Дочь Нефертити - Семенова Татьяна П. - Страница 30

• Предыдущая
• 30/107
• Следующая

– А Сальвадор Дали? – вспомнил Ваня. – Его картины меня просто завораживают. И вообще я люблю сюрреализм. Макса Эрнста, например, с его немыслимой лесной чащей. Или эти потрясающие губы над горизонтом у Мана Рея… Нет, Ань, нельзя восхищаешься одними только работами старинных мастеров.

– А я этого и не говорила. Мне нравятся многие настоящие художники и двадцатого века, и среди современников, возможно, есть очень талантливые личности. Только, по-моему, с каждым десятилетием их становится всё меньше и меньше. А халтурщиков – всё больше.

– Думаю, это не совсем так, – усмехнулся Ваня. – Просто у халтурщиков есть хорошие спонсоры, которые их раскручивают, а талантливым живописцам не везёт. – Потом добавил: – А Саша сейчас скажет, что ты опять мрачно философствуешь.

– Нет, я другое скажу, – откликнулся Саша. – Мне кажется, они не халтурщики, сегодняшние художники. Они как раз профессионалы, возможно, покруче тех, что были сто лет назад. И работать они умеют. Просто эпоха сменилась. Я тут читал одну статью об общем кризисе культуры, там не только о живописи – с музыкой, литературой, кино – все то же самое. Так вот, в наше время яркие индивидуальности не востребованы. Всем нужна узнаваемость, повторяемость, и по-настоящему популярны лишь сериалы, сиквелы, приквелы, ремейки, ремиксы и так далее. Это очень похоже на правду.

– К сожалению, да, – кивнула Аня. – А Сальвадор Дали мне как раз нравится. Говорят, его картины – это не видение мира, а ощущение его, погружение в бездну подсознания. Может, я не всё понимаю. Но какая техника, какая мощная фантазия! Великий мастер! Все эти животные, вылезающие друг из друга, слоны на тонких ножках, растекающиеся часы… Вот Дали как раз имел право достраивать природу.

Ваня наморщил лоб, вспоминая что-то, и, наконец, изрёк:

– Тень не созданных созданий колыхается во тьме,

Словно лопасти латаний на эмалевой стене…

– Очень похоже, – сказала Аня. – Кто это написал?

– Валерий Брюсов, они почти современники.

– И всё равно реализм мне ближе, – упрямо повторила Аня, как обычно, норовя оставить последнее слово за собой.

Они уже вышли из перехода на Арбатскую площадь, и теперь тут было по-настоящему шумно, а в метро и вовсе не поговоришь.

– Вот что, реалисты, – изрёк Саша. – Пора вернуться с небес на землю.

– Мне надо в институт, – сказала Аня. – У нас опять важные лекции.

– Ну, что, Вань, и мы погрызём гранит науки? – сказал Саша.

– Ты, главное, «Фаэтон» случайно не сгрызи. И давайте так: сразу после учёбы – созвонимся, – попросил Ваня.

– А если с кем-то из нас что-нибудь случится? – спросила Аня удивительно по-деловому. В её голосе не то что страха, даже тревоги не было слышно.

– Мы все на связи, – сказал Саша. – Аккумуляторы проверьте и чтобы деньги у всех были на счету.

– Конечно, – согласился Ваня. – Но если честно, мне кажется, что мы им не нужны по одиночке. И потом, этот Александр Петрович, по-моему, очень крепко завязан во всей истории. Думаю, пока он не позвонит, ничего больше не произойдёт.

– Это ещё почему? – удивилась Аня.

– Объяснить не смогу, – пожал плечами Ваня. – Так, интуиция.

– Мы едем в столицу, – произнёс Джедхор, когда его слуга Апуи вошёл в комнату.

– Когда?

– Сегодня, на закате солнца.

И Джедхор поведал своему слуге всё, о чём они говорили с Великой Нефертити. Апуи, внимательно выслушав господина, тихо сказал:

– Это путешествие будет очень опасным.

– Я знаю, – согласился Джедхор. – Но воля божественной Нефертити – да будет она жива, невредима и здорова! – закон для меня.

Апуи машинально потянулся к амулету и в задумчивости стал вертеть его в руках.

– Ты чем-то встревожен? Или ты не желаешь ехать со мной? – спросил Джедхор.

Апуи внимательно посмотрел на господина.

– Я твой слуга, мой долг служить тебе, – медленно произнёс он. – Ты знаешь, что я всецело принадлежу тебе.

– Ты свободный человек, – произнёс Джедхор.

– Да, свободный, но оставить тебя в такой трудный момент я не могу, – ответил Апуи.

Джедхор улыбнулся. Он всегда был уверен в преданности слуги. Сейчас как никогда Апуи был нужен ему.

– Так что ты скажешь, Апуи?

– Путешествие с самого начала будет опасным. Во дворце Нефертити много тайных шпионов Аи. Я думаю, они следят за царицей так же бдительно, как и за Анхесенамон… Особенно, после того, как убили сына хеттского правителя.

– Ты прав. Аи наверняка велел присматривать за Нефертити, – подтвердил Джедхор. – И о корабле, который по её приказу готовят к отплытию, наверно, уже пронюхали его люди. Единственно, в чём я уверен, – это в том, что они пока не знают о дерзновенном плане Нефертити.

– Пока не знают, – сказал Апуи, подчеркнув это «пока».

Джедхор походил по комнате, затем сел в своё любимое кресло и подозвал Апуи поближе.

– Прибыв в столицу, – тихо сказал он, – мы направимся к одному знатному вельможе, который часто бывает во дворце. Его надо подробно расспросить обо всём. Пока мы можем только догадываться о тамошней расстановке сил.

– Самое главное: твоё появление в столице не должно вызвать никаких тревожных подозрений у Аи, – сказал Апуи. – А встреча с Анхесенамон должна выглядеть как обычный визит для выражения соболезнований вдове.

– А если Аи не допустит меня к Анхесенамон? Сошлётся, например, на её нездоровье? – встревожился Джедхор.

– Если бы была возможность переговорить с Анхесенамон так, чтобы не знал Аи…

– Это почти неосуществимо, – отмахнулся Джедхор. – Разве ты не помнишь, чтобы попасть к владыке, непременно нужно переговорить с Аи. Это он решал, допускать к правителю или нет. А сейчас, думаю, стало ещё сложнее. Просто так попасть к Анхесенамон без ведома Аи – всё равно что идти босиком на остров, омывающие воды которого кишат крокодилами.

– Но может быть есть во дворце люди или хоть один человек, преданный вдове, с которым можно поговорить? Конечно, не посвящая его в наши планы. Он передаст Анхесенамон, что ты непременно хочешь увидеть её, и она, уже зная, что ты прибыл в столицу по поручению её матери, примет тебя без ведома Аи. Даже если визирь Аи пронюхает о планирующейся встрече, он не сможет помешать владычице принять тебя. Надо только, чтобы её известили о твоём приезде… Но кто это сделает? Кому можно довериться?

Джедхор в задумчивости помолчал. Наконец, произнёс:

– Я долго думал, кому из служащих во дворце можно доверять, и пришёл к выводу, что никто не может быть нам полезен. Только двое из свиты Тутанхамона достойны доверия, но сейчас они не станут плести интриги против Аи.

– Ты имеешь в виду Маи, хранителя царских сокровищ? – спросил Апуи. – Да, он действительно был предан семейству Эхнатона и является в высшей степени честным вельможей. К Тутанхамону он относился с большим уважением, это бесспорно.

– И второй вельможа, который был другом Тутанхамона и Анхесенамон, – это военачальник Нахтмин, – продолжил Джедхор. – Только эти двое достойны доверия. Но полагаться на них сейчас я всё-таки опасаюсь. Аи наверняка бдительно следит за ними.

– А Хоремхеб, главный военачальник? Он недолюбливает Аи, и его сила – армия. Вспомни, какими титулами его наградил Тутанхамон, – «Два глаза владыки Двух Земель», «избранник правителя», «управляющий Двух Земель», «помощник владыки во всех странах». Такими титулами можно наградить только преданного человека.

– Нет, – махнул рукой Джедхор. – Хоремхеб сам спит и видит себя в короне повелителя, хотя и не предпринимает пока никаких действий. Он не станет плести интриг против Аи. И не потому, что боится его. Пожалуй, он как раз единственный человек, который не боится Аи. Просто Хоремхебу это не нужно. Он ничего не будет делать, если это не сулит выгоды.

– Тогда надо поискать не среди вельмож, которые всегда на стороне силы (а сила сейчас, как ты понимаешь, на стороне Верховного жреца Аи), – сказал Апуи. – Надо обратить свой взор на мелких служащих: писцов, носильщиков зонта, носильщиков опахала, цирюльников, танцовщиц и особенно на личных слуг и служанок Анхесенамон. Они вхожи в покои вдовы и смогут передать весточку от тебя.

• Предыдущая
• 30/107
• Следующая