Сателлит Его Высочества (СИ) - Друзь Вадим - Страница 67

— О, вспомнил теперь, что он старый друг… — пробурчал Бекк, направляясь к погребку.

— Ладно-ладно, не ворчи. Думаешь просто мне быть спокойным, когда все норовят хвост прищемить? А история там — вот какая…

Ещё пять лет назад подданные княжества Лигор с уверенностью говорили, что им повезло родиться в этой прекрасной стране. Вдовствующий князь Гаспард был спокойным и доброжелательным правителем, ему на смену подрастал вполне достойный сын Патрик, налоги были посильными, в стольном граде Монте проводилось по нескольку ярмарок в год, и вообще — солнце было ласковым, урожаи — дивными, а стада — тучными…

И как-то так получилось, что никто и не придал особого значения появлению в столице двух новых лиц: Блеза Моле — графа Лестока, и его младшей сестры Элодии.

Они прибыли скромно, в сопровождении двух десятков слуг и пары служанок, испросили у бургомистра разрешения на проживание в столице, сняли особняк и некоторое время были совершенно незаметны.

Но пришёл черёд ежегодного городского бала, и бургомистр, как и всем дворянам города, прислал им приглашение. И пара вышла в Свет. Обаятельные и остроумные, а юная Элодия ещё и обворожительно красивая, они очень быстро стали, если можно так сказать, модной парой. И вскорости только провинциальные бирюки не знали их трогательной и одновремённо возмутительной истории, о том, как коварный монарх далёкого Валдора в отместку за отказ Элодии стать его женой безжалостно изгнал их из страны.

А ещё через некоторое время они были представлены и самому князю. И князь… воспылал. То ли запоздалый кризис среднего возраста, то ли пресловутый бес в седобородое ребро — точно неизвестно, но результатом этого «бесовского кризиса» явилось очень скорое бракосочетание князя Гаспарда и пленительной Леди Лесток.

И вот с этой-то поры для подданных князя солнышко стало стремительно закатываться. Вскоре после свадьбы Гаспард занемог. И ни местные, ни заезжие лекари ничем помочь не смогли: после полугода супружеской жизни княгиня Элодия овдовела. Ну и ладно бы, казалось, — все мы смертны, князь умер — да здравствует князь! Но нет же. Как было объявлено на всех площадях, молодой князь Патрик не смог перенести тяжесть потери отца и… тронулся умом. И более того — сбежал в неизвестном направлении. И самоотверженно принявшая на себя все тяготы правления государством вдовствующая княгиня призвала подданных приложить все силы, чтобы найти и вернуть домой несчастного юношу. Но молодой князь, когда в одном из горных селений до него довели это требование мачехи, наотрез отказался его выполнить. И более того, стал говорить подданным вовсе уж несуразные речи: мол, в ночь кончины князя Гаспарда в его спальню стали ломиться вооруженные слуги мачехи. Что-де он обманул их, подвесив за открытым окном верёвочную лестницу и сбив тем самым погоню со следа, а сам ушёл тайным подземным ходом, о котором, к счастью, не знала мачеха…

И беглец нашёл понимание среди своих подданных, и они сплотились вокруг него, и готовы брать приступом Монт, и оружия для этого достаточно, но… Есть одно немаловажное «но». Дело в том, что воины новой княгини заговорённые. Их не берёт ни одно оружие, их не берёт даже сброшенный со скалы валун. Их невозможно осилить, одолеть, повергнуть. И вот уже три года, как трёхтысячная армия княжича готова собраться в единый кулак против тысячной армии княгини Элодии. Но, понимая тщетность такого шага, остаётся рассредоточенной в местах постоянного проживания воинов, то бишь в своих горных деревнях, в то время как солдаты княгини приходят в эти деревни и обирают их подчистую, причем совершенно безнаказанно…

— А вот с этого места, господин Гофф, будьте добры, более подробно. Что значит — их не берёт оружие?

— А то и значит. И рубящим, и колющим ударом не удаётся достичь цели. Будь то клинок меча или копьё, или даже арбалетный болт — всё скользит мимо. Более того, однажды приверженцы Патрика устроили обвал на горной дороге, прямо на головы воинов отряда княгини: никто не пострадал! Даже те, кого камнепадом снесло в ущелье, остались живы и здоровы. Заговорённые они, что тут ещё гадать…

Контрабандист потянулся к стакану и промочил горло. Грей некоторое время обдумывал услышанное. Потом подвёл итог:

— Ладно. Тогда я внесу изменения в постановку задачи. Теперь нам надо не просто попасть в Лигор, но в процессе проникновения ещё и оказаться поблизости от какой-нибудь казармы правительственных войск. Или поста. Можете так проложить маршрут?

— Вы хотите с ними сразиться? — искренне изумился Гофф.

— Не обязательно. Достаточно будет и просто повидать. Сможете?

— Ну… Можно сделать крюк и зайти в тыл одному из пограничных постов… Но это же против всех правил! Кто же сам лезет зверю в пасть?!!

— Не волнуйтесь, Бернар, вас мы не подвергнем опасности, вы останетесь в стороне.

— Да? А деньги? Если вы по собственной неосторожности попадёте в плен или, того хуже, погибнете — кто мне заплатит за работу?

Грей улыбнулся:

— Ну, а я уж было засомневался в том, что вы такой тёртый калач, каким вас рекомендовал Зигмунд — а здесь, оказывается, всего лишь голая прагматичность… Тогда сделаем так: аванс вы получите прямо сейчас, а на остальную сумму возьмёте чек королевского казначейства за подписью Его Высочества, но — с отсрочкой платежа на один месяц. Если мы погибнем по собственной глупости, вы через месяц получите свои деньги в Альфане, в случае же, если вы нас вздумаете надуть и сбежите, мы аннулируем выплату. Так пойдёт?

— Ха!.. Вы мне не доверяете?

— Не то, чтобы… Скорее, пытаемся уберечь вас от соблазнов. Итак?

— Хорошо, я согласен.

— Вот и ладненько. Тони, будь добр, выпиши нашему проводнику чек, а я пока отсчитаю аванс…

Покончив с финансовой стороной найма и протягивая проводнику чек и кошель с авансом, барон, как бы между прочим, но безапелляционно сообщил:

— Итак, Зигмунд остаётся на хозяйстве, а мы выступаем завтра утром, нас трое, вы — четвёртый.

Гофф, похоже, хотел возразить, но, взглянув на не допускающие иного толкования аргументы своей подчинённости, только кивнул. Однако всё же уточнил:

— А кто третий?

— Девушка.

— О, боги, час от часу не легче! Девушку-то — зачем на такое дело? Ведь там же горы, там же дикие звери, там — жандармы!.. И какую мне теперь искать тропу, чтобы по ней можно было провести девушку? Да нет там таких троп!.. — Гофф и в самом деле выглядел очень расстроенным.

Грей не успел ответить на эту страстную тираду. Со ступенек лестницы донёсся мелодичный, но полный сарказма голос:

— Надо же, страхи какие! А жандармы там тоже дикие, или, бывает, что и ручные встречаются?

Все разом обернулись. Элька, одетая по-домашнему в своё серое платьице, с чуть припухшими ото сна глазами, выглядела до того трогательно и беззащитно, что даже сардоническое выражение её лица нисколько не умаляло этого впечатления.

Ей, смеясь, ответил Тони:

— Нет, Элли, жандармы плохо переносят неволю, поэтому настоящий жандарм — всегда дикий! Знакомься, это наш проводник господин Бернар Гофф. Господин Гофф, это Элли, просто — Элли.

Гофф привстал и угрюмо кивнул, Элька в ответ изобразила подобие книксена и задала вопрос, что называется — в лоб:

— Чем я вас не устраиваю?

Проводник замялся, однако нашел в себе мужество ответить не менее прямо:

— Предстоит очень трудная и опасная дорога, и она не для хрупких девушек. Зря вы насмехаетесь над жандармами, сударыня — если выпадет случай с ними встретиться, то дай нам боги суметь хотя бы себя защитить, а о защите таких… хрупких девушек, как вы, там и думать будет некогда.

— Вот как? Это я, что ли, хрупкая? В смысле — ломаюсь легко?

— Эль, Эль, это был комплимент, — сдерживая ухмылку, замахал руками над головой Тони, — Бернар хотел этим сказать, что ты изящна и грациозна, и что он от тебя, в общем-то, в полном восторге!

— Врёшь, поди… — Элька испытующе вгляделась в его лицо, — Точно, врёшь. Ладно, — она снова перевела взгляд на мрачного проводника, — То есть, вы считаете, что я слабая и беззащитная?.. Хм, это, в общем-то, даже хорошо, пусть и жандармы тоже так думают. Тем хуже будет для них. Ладно, — повторила она, — тогда давайте, что ли, выпьем за знакомство…