Гении места или Занимательная география (СИ) - Волкова Дарья - Страница 61

• Предыдущая
• 61/76
• Следующая

Мо категорически не нравится, что она стоит так близко к краю, но что-то не дает ему подойти, оттащить ее оттуда.

- Откуда она знает, как это называется?

- Она же Рокс. Она же Максимус.

- Она еще не Максимус!

- Уже. Смотри. И не шуми.

Время замирает под взглядом Максимуса, в его присутствии. Чтобы все произошло как надо. Фигура на краю пропасти стоит какое-то время, низко наклонив голову. Так долго, что Мо не выдерживает. Дергается к ней, у него гадкое предчувствие. Хрен вырвешься, если тебя держит Рокс!

- Стой! Не мешай ей!

Поднятые вверх руки снова широко разводятся в стороны, она поднимает лицо к ярко-голубому небу в идеальных барашках облаков. И делает шаг вперед. В бездну.

Вопль смертельно раненного зверя множат бесстрастные горы.

Мо падает на колени, корчась, захлебываясь собственным криком, сердце яростно колотится, раздирает грудную клетку, рвется в горло. Он лишился ее. Он умирает.

Он умирал бесконечно долго. Время под взглядом Максимуса замирает. А потом чья-то тяжелая рука грубо схватила его за волосы и повернула лицом туда, где в бездну шагнула его любимая. И он увидел ее. Сначала лицо, потом показалось остальное – плечи, корпус, ноги. Она медленно поднималась из-за края пропасти. Показалась полностью и аккуратно, осторожно ступила на твердую поверхность. Мика наклонила голову, словно прислушиваясь к себе.

Старший из Роксов отпустил затылок Мо, и тот обессилено рухнул на промерзший камень. А Петр неспешно подошел к свежеиспеченному Максимусу Земли и отвесил тому увесистую оплеуху. Наверное, от такого удара у обычного человека бы приключилась легкое сотрясение головного мозга. А Мика лишь сжала пальцы в кулаки и как-то по-кошачьи зашипела.

- За что?!

- Ты что творишь, мать твою?! Ты о нем подумала?! – Петр резко развернулся и ткнул пальцем в скорчившегося на земле Мо.

- Я... я... – Мика выглядит растерянной. И в ее лице, да этого холодном и безмятежном, проступают наконец-то человеческие эмоции. Страх. Сожаление. И что-то еще. – Я должна была проверить... что получилось...

Петр молча смотрит на нее, а потом со всем силы ударяет кулаком в ладонь.

- Нельзя так! Нельзя! Парень же... – слова у него кончаются, и Петр машет рукой. – Не знаю, что ты ему скажешь, но если ты... если ты теперь же это не уладишь – проку от этого, – Петр ткнул в строну пропасти, откуда только что поднялась Мика, – ноль! Поняла меня?! Ты поняла меня?!

Не дождавшись ответа, Петр исчезает, оставляя двоих – Рокса и Альфаира, Максимуса Земли и его Протектора, жену и мужа, Мику и Мо одних на вершине горы.

Мика осторожно, словно ступая по раскаленным угольям, подходит к съежившейся на земле фигуре.

- Мо... Вставай... Дай руку, помогу...

Он шарахается от нее в сторону, тяжело встает. Выглядит жалко. Руки подраны в кровь, лицо тоже – он катался по острым камням в попытках приглушить боль. И глаза... в них кровоточит разодранная в клочья душа.

- Мо... – она протягивает к нему руку.

- Не трогай меня, – сухо, ровно. Безжизненно.

Отворачивается. Лицом к отвесной скале. И ледяное, белое, безжалостное предчувствие сжимает отнюдь не каменное сердце Рокса. Мика делает шаг к мужу.

- Не подходи, – все так же сухо и безжизненно. Страх топит ее.

- Мо!

- Не подходи, – повторяет он. И от его спокойного голоса становится по-настоящему жутко. Она ждала чего угодно – при его характере. Ярости, скандала. Но не такого.

- Не говори так. Закричи на меня. Наори!

- Не хочу.

- Ударь меня! Ударь меня, слышишь?! Избей! Я не буду сопротивляться! Ты сможешь! Ударь, накричи. Сделай что-нибудь, но не будь таким!

Он оборачивается. Вытирает со щеки потек крови.

- Я думал, что ты умерла, – все так же ровно.

- Мо... – беспомощность сковывает ее. Когда она видит его – такого. Словно умершего.

- Представь себе... если бы туда шагнул я?

И он действительно дернулся, быстро, туда, в сторону обрыва, но она быстрее. Обхватила обеими руками, уткнулась лицом в шею.

- Не отпущу! Ты мой. Ты принадлежишь мне!

Мо не стал вырываться, стоял столпом в ее объятьях, не шевелился, только дышал – тяжело, с надрывом. С яростью. Наконец-то.

- Ударь!

- Не буду, – дернулась жилка под скулой. – Хочу. Но не могу.

Они еще стояли так какое-то время молча.

- Я поняла одну вещь. Наш брак еще не до конца... оформлен.

- Только сейчас поняла?

- Я же Рокс. Камень. До нас долго доходит.

Мо не ответил.

- Но до меня дошло.

Он снова молчит.

- Я люблю тебя, Мо.

Тишина.

- Не молчи. Ответь мне. Ответь мне, Мо! Магомед Деев, муж мой, ответь мне!

А он молчит. Молчит. Молчит. Молчит! Максимус Земли и просто без пары секунд безмерно несчастная женщина Доминика притопывает ногой.

- Магомед!

И они вздрагивают от звука пронесшего где-то за поворотом скалы камнепада.

- Не буянь, – вздыхает Мо. – Господи, Максимус Земли, круче нас только яйца, а на деле дура дурой...

- Мо... – обессилено.

- Да люблю я тебя, люблю. Будто ты сама этого не знаешь.

А потом она плачет, а он гладит ее по голове, приговаривая:

- Успокойся. Не реви. Мало ли... еще землетрясение устроишь.

Эти слова действительно заставляют ее успокоиться.

Позже они сидят, обнявшись, прислонившись спиной к скале.

- Как ты себя чувствуешь?

- Я люблю тебя, – она прижимается щекой к его плечу.

- Ради этого стоило становиться Максимусом? – усмехается Мо.

- Ради этого стоило все. Прости меня. Я..

- Не надо об этом, – он прерывает ее так, что она понимает – не стоит и правда об этом говорить. – Скажи мне – это страшно?

- Не страшно.

- Ну да, Роксы же не боятся.

- Роксы боятся. Когда ты от меня отвернулся – было страшно. А в пропасть шагать – нет.

Мо вздохнул, но комментировать не стал. Вместо этого еще спросил:

- А летать трудно?

- О... – она морщится. – Трудно, да. И это не... это не похоже на полет. У нас просто... оказывается, у Роксов... или вообще – у Абардоров... своеобразные отношения с гравитацией. Мы можем ею управлять. Но это очень сложно.

- Что ты теперь еще можешь? К чему мне готовиться? – он вроде бы говорит в шутку, но глаза у него... Да уж, какие тут шутки – после всего, что он пережил. Мика плотнее прижимается к плечу мужа.

- А еще... еще я вижу скалы насквозь.

- Правда?

- Да, – она поворачивает голову, смотрит в темно-серый камень. – Сланец... Гранит... Там глубже... погоди...

- Достаточно, – смеется Мо.

- Знаешь, я еще кое-что поняла, – голос Мики задумчив. – Про... про то, почему ты пропал на десять дней. И почему игвы вышли именно около Михаила. И...

- Поняла? Расскажешь?

- Кажется, поняла. Или... Мне нужен Фарид.

- А я не нужен?!

- Нужен. Ты нужен. Фарид. Соня. Петр Артемьевич, наверное. Нам нужно сесть и... Смутно как-то.

- Возвращаемся?

- Поцелуй меня.

- Боязно как-то... Максимус и все такое...

- Я не гордая, я сама.

После. Ильдар и остальные.

События сменяли одно другое быстро, калейдоскопично.

Появление Ильдара и Тамары. Воссоединение семьи – плачущая под слегка дрожащей рукой отца Соня, растерянный, но счастливый Миша. Тамара о чем-то негромко переговаривается с Варварой. Едва эмоции улеглись – снова пополнение.

Лину утешают в четыре руки снова вместе Тамара и Варвара. На ресницах Максимуса Воды дрожат слезы. Пока женщины успокаивают младшую сууг-нияси, Ильдар вполголоса совещается с Фаридом и Михаилом.

А потом является Петр – хмурый даже для Рокса. Кратко и неохотно отвечает на вопросы. Им остается только тревожно ждать возвращения Мики и Мо. Максимуса Земли и его Протектора.

И они возвращаются. Петр первым понимает: все получилось – по тому, как они держатся за руки. А потом Мика выпускает ладонь мужа и бросается к сестре. Два Максимуса шепчутся о чем-то своем. Нет, не о делах Максимусов. О чем-то совсем своем. О родителях.

• Предыдущая
• 61/76
• Следующая