Мечом раздвину рубежи - Серба Андрей Иванович - Страница 58

• Предыдущая
• 58/158
• Следующая

— Пряча отбитые у пиратов сокровища, мы не забывали, что когда-то их придется забирать и возвращаться к бухте. Вот почему мы сразу оценили угрозу, которую таит ущелье, и предусмотрели, как ее избежать. Мы отыскали место, откуда ущелье и подходы к нему видны как на ладони, однако туда может попасть ребенок… либо твоя сестра. Это крошечный карниз на высоком утесе, и на него можно взобраться, лишь хватаясь за пучки травы, кое-где растущей в его трещинах. Это очень рискованное дело, и в нашем отряде оно по силам лишь Роксане, — еще раз повторил Сарыч. — Ежели ты даешь добро моему плану, я поговорю с ней, — и он выжидающе уставился на Микулу.

— А не может случиться так, что сей карниз уже облюбован и занят вражьими наблюдателями и я пошлю Роксану прямиком к смерти? Ведь о карнизе наверняка знаешь не ты один.

— Возможно. Но расположить наблюдателя на раскаленной каменной сковородке, каковую представляет карниз, может лишь тот, кто знает, куда мы идем. А окрестные жители в первую очередь держат под присмотром пути к своим селениям. Кому взбредет в голову, что мы отправимся к безвестной горе, коих десятки вокруг бухты? Да и какая опасность для них в этом? Если за нами кто сейчас и следует, то крадется позади либо сбоку отряда, и мы без особого труда можем его или их отпугнуть на время, чтобы Роксана незаметно покинула нас. Я знаю место при входе в ущелье, где чужие глаза нам не будут страшны. Так что решайся, сотник.

— Роксана не только моя сестра, но витязиня, такой же воин, как прочие дружинники, — сказал Микула. — Ежели речь идет о безопасности всего отряда, ее долг сделать то, что ты предлагаешь. Но к утесу она пойдет не одна, а с охраной. Кто знает, с кем она может повстречаться в пути? Может, с теми же вражьими наблюдателями, которых ты собираешься отпугнуть при входе в ущелье?

— Тоже верно, — согласился Сарыч. — Коли обо всем договорились, я без промедлений объясню Роксане, куда ей следует идти и что делать. А об ее охране позаботься ты сам.

У входа в широкое ущелье с отвесными, полностью лишенными какой-либо растительности склонами Микула дал знак отряду остановиться. Часть дружинников тут же занялась трапезой, другие группами рассыпались по ближайшим кустам в поисках воды. Смешавшись на непродолжительное время с ними, Роксана с десятком дружинников юркнули в одно из бесчисленных боковых ответвлений, ведущих в сторону обступивших ущелье гор, и исчезли с глаз. Выждав еще некоторое время, чтобы позволить им уйти подальше, Микула велел продолжить путь.

Гора оказалась на противоположной стороне ущелья, чуть сбоку от выхода из него. На нее даже не пришлось взбираться.

— Здесь, — сказал Сарыч, указывая Микуле на каменную осыпь, на две трети сползшую с круглого склона и завалившую внушительный участок земли у подошвы горы.

— Где здесь? — спросил сотник, окидывая взглядом осыпь из конца в конец. — Я не вижу даже подобия расщелины, в которой должны быть укрыты сокровища.

— И не увидишь, ибо мы погребли ее под осыпью, — спокойно ответил Сарыч. — Расщелина, невесть отчего оказавшаяся заполненной камнями, наверняка вызвала бы интерес у местных жителей, зато расщелина, полностью исчезнувшая после каменного оползня, не вызовет подозрений.

— Не сказал бы. Ни ваша высадка на берег и поход в горы, ни бой с мазендаранским кораблем не прошли мимо внимания здешних обитателей. Не сомневаюсь, что после сожжения в бухте судов они занялись поиском уцелевших пришельцев и наверняка наткнулись на свежий оползень. И тут должен был возникнуть вопрос: а нет ли связи между пришедшей в бухту разбойничьей ладьей и внезапно сползшей с горы каменной лавиной? Тем более что здешние горцы сами пиратствуют и знают, зачем высаживаются в пустынных бухтах преследуемые после неудачного боя разбойники.

— Такой вопрос мог возникнуть. Но мы только на этой горе устроили еще шесть подобных оползней. И примерно по стольку же на четырех-пяти ближайших горах. Мы обрушили вниз все каменные лавины в округе, на которые у нас хватило времени. Так что пожелай здешние обитатели заняться кладоискательством, мы задали им работы не на один десяток лет.

— Зачем тогда вы убрали следы своего пребывания у этой горы?

— Для того чтобы те, кто захочет искать клад, занялись в первую очередь оползнями на тех горах, на подходах к которым мы следы оставили. На некоторых мы заодно забросали камнями несколько глубоких расщелин или наследили копотью от факелов в обнаруженных пещерах. Поэтому умные люди должны были понять, что их попытки отыскать чужой клад обречены на неудачу… ежели, конечно, им не поможет слепой случай.

Микула от души рассмеялся.

— Сарыч, сейчас я понимаю многое из того, что прежде казалось мне загадкой. Например, как могли уцелеть ты и двое твоих друзей, когда ваш оставшийся после боя с мазендаранцами отрядик угодил в засаду здешних горцев. Или отчего ты даже с тремя-четырьмя десятками самых отчаянных разбойников не мог возвратиться за сокровищами. Я теперь твердо знаю, почему останки сгоревших судов очутились на каменной гряде и именно бортами к горловине. Правда, кое-какие вопросы у меня еще остались, но на них мне ответишь ты сам.

— Но лишь после того, как мы станем хозяевами сокровищ. Сколько предстоит работы, видишь сам, поэтому медлить нельзя. Выставляем дозоры, дабы на нас нельзя было напасть врасплох, и за расчистку расщелины.

— Мы не сможем управиться до темноты, — заявил Микула, рассматривая длинный каменный «язык», еще оставшийся на склоне горы и соприкасавшийся своим нижним краем с засыпавшей расщелину частью оползня. — Мы начнем разбирать осыпь снизу, а сверху на место убранных камней будут сползать под своей тяжестью новые. Здесь работы на несколько суток.

— Для того, кто не знает, где тайник, — добавил Сарыч. — Он в крайней левой части расщелины, поэтому нам следует убрать лишь четверть сползшего оползня. К тому же я знаю, как отвести от нас в сторону большую его часть, еще оставшуюся на склоне. Мы не зря выбрали это место. Снимаем Доспехи, засучиваем рукава — и за работу.

Трудились все, начиная от Микулы и кончая попеременно сменяемыми тремя парами дозорных, которых поставили у выхода из ущелья и на склонах горы справа и слева от засыпанной расщелины.

Вот указанный Сарычем участок оползня полностью расчищен, и на земле четко обозначились контуры расщелины, все еще засыпанной доверху камнями. Еще четверть часа напряженной работы, и взорам открылись бока двух бочонков высотой в человеческий рост и крышка деревянного, обитого по углам медью сундука длиной и шириной в два-два с половиной локтя.

— Они! — радостно воскликнул Сарыч. — Вытаскивайте их наверх! И осторожней, чтобы не разбить!

Когда бочонки и сундук были извлечены из трещины, Сарыч тщательно осмотрел их, проверил осмоленные днища бочонков и три толстые полосы из меди, опоясывавшие сундук по всей ширине и наглухо заклепанные на концах. Довольный осмотром, он подошел к Микуле, шепнул ему что-то на ухо.

— Десятский, пошли воинов спешно нарубить веток! — крикнул тот одному из дружинников. — Пусть сплетут из них одиннадцать носилок! На двое положите бочонки, на один сундук, а на остальные насыпьте камней примерно того же веса, как бочонки. Все носилки укройте плащами, чтобы не видно было, что на них лежит. Приступай!

Деревья росли рядом, плести из веток носилки, на которых русские воины обычно переносили раненых, для дружинников было делом привычным, и нужное количество носилок было изготовлено без каких-либо задержек. Когда все они были загружены и их поклажа укрыта плащами, каждые носилки подняли по четыре воина. Все носилки с бочонками и сундуком оказались в голове выстроившейся колонны, четверо с камнями — в ее середине, еще столько же — в хвосте. В голове колонны встали четыре копьеносца, в середине и хвосте — по восемь.

— Все готово к выступлению, — сообщил Микула Сарычу. — Очередь за тобой.

— Зажигайте, — обратился Сарыч к четверке стоявших рядом с ним лучников. — И пускайте стрелы, как я сказал.

• Предыдущая
• 58/158
• Следующая