Презент для певицы - Серова Марина Сергеевна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/30
• Следующая

Казалось, это привело Скоровского в чувство, и он прислушался к голосу разума. Поблизости расположился торговый центр, принадлежавший Анне Петровне Лагутиной.

– Давай туда, – и Скоровский указал в сторону супермаркета, – на второй этаж поднимемся, оттуда отличный вид.

– Как бы нас вместе с мародерами не замели, – воспротивился Павел.

– Удостоверение покажем, нас и отпустят, – успокоил его журналист.

Они побежали по проезжей части, и когда почти уже совсем приблизились к торговому центру, взорвалась автомашина, припаркованная у кромки тротуара. Журналиста и оператора отшвырнуло в сторону взрывной волной, на некоторое время оглушив, но никто из них, к счастью, не пострадал. Первый вопрос, который задал своему оператору Скоровский, был таким:

– С техникой все в порядке, камера цела?

– Да вроде цела, – был ответ, после чего они со спокойной душой скользнули внутрь универмага через разбитую ветрину, под ногами хрустели осколки.

Всю ночь напролет Анна Петровна рассказывала о непростых отношениях, связывающих ее и Зацепина. Довольно живо описывала их совместное существование. За эти восемь часов, показавшихся мне вечностью, я была посвящена во все тонкости их интимной жизни. К утру Лагутина утомилась и заснула сном младенца, сидя в кресле, в неудобной позе, но это ее нисколько не беспокоило и не смущало. Вот бы и мне наконец-то выспаться вдоволь, меня не добудились бы дня два, не меньше.

Анна Петровна проспала ровно до одиннадцати часов утра. Зацепин так и не появился; хотя его рабочий день и ненормирован, Лагутина с полной уверенностью заявила, что в офис он приезжает к восьми утра и приступает к своим обязанностям управляющего огромным благотворительным фондом, занимающегося к тому же и отмыванием грязных денег наркомафии. Это выводило меня из себя, мне пришлось нарушить один из своих принципов: никогда не браться за дурно пахнущее дело; и какими бы высокими ни были гонорары, ничто не могло поколебать меня. Правда, здесь немного иной случай – старая подруга отца, да и моя тоже, попросила защиты, как же я могла отказать ей? Никто ведь и не предполагал, что все зайдет так далеко и выяснятся столь компрометирующие Анну Петровну подробности. Так уж и быть, доведу начатое до конца и порву с ней всяческие отношения – таково мое окончательное решение.

А тем временем Зацепин не появился ни в час, ни в два, ни в три часа. Лишь без двадцати четыре в кабинет, словно ураган, ворвался Михаил Григорьевич. Стал рыться в столе, перевернул все документы в шкафу, сбрасывая толстые папки с отчетами прямо на пол. Я наблюдала за ним через слегка приоткрытую потайную дверь. Без особых усилий можно было расслышать каждое слово, каждый звук. Он был возбужден и напуган, так мне показалось. Вдруг ухо резанул телефонный звонок. Даже я немного вздрогнула от неожиданности, а Анна Петровна чуть было не вскрикнула, так перепугалась, но, слава богу, удержалась от проявления чувств и тем самым не дала обнаружить нас раньше времени. Зацепин же весь будто сжался, его голова как-то сразу ушла в плечи, он обернулся, телефон продолжал звонить. И тут послушно, словно магнитом притягиваемый к аппарату, схватил трубку и объявил спокойным, монотонным голосом, весьма официально:

– Алло, фонд «Воскресение», управляющий вас слушает.

В каморке с прослушивающим оборудованием, там, где находились мы с Анной Петровной, был проведен параллельный телефон, и я тоже подняла трубку, прикрыла микрофон рукой, чтобы своим дыханием не привлечь внимания, стала вслушиваться в разговор с единственной целью – вникнуть в суть и постараться определить, кому принадлежит голос человека на другом конце провода, но догадаться не составило труда. Знакомые все лица, вернее, голоса.

– Приветствую тебя, Михаил, – произнес Носков. – Как продвигаются поиски?

– Пока стоим на месте, но я уверен, скоро проблема будет решена, – успокоил его Зацепин. Наверняка речь идет о поимке особо опасных для мафии Охотниковой и Лагутиной.

– Ну так что? – продолжал авторитет. – Встречаемся, как обычно, у меня на вилле. Правда, громкое название? Обожаю это слово, оно, знаешь ли, ласкает мой слух и будоражит нервы посильнее самой первоклассной «дури», – он засмеялся в трубку, но затем резко остановился и уже говорил спокойно и с расстановкой. – Не забудь прихватить с собой то, что принадлежит теперь по праву нам. Свою долю получишь на месте. Не волнуйся, с тобой мы расплатимся сполна.

– Я не боюсь, не волнуюсь, не забуду доставить вам деньги, огромные деньги, – подчеркнул последние два слова Зацепин. – А Блаженов прибудет на встречу?

– Да, конечно, Виктор Михайлович обязательно будет, – утвердительно ответил Носков. – Он хочет лично поблагодарить тебя за почти бескорыстную помощь, говорит, ему нужны такие молодые люди, беззаветно преданные делу партии. Ну все, на этом прощаюсь. До завтра, и будем надеяться, что никакие пробки на дорогах, ни град, ни буря или ураган не задержат вас в пути, Михаил Григорьевич. Завтра вечером все будут ждать только вашего появления, – и он повесил трубку. Зацепин сделал то же самое.

Теперь у нас есть хоть какая-то информация. Завтра, оказывается, состоится внеплановый съезд национал-рабочей партии. Неужели Носков – националист? Вот так номер. Мы даже знаем место партийной сходки – особняк авторитета, который находится в самом дорогом и престижном районе – в городском парке имени Горького, на берегу пруда.

– Ну что же, Анна Петровна, – шепнула я ей. – Пора сделать нашему Мише сюрприз, пора появиться на авансцене, – и мы вышли из своего укрытия. Зацепин сидел в кресле за рабочим столом и просматривал какие-то бумаги. Он поднял на нас удивленные глаза, но замешательство длилось недолго, через буквально несколько секунд Зацепин заговорил с нами совершенно спокойно:

– Это вы, девочки. А мы вас уже давно ищем.

«Кто это мы?» – подумала я.

– Как дела, Иудушка? – кинула в его сторону с презрением Анна Петровна.

– Да ничего, идут потихоньку, но сейчас, с вашим неожиданным появлением, просто забьют фонтаном, – обрадовался Зацепин, – поверь мне, Аня, против тебя лично я ничего не имею, но как только ты связалась с этим ковбоем в юбке, участь твоя была решена. Тебя же ведь предупреждали, причем много раз, – с горечью в голосе произнес он и опустил голову, символизируя тем самым безысходность сложившегося положения.

– Ты загнал меня в угол, – сказала твердо Лагутина, – ведь ультиматум предъявили мне с той и с другой стороны. Мне головой придется расплачиваться. Я постороннего человека в это болото втянула и теперь очень об этом жалею, – она показала в мою сторону.

– Я вовремя почувствовал перемены, – заявил Зацепин. – Будучи управляющим, я давно понял, что наш фонд трещит по швам и долго ему не продержаться.

– Почему же ты не предупредил меня, видя, что моему фонду грозит опасность? – сделав акцент на слове «моему», спросила Анна Петровна.

Он рассмеялся.

– Ладно, некогда мне тут с вами. У меня и так голова кругом идет. Там, на улицах города, такое творится, – и он схватился за голову руками. – Люди совсем обезумели. Скоро они доберутся и до нашего торгового центра... Ой, прости, Аня, за оговорку. Не нашего, конечно же, а твоего.

Зацепин достал из стола кубинскую сигару и закурил.

Анна Петровна нахмурила брови и удивленно поинтересовалась:

– Слушай, Зацепин, ты ведь бросил курить?

– Курю я, потому что нервы сдают, – объяснил Зацепин. – Теперь вот еще одна забота прибавилась.

– Что? Не знаешь, как от нас избавиться? – спросила я.

– Нет, совсем наоборот. Не отпущу я вас одних. Девочки, сегодня гулять по улицам города небезопасно. Можно стать ни в чем не повинной жертвой народных гуляний, – и он потянулся рукой к пульту и по селекторной связи обратился к тем, кто находился в приемной:

– Если не спешите никуда, загляните ко мне в кабинет на минуточку. Я для вас кое-что приготовил.

• Предыдущая
• 26/30
• Следующая