Возвращение. Части 1-3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 49

• Предыдущая
• 49/143
• Следующая

— Как с ней вообще можно справиться? — удивился один из присутствующих. — Судя по представленным данным, без закупок зерна за границей все равно не обойтись.

— Не обойтись, — кивнул полковник. — Но если бедствия нельзя избежать, можно сильно уменьшить его последствия, особенно если у вас есть время. А у нас оно есть. Я человек далекий от сельского хозяйства, но могу сразу навскидку многое предложить. Восточную Сибирь и Дальний Восток засуха почти не затронет, поэтому за несколько лет там можно сильно увеличить площадь пахотных земель. Построить зернохранилища и создать резервы. Давно пора провести отбраковку молочного скота. В конце концов, вообще не проводить сева зерновых в средней полосе, сохранив посевной материал и сэкономив на эксплуатации техники, а людей занять другим. И большинство лесных пожаров можно предотвратить, а леса должно сгореть много. Только кто же нам сейчас позволит не сеять? На международные дела мы тоже влиять не можем, да и влияние на дела в других республиках очень ограничено. Нам по силам ликвидировать такие личности, как Беленко или Калугин, но, например, предотвратить гибель космонавтов уже очень трудно, не говоря о более масштабных событиях. Автор тетрадей это предвидел и оставил одну рекомендацию. При первом прочтении она мне показалась бредом, но потом я изменил свое мнение, поэтому уже месяц мы готовим операцию "Уникум". Есть у нас такая деревня Асовец, а в ней живет Масей Казинец. Лет ему уже под восемьдесят, но у деда исключительно ясный ум и прекрасная память. Мы с ним вместе партизанили и очень сдружились. С ним был серьезный разговор. Убедить старика оказалось нелегко, с ним даже пришлось говорить Машерову.

— Я вас правильно понял, Илья Денисович? — удивленно спросил мужчина лет шестидесяти. — Вы хотите своего деда подсунуть Москве, как прорицателя? Но ведь это же чушь, кто поверит?

— Вы поверили? — спросил Юркович. — А почему? Ответ очевиден: вам заблаговременно сообщают то, что человек просто не в силах предугадать. Почему вы думаете, что в Москве кто-то отреагирует иначе? Каким бы человек ни был скептиком, против фактов не попрешь. Кстати, участковым там работает его внук, поэтому его тоже включили в дело. Понятно, что дар у старика прорезался только в последние годы. Сначала мы в этом убедились сами, потом поделились с остальными.

— Ну и заберут вашего деда в Москву, — сказал тот же мужчина. — Не проговорится, если прижмут?

— Кто же им его отдаст? По результатам наших проверок дар предвидения у Масея работает только в родной деревне. Есть материалы специальной комиссии, которые это подтверждают. Если хотят, пусть сами исследуют этот феномен. В КГБ, по слухам, и не таким занимаются. Пытать старика никто не станет: он и так ничего не скрывает, а попробуют мурыжить… Старик — кремень, и никому ничего не выдаст. Личность очень колоритная: балагур и матерщинник, а наша затея его самого заинтересовала. Да и мы присмотрим, чтобы не было ничего лишнего. Сейчас из райцентра в село строят нормальную дорогу, а в самом селе начали строительство научного центра и общежития. До зимы село будет электрифицировано, а весной в центр завезут оборудование для медиков и физиков. Уже подобраны люди, которые туда поедут изучать деда. Причем делать они это будут на самом деле, поэтому пройдут любую проверку. Мы готовы давать в Москву информацию, а не ее источник. Въезд в село ограничат, а соблюдение режима поручим республиканскому комитету.

— Так вы это протолкнули через Совет министров? Неужели они поверили?

— Кто-то поверил, кто-то, возможно, на своей кухне крутил пальцем у виска, несмотря на достаточно веские доказательства. Главное, что через них все прошло. А теперь его прогнозы и им будут давать. Вот пусть и проверяют.

— А если реальность начнется меняться, и предсказания станут ошибочными?

— Эти изменения будут еще нескоро, поэтому вряд ли Масей до них доживет.

— И когда начнем?

— Двадцать шестого апреля следующего года землетрясением будет разрушен Ташкент. А с двадцать девятого марта по восьмое апреля будет проходить двадцать третий съезд партии. Вот на нем Петр Миронович нашего деда Брежневу и подсунет вместе с его предсказанием. Заочно, конечно. Я думаю, что землетрясение такого масштаба будет достаточным подтверждением. А скептики пусть продолжают проверять.

Первого сентября в школу мы пошли втроем. До этого там с нашими документами побывали родители, поэтому мы уже знали, что распределены в восьмой "А". Этим летом закончили строительство и сдали под заселение две большие пятиэтажки, поэтому новичков в школе было много. Классы выстроились на торжественную линейку, и над каждым виднелась табличка с его названием. Мы нашли свой класс, в котором стояли десятка два девчонок и мальчишек и пристроились сзади.

— Новенькие? — спросила, повернувшись к нам, высокая девочка в очках. — Я староста класса.

— Как тебя зовут, староста? — спросил я. — Или так старостой и кличут?

— Аня Сычевская, — она опять повернула голову. — А вы кто?

Мы назвались, но и после этого она нас не узнала. Через пару минут в заднюю шеренгу пристроились сразу шесть человек, из школы толпой вышли учителя, и пожилая, женщина в очках объявила линейку открытой.

— Наша директор, — пояснил мне, стоявший справа от меня мальчишка. — Зверь хуже классной.

— А где классная? — спросил я.

— Видишь с правой стороны от нее на несколько ступенек ниже? Ну вон та фигуристая в сером костюме!

Я посмотрел на красивую, стройную женщину лет тридцати, стоявшую рядом с директором. Мне она понравилась.

— Классно выглядит, — сказал я. — Так она тоже зверь?

— Сам увидишь, — ответил он и отвернулся.

Линейка прошла стандартно, после нее все толпой повалили в школу. Наш класс оказался на втором этаже в левом крыле школы почти в середине коридора.

— Давайте подождем, когда все сядут, — предложил Сергей, и мы отошли к окну, чтобы не мешать остальным.

— Новенькие? — раздался за нашей спиной приятный женский голос.

— Да, — ответил я подошедшей классной. — Здравствуйте. Извините, не знаю, как вас зовут. Вот, стоим и ждем, пока все рассядутся, чтобы не выслушивать крики: "Занято!"

— Ольга Владимировна меня зовут, — представилась она. — Вас двоих я знаю.

— Меня вы еще узнаете, — пообещал Сергей.

— Идите в класс, — сказала она. — Сейчас вас пристроим.

В классе стояли восемнадцать парт, на трех из которых было по одному свободному месту.

— Садитесь на свободные места, — сказала Ольга. — Если с кем-то договоритесь, потом можно будет пересесть.

Мы расселись, и Ольга начала классный час. К моему удивлению, судя по выражениям лиц, узнала нас только треть учеников, причем преимущественно девчонки.

— В этом году у нас пополнение, — сказала классная. — Представьтесь, ребята, и сразу скажите, как учились.

— Людмила Черзарова, — первой назвала себя Люся. — Все пятерки.

— Геннадий Ищенко, — сказал я. — Тоже отлично.

— Сергей Деменков. Одна четверка, остальные — отлично.

— И по какому предмету четыре? — спросила Ольга. — На задних партах! Ведите себя тише!

— По поведению, — спокойно ответил Сергей. — Не сошелся во мнениях с Львом Толстым.

— И чем же тебе не угодил великий классик? — улыбнулась Ольга.

— Он проповедовал, что если тебе врезали по морде, нужно подставить ее непострадавшую половину, — пояснил Сергей. — А я вместо этого врезал в ответ.

— Надеюсь, здесь у тебя не будет необходимости отстаивать свою правоту таким способом, — сказала Ольга. — Прекратите шуметь! Потерпите, сейчас я вас отпущу. Ваше расписание вывешено внизу на доске объявлений. Но там сейчас столпотворение, поэтому я вам продиктую, какие уроки у вас будут завтра, а потом сами перепишите остальное.

— Я думала, нас узнают сразу, — сказала Люся, когда мы шли домой.

— Они просто не поверили своим глазам, — пошутил я. — Но когда мы сами назвались…

— Сик транзит глориа мунди, — изрек Сергей.

• Предыдущая
• 49/143
• Следующая