Назад в будущее - 3 - Гарднер Крэг Шоу - Страница 7

— Ты подковал мою лошадь, а подкова сломалась!

Браун усмехнулся.

— Но это было три месяца назад, а, значит, мы квиты!

— Нет! — свирепо выкрикнул Тоннен. — Когда моя лошадь сломала подкову, я чуть не сломал себе шею! К тому же, я вез с собой несколько бутылок виски. И все они разбились! Поэтому ты должен мне пять долларов за виски и семьдесят пять долларов за лошадь, которую мне пришлось пристрелить!

— Итого — восемьдесят долларов… — пробормотал Марти, поднимаясь с земли.

Лицо его было все еще пепельно-серым, рубашка потеряла цвет и бахрому, а слабость в коленях заставляла шататься. Держась руками за шею, он побрел через площадь к Брауну, который по-прежнему не опускал винтовку.

— Если твоя лошадь сломала подкову, — крикнул он Тоннену, — приводи ее ко мне в кузницу! Я поменяю тебе подкову!

Бэф сверкнул глазами и злобно прорычал:

— Я же тебе сказал — мне пришлось пристрелить ее!

— Но это уже твоя проблема! — парировал док.

Тоннен угрожающе произнес:

— Нет, теперь это твоя проблема! Каждый раз, когда ты будешь выходить на улицу, тебе придется оглядываться, потому что я обещаю тебе пулю в спину!

Он стегнул лошадь плеткой и в сопровождении своих дружков покинул площадь. Со свистом и воплями банда Тоннена пронеслась по улице Хилл-Вэлли и спустя несколько минут исчезла среди окружавших город холмов.

Марти остановился перед Брауном, потирая шею. С виноватой улыбкой он сказал:

— Док…

Браун покачал головой:

— Марти, я же только вчера ясно написал тебе, чтобы ты не возвращался сюда, а отправлялся назад, в 1985 год.

Макфлай закашлялся. Немного прочистив горло, он сказал:

— Док, я должен был вернуться сюда!

Браун улыбнулся.

— Что ж, я рад видеть тебя, Марти!

Они обнялись, как друзья, не видевшие друг друга целое столетие, и зашагали по улице. Браун покачал головой, осмотрев одежду Марти.

— Тебе нужно обязательно переодеться. Так нельзя ходить по улицам — тебя обязательно кто-нибудь пристрелит.

Марти снова потер горло, на котором все еще виднелся след от веревки.

— Или вздернет, — мрачно пошутил он.

— Слушай, а какой идиот так тебя одел? — поинтересовался Браун.

— Вы, док.

Кузница, в которой теперь жил Браун, была большим бревенчатым строением с высокой покатой крышей. Места внутри хватило бы на целую конюшню. Здесь было идеальное место для проведения экспериментов, чем, несомненно и занимался Браун. Подтверждением тому служили многочисленные механические приспособления, валявшиеся во всех углах, а также инструменты и приборы на большом столе посреди кузнецы. Об основном назначении этого дома говорили небольшая печь с горном у двери и наковальня.

Половину кузнецы занимала огромная конструкция, выполненная из дерева и стали. По форме она напоминала паровоз — несколько больших деревянных зубчатых колес вертели шатуны, в свою очередь, двигавшие разные по размерам и форме валы. Конструкция ожила и задвигалась, когда Браун, придя домой, подбросил в маленькую топку внизу несколько поленьев. Из небольшой трубы повалил пар, колеса стали вертеться, послышался пока еще негромкий, но с каждой минутой нараставший гул.

— Как тебе нравится мое жилище? — улыбаясь, спросил Браун. — Я оборудовал здесь все по своему вкусу.

— Совсем как у вас в лаборатории, док.

Марти с интересом осмотрел конструкцию, пока Браун возился в одежном шкафу.

— Вот, — сказал он, доставая грубые брезентовые брюки, широкополую шляпу и пончо. — Переодевайся.

Марти остановился перед большим зеркалом в углу и стал расстегивать рубаху. Из наружного кармана выпала фотография.

— Док, взгляните на это.

Он протянул снимок, сделанный на кладбище.

— Что это?

— Прочитайте, что там написано.

Браун взял лежавшую на столе лупу и, по обыкновению, стал разглядывать надпись на могильном камне.

— Эммет Браун? Убит девятого сентября 1885 года Бефом Тонненом из-за восьмидесяти долларов? — ошеломленно произнес он, опуская лупу. — Так это же следующий понедельник!

— Именно поэтому я и прибыл сюда, док.

Марти сочувственно посмотрел на Брауна, который изумленно разглядывал снимок.

— Жаль, что я не отдал ему эти деньги, — пробормотал док.

Он снова посмотрел на фотографию и недоуменно повернулся к Марти.

— Любящая Клара… Кто такая Клара? Я не знаю никакой Клары!

Марти развел руками.

— Я тоже не знаю, док. Я думал, что она ваша возлюбленная.

Браун укоризненно посмотрел на парнишку.

— Марти, Марти… Чтобы я заводил такие отношения здесь, в 1885 году? Ведь это может катастрофически повлиять на весь пространственно-временной континуум.

Конструкция загудела, как настоящий паровоз, и Браун полез наверх по приставленной к конструкции лестнице. Что-то подрегулировав небольшой ручкой, он спустился вниз и продолжил излагать свои мысли по поводу любви в пределах пространственно-временного континуума.

— Как ученый, я не могу так рисковать, особенно после того, что мы с тобой пережили.

На улице перед кузницей остановилась небольшая двуколка, в которой сидел высокий седоволосый господин в солидном черном фраке и цилиндре. Он спустился на землю и закричал:

— Эммет! Эммет!

Браун взглянул на господина и громко прошептал, обращаясь к Марти:

— Это мэр Хилл-Вэлли, господин Хьюллард.

Одернув рубашку, он направился к двери и впустил мэра. Тот учтиво поклонился кузнецу и, сняв цилиндр, произнес:

— Добрый день, Эммет. Я прошу прощения, но у меня к вам дело.

— Слушаю, господин мэр.

— Помните, на прошлой неделе вы говорили, что сможете съездить на станцию, встретить нашу новую учительницу?

— Да, разумеется, господин мэр.

Хьюллард достал из кармана бланк телеграммы.

— Вот, мне только что сообщили. Это будет завтра утром. Заранее благодарю вас.

Он снова поклонился, из чего Марти заключил, что док действительно был уважаемым жителем города Хилл-Вэлли.

— Не за что, господин Хьюллард, — поклонился в ответ Браун. — Всегда рад помочь.

Мэр одел цилиндр и уже собрался было уходить, но затем повернулся и сказал:

— Кстати, ее зовут Клара. Клара Клейтон.

Оставив Брауна стоять с разинутым ртом, мэр Хилл-Вэлли вышел. Марти выразительно посмотрел на доктора и многозначительно произнес:

— Теперь мы знаем, кто такая Клара.

Браун стал отрицательно трясти головой.

— Это невозможно, Марти! Я же ученый! Я не могу влюбиться с первого взгляда!

— Разве? — скептически спросил Марти.

— Да это ерунда! — завопил Браун. — Это не согласуется с наукой, Марти!

Макфлай покачал головой.

— Причем здесь наука, док? Так бывает в жизни. Знаете, как удар молнии. У меня так было с Дженнифер. Мы только раз взглянули друг на друга, и все! О, черт! — он схватился за голову. — Дженнифер! Как же она там? Мы оставили ее на крыльце спящей!

Браун похлопал его по плечу.

— Не бойся, Марти! С ней все в порядке. Ты вернешься в свой 1985 год и заберешь ее. Она даже ничего не вспомнит.

Свисток на вершине конструкции издал протяжный сигнал.

— О, черт! — док схватился за голову. — Марти, беги вон туда, где ручка! Давай, поверни ее!

Марти подбежал к большой круглой ручке и стал вертеть ее, открывая заслонку в боковой стенке агрегата.

— Так, хорошо, — командовал Браун. — Еще крути.

Сам он схватил со стола большую миску и подставил под раструб на другом конце агрегата. Спустя несколько секунд из раструба в сопровождении струи пара выпал кусочек льда. Браун радостно схватил его лабораторным пинцетом и бросил в стакан с чаем.

— Чай со льдом! — торжественно провозгласил он, поднимая стакан. — Хочешь?

Марти покачал головой.

— Нет, спасибо. Так это холодильник?

— Именно!

Браун с выражением неземного блаженства стал пить чай. Утолив жажду, он одел потертый, выгоревший на солнце плащ и нахлобучил на голову шляпу.

— Так, значит, ее зовут мисс Клейтон… — пробормотал он. — Наверное, мисс Клейтон придется ехать со станции самой. Ничего, справится. Наймет себе возчика или возьмет напрокат двуколку.