостинец малый – себе оставь, пригодится еще. Мало ли как с новым священником обернется?
«Опаньки! «Товарищ майор» вас оперативной работе учит? Хотя прав! По всем пунктам прав! Изящный ход дает выигрыш сразу по нескольким направлениям – как и положено грамотному управленческому решению. А чему вы, собственно, удивляетесь? Он применяет те же методы, а пример управления путем манипуляции «от спецслужбы РПЦ», извольте заметить, дорогого стоит.
Еще неизвестно, знал ли отец Михаил об этом документе, а если бы и знал, то вам бы точно не показал. Он, конечно, идеалистом был, но не дураком, чтобы со мной или дедом таким делиться. А Феофан, стало быть, делится, да еще мимоходом? Как он там изволил выразиться? Гостинец малый? Значит, и большой припас, а поднесет или нет, зависит от того, сойдемся ли во взглядах на взаимную полезность. Он-то наверняка знает, зачем вы тут всем так резко понадобились, и явно не хочет к чему-то этакому опоздать».
– Благодарствую, отче! И впрямь пригодиться может. Только чем отдарюсь? – Мишка, поднявшись из-за стола, поклонился, изобразив приличествующую случаю признательность; запихнул свиток за пазуху и в который раз подумал, что не мешало бы завести моду на карманы. Феофан хмыкнул, оценив актерскую игру собеседника, и у Мишки снова появилось ощущение, что он сам с энтузиазмом топает в расставленную ловушку.
– Не за что, Михайла. – Монах пожал плечами. – Отдаришься… чем-нибудь, потом. Ты мне лучше вот что скажи: сколько у тебя в походе отроков выбило? Половину или больше? Да я не в вину тебе – ратное дело плату кровью берет. Я о другом: отроков тебе еще надобно? Сам же сказал, возьмешь.
– Так это, выходит, ты мне вчера Свояту нарочно?.. – Пора было брать быка за рога.
По тому, как засмеялись глаза собеседника, Мишка понял, что опять переоценил опьянение Феофана.
– Угу… – «Особист», видимо, тоже решил, что хватит ходить вокруг да около. – А ты думал, этот упырь сам под копыта кинулся? Мне он давно уже глаза намозолил, да мальцов куда денешь? При монастырях и так много сирот кормится, а сейчас еще больше наберется – после такого нашествия. Всех не пригреешь. У Антипа вон дня не проходит, чтобы побирушку али воришку не привели, а куда их? Пороть и назад на улицу? А я бы собирал подходящих, да тебе отправлял – с обозами, что вам в Ратное дядька твой гоняет. Примешь?
«Неужто Феофан решил поиграть в Железного Феликса? Компенсация причиненного зла добром? А почему бы и нет? Детвора же зимой вымрет – к бабке не ходи, а так он снимает с монастырей излишнюю нагрузку, а вы решаете вопрос с пополнением. Феофан же набирает очки в своем рейтинге в церковной иерархии, ибо мальчишки не просто так отдаются на сторону, а в христианскую Академию, где их воспитают в православной вере. А перед отправкой, если некрещеные, так и крестить будут с его руки, а то и он сам. Да и черт с ним, зато вопрос, где набирать пополнение, пока снимается. Можно было бы с десяток-другой сирот-побирушек просто с собой сманить, но во что это выльется? Недоброжелатели найдутся – пустят слух, что детей крадете, не отмоешься…»
– Примем и не обидим, – кивнул Мишка и замялся: – Вот только… Священника бы нам своего – столько язычников недавно окрестили, не все еще в вере тверды, а отца Михаила…
– Новый священник в Ратное вместе с вами поедет. Но Академию свою ты разве только воинской видишь?
- Предыдущая
- 74/85
- Следующая
