Возвращение. Части 1-3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/143
• Следующая

— Четвертое — это завтра, — озабоченно сказала мама. — Придется мне завтра с утра идти в вашу школу к директору.

— Зачем? — пожал я плечами. — Есть телеграмма, а Новиков в курсе, так что я к нему сбегаю отпроситься сам. Заодно кое с кем повидаюсь. Валентин все равно с самого утра не приедет.

Так я и сделал. С утра выполнил все свои занятия, кроме пробежки, которые с наступлением зимы я отложил до более теплого времени, а потом немного раньше обычного появился в школе. Сначала я подергал ручку директорского кабинета, но она, как я и думал, была еще заперта. Директор у нас тоже преподавал, но обычно у него с утра не было занятий, и он мог прийти позже. Пришлось найти в учительской классную и показать телеграмму ей.

— Какие пробы? — не поняла она.

— Я сочинил песню, — пояснил я. — Теперь ее хотят прослушать в Минске, а директора пока нет на месте. Давайте я вам оставлю телеграмму, а вы потом передадите ему. Зинаида Александровна, можно вас попросить?

— Смотря что.

— Я не хочу сейчас заходить в класс. Это нужно будет объясняться и вообще… А Люся будет волноваться. Вы не передадите ей…

— Ну и ну! — насмешливо сказала Зинаида, беря у меня из рук записку. — Вот чего я никогда не делала, это не передавала подобных записок. — Ладно, беги, уже. Счастливо съездить.

Валентин приехал на той же машине без двадцати одиннадцать. Шофер тоже был тот же самый. Времени, по его словам, было мало, поэтому задерживаться у нас они не стали. Маму Валентин отговорил от поездки.

— Зачем вам терять весь день? Да и не везде я вас смогу быстро провести. Придется оформлять пропуск, а это время. Я вашего сына взял, я его вечером и верну, а обедом мы его накормим.

— Здравствуйте, Сергей Александрович! — поздоровался я с шофером.

— Привет, Геннадий, — отозвался он. — Расстегни свою куртку, взопреешь.

Да, "Волга", даже ее первая модель, это вещь! Минут десять мы добирались до шоссе, зато там Сергей так разогнал машину, что через двадцать минут показались окраины Минска. Я в нем бывал слишком редко, поэтому совершенно не знал, кроме нескольких приметных мест, вроде площади Победы с ее высоченным монументом. Я предполагал, что меня сразу не повезут на запись, и оказался прав. Первый раз меня выслушали в том самом отделе пропаганды ЦК, где работал Валентин. Потом его начальник долго с кем-то созванивался, и меня повезли еще куда-то.

— Едем в филармонию, — пояснил Валентин. — Постарайся не выпендриваться, там этого не любят.

Выпендриваться пришлось. Слушали меня пять человек, все в возрасте. После прослушивания один из них сказал:

— Свежо и очень неплохо, но сыро и голос у молодого человека для исполнения не подходит. Могу взять на доработку, а потом найдем исполнителя.

— Мне это не подходит, — сказал я мэтру, посмотревшему на меня с таким удивлением, как будто ему взялся возражать стул в концертном зале. — У меня простые принципы. Я сочиняю и исполняю песню первый раз, а потом берите ее себе, делайте аранжировку и пускай ее поет, кто хочет. По-моему, это законное право автора. Я и сам знаю, что не Муслим Магомаев, но, думаю, для первого исполнения подойду.

— Ни в один концертный зал я его не выпущу! — припечатал мэтр.

— Я могу надеяться, что ЦК комсомола проследит за тем, чтобы моя песня не появилась под чужим именем? — спросил я Валентина. — Вы меня отвезете домой или мне добираться самостоятельно? Деньги и ученический билет я взял, так что думаю, что с помощью родной милиции домой попаду. Как зовут этого товарища? — я показал пальцем на взбешенного мэтра. — Мне придется давать немало интервью, хотелось бы поведать о нем людям. Странное отношение к молодым дарованиям.

— Ну ты и нахал! — рассмеялся сидевший в центре мужчина. — Идите за мной!

Он отвел нас, по-видимому, в свой кабинет и куда-то позвонил. Пришлось долго ждать, пока не разыскали какого-то Николая.

— Коля! — сказал звонивший. — У меня в кабинете один самородок, которого откопали ребята из ЦК комсомола. У него очень неплохая песня, которую он сам поет под гитару. Нужно сделать запись и показать ее в вашей передаче. По-моему, он для вас подходит идеально. Да, сейчас его к вам привезут.

Он положил трубку на рычаг и повернулся к нам.

— Значит, сейчас едете на телецентр и попросите вызвать Николая Самохина. Он вас проведет на студию и прослушает. Понравиться песня, ваше счастье, нет — действуйте сами, у вас достаточно своих возможностей.

Когда под рукой своя машина, все рядом. Сергей остановил "Волгу" на круглой площади перед четырехэтажным зданием с восемью здоровенными колоннами. Когда вышли из машины, я задрал голову, осматривая сваренную из труб телебашню, уходящую на большую высоту. Мы передали охране имя нужного нам человека и минут двадцать ждали, пока он к нам выйдет.

— Николай! — протянул он руку Валентину. — У вас есть с собой документы?

Личность моего провожатого проверили, а меня пропустили довеском. Николай провел нас в помещение, которое я про себя окрестил "музыкальной студией". Там было небольшое возвышение, на котором стоял концертный рояль. Напротив входа были две перемещаемые камеры, а в разных местах стояли осветители и несколько столов со стульями.

— Сначала послушаем номер так, — сказал Николай. — Если понравится — запишем. Тебя как зовут? Геннадий? Зайди за ширму и возьми гитару, а потом садись на любой стул и вперед! И не тяни время, я еще не успел пообедать.

Песня ему очень понравилась.

— Сам написал? Класс! Не понимаю, чего они в филармонии валяют дурака! Ты ее еще нигде не пел? Вот и хорошо, будешь нашей находкой. Сначала запишем номер, а потом нашу с тобой беседу. Только сначала прикинем, о чем будем говорить. Сейчас я позову всех, кого нужно.

Мы освободились примерно через час и поехали в ЦК, где меня неплохо накормили.

— Домой я тебя не повезу, — сказал мне Валентин. — Сергей тебя прекрасно сам доставит.

— А как там дела у Лисы? — спросил я. — Я не рвусь на первые полосы газет, просто интересно.

— Мы ее Васей зовем, — улыбнулся он. — Чем-то ты ее сильно зацепил. Читал я то, что она о тебе написала. Редактор не пропустил. Не могу я, говорит, всю газету отдавать под твой очерк. Отправил ее ужимать объем.

— Откуда она столько материала взяла на целую газету?

— Сам спросишь при случае. Или прочитаешь, если опубликует "Комсомолка". Она свою работу послала туда. А для своей газеты пытается сделать сокращенный вариант. Слушай, она там написала, что ты знаешь много анекдотов…

— А сами анекдоты, случайно, не приводила? — вздохнул я.

— Нет, — рассмеялся он. — Надо будет подсказать.

— Передайте ей от меня в подарок, — сказал я. — Редактор говорит журналисту, мол, напишите статью о том, что газета лучше телевизора. И не забудьте упомянуть главный недостаток телевизора. Журналист у него спрашивает, о каком недостатке идет речь, а редактор ему отвечает, мол, разве можно заснуть, прикрыв лицо телевизором? Послушайте, Валентин, а кто был тот человек, который мне помог?

— Ты понравился Евгению Карловичу! — сказал Валентин, подняв вверх большой палец. — Что, не слышал? Это сам Тикоцкий! Ладно, садись в машину.

Я сидел за письменным столом и смотрел на падающий снег. Его первые хлопья посыпались с неба, когда мы после уроков начали расходиться по домам. Постепенно снег усиливался, потом поднялся ветер, а сейчас за окнами мела настоящая метель, на глазах насыпая сугробы у забора. Тоскливо выл ветер, скрипели, раскачиваясь, росшие возле дома сосны, а фонаря за снегом не было видно, просвечивало лишь мутное желтое пятно. К вечеру начал усиливаться мороз, наверное, сейчас на улице было очень холодно, но термометр за окном засыпало снегом. Я взглянул на будильник. Было без пяти одиннадцать. Вот уже полчаса, как я закончил все запланированное на сегодня, но спать совершенно не хотелось. Последнее время мама перестала меня опекать, поэтому я мог ложиться, когда захочу. После статьи Лисы отношение ко мне всех окружающих сильно изменилось. Это коснулось даже родителей, только сестра и Люся относились ко мне по-прежнему.

• Предыдущая
• 29/143
• Следующая