Выбери любимый жанр

Победитель - Балабуха Андрей Дмитриевич - Страница 2


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

2

Он вызвал Баррогский стройотряд.

— Панков? Доброе утро. Говорит координатор. Что там у вас стряслось, Виктор?

— Между отрогом Хао-Ян и водоразделом пошли породы повышенной тугоплавкости. Геологи подкачали слегка.

— С них спрос особый.

— Плавление полотна замедлилось в полтора раза.

— И?..

— Войдем в график, когда пройдем водораздел.

— Прекрасно. — Дубах улыбнулся. — А пока люди должны добираться до Рудного воздухом? На гравитрах? Вибропланами? Энтокарами? Триста километров гравитром — это, наверное, очень хорошо? Как вы думаете?

— А где я возьму энергию? Скажите все это план-энергетику, — не выдержал Панков.

— Скажу. И энергия вам будет — спрашивайте! Спрашивайте все, что нужно. Но зато — давайте мне время. Ваша ТВП-трасса сэкономит каждому работающему в Рудном больше часа, Виктор. Больше часа!

— Мы не на Земле, координатор. И энергобаланс у нас пока что другой.

— Да, не на Земле. Там шесть миллиардов людей, а у нас — пятьсот миллионов. Но разве поэтому они должны пользоваться меньшим комфортом? Конкретно: что вам нужно, чтобы войти в график? Энергии у нас хватит, и не надо беречь ее там, где речь идет о людях!

— Два «аргуса», комплект каналов Литтла и хотя бы три комбайна.

— Будут вам «аргусы», — пообещал Дубах. — Но…

— Ладно, — сказал Панков, и Дубах почувствовал, что тот улыбается. — Остальное — наше дело.

«Аргусы» — атомные реакторы на гусеничном ходу — это дефицит. Их привозят с Лиды и с Марса, а на самой Ксении пока что производить их негде. И Дубах еще не знал, где он их достанет. Но в том, что достанет, не сомневался. Правда, ему предстоял пренеприятный разговор с план-энергетиком, но к этому они оба уже привыкли, и споры и препирательства их были скорее традицией, чем необходимостью. В том, что при всей своей прижимистости Захаров «аргусы» выделит, Дубах был уверен. А комбайны и каналы Литтла — это несложно, можно перебросить откуда-нибудь — хоть с Торры, например.

Он снова включил селектор.

— Весли, прошу вас, подготовьте мне быстренько цифры по пассажиропотоку к Рудному — для Захарова. А то баррожцы застряли с ТВП-трассой, и им нужна дополнительная энергия.

— Когда?

— Пары часов хватит?

Слышно было, как Тероян выразительно вздохнул.

— Вот и прекрасно, — сказал Дубах. — Спасибо, Весли.

Заверещал сигнал видеовызова. Дубах включил экран. Это был Ходокайнен из морского отдела.

— Тудор, в Лабиринте сел на риф контейнер…

Этого Дубах всегда боялся — контейнеры с нефтью, буксируемые через Проливы… Дотянут они нефтепровод наконец? На мгновение перед Дубахом встала прекрасная в своей законченности картина. Он увидел расставленные через каждые триста метров трехногие опоры с катушками толкателей на вершинах и летящую сквозь них тяжеловесную нефтяную струю… Когда?! Впрочем, теперь уже…

— Сколько? — Теперь уже оставалась только робкая надежда на то, что контейнер малотоннажный.

— Десять тысяч.

Десять тысяч тонн нефти, пленкой, тонкой мономолекулярной пленкой покрывающие акваторию Проливов..

— Совет Геогигиены оповещен?

— Да. Химэскадрилья поднята, — Ходокайнен взглянул на часы, — семь минут назад. Через шесть они будут над Проливами.

— Так, — сказал Дубах, чувствуя, что у него начинают болеть скулы. — Что с бактериологами?

— Извещены.

Подведем итоги. Химэскадрилья прекратит расползание, локализует очаг, но и только. Дело за микрофауной, которая должна эту нефть уничтожить. Но ей нужно время, время…

— Кто руководит операцией в целом?

— Вазов.

Это хорошо. Значит, ничего не будет упущено.

— По окончании операции капитана буксира ко мне.

Ходокайнен кивнул. Ему было жалко капитана, но Дубах, наверное, прав. Почему-то получается, что Дубах всегда прав…

II

О предстоящей поездке к Бихнеру он вспомнил только в три часа. Словно сработал в нем какой-то механизм, выудивший из памяти нужную карточку: ведь, казалось, забыл, напрочь забыл, но в последний момент вспомнил-таки. И ровно за тридцать секунд до того, как прозвучал контрольный сигнал таймера.

…Бихнер позвонил вчера в конце дня.

— Добрый день, Тудор! Знаю вашу постоянную занятость, но все же хочу попросить вас завтра в четыре поприсутствовать при одном нашем эксперименте. Любопытном, я бы сказал, эксперименте. Надеюсь, вам тоже будет любопытно.

— Хорошо, — сказал Дубах. — Непременно буду. Спасибо, Эзра.

Лаборатория Бихнера весь последний год терроризировала его. Они ежемесячно съедали годовой энергетический лимит, и Дубах сам не до конца понимал, каким образом ему удавалось получить от Захарова энергию для их ненасытной аппаратуры. Но похоже, они добились чего-то стоящего — судя по тону Эзры и его непривычному лаконизму.

Дубах в последний раз включил селектор.

— Я буду в Исследовательском, у Бихнера. Если поступят информации о «Дайне» и Проливах — передайте мне немедленно. Спасибо!

Исследовательский Центр находился на равнине, километрах в пятидесяти от Совета, и Дубах решил добираться энтокаром. Это минут пятнадцать. Впрочем, через несколько месяцев здесь пройдет линия метрополитена, и тогда время сократится до двенадцати минут. Каждая минута, отвоеванная у пространства, была для Дубаха личной победой, потому что борьбе этой он отдал всего себя. В среднем, согласно статистике, каждый житель Ксении ежедневно тратит на транспорт около полутора часов. А это значит, что на полтора часа человек выбывает из активной жизни. Конечно, в дороге можно думать; можно читать, разговаривать по связи. Но все это — паллиативные решения. Компромисс. Уступка вынужденности. Дубах всегда ненавидел компромиссы, хотя ему и случалось — достаточно часто случалось — идти на них.

Бихнер поднялся ему навстречу.

— По вашему появлению можно проверять часы, Тудор! Признайтесь по секрету — я никому не скажу! — с вами не работали вивисекторы из группы Оффенгартена?

Дубах рассмеялся: Оффенгартен занимался проблемой биологических часов.

— Нет, — сказал он. — И не выдавайте меня: я по характеру не гожусь в подопытные. И вообще — давайте без дипломатии. Знаю я эту вашу слабость, как и вы мою… Так какими чудесами вы хотите меня поразить?

— Как вам сказать, Тудор?.. Имейте терпение: сами увидите.

И Дубах увидел. Внешне все выглядело весьма буднично. Стол — большой лабораторный стол метров пять длиной с матовым покрытием из дендропласта. На каждом конце стола стояло по маленькой клетке, в одной из них спокойно охорашивался белый мышонок. От обеих клеток вертикально вверх уходил пучок проводов.

— Начнем? — спросил Бихнер.

— Я весь внимание, — сказал Дубах, и это было правдой.

Исследовательский Центр был его детищем в полном смысле слова. Если транспорт на Ксении существовал задолго до появления Дубаха и он лишь способствовал росту, расширению, совершенствованию коммуникаций, то Центр создавал он — от начала и до конца. Он сумел подключить к работе самых талантливых и оригинальных ученых — не только Ксении, но и с других планет. Бихнера, например, он сманил из Института Физики Пространства на Земле.

Центр доставлял Дубаху хлопот не меньше, чем все транспортные сети, вместе взятые. Он поглощал энергию в неимоверных, фантастических количествах. Он требовал уникальную аппаратуру чуть ли не до ее появления: стоило просочиться сообщению, что где-нибудь на Пиэрии разработана новая конструкция ментотрона, например, как неизбежно оказывалось, что Центру он нужен прямо-таки позарез, и Феликс Хардтман из отдела снабжения хватался за голову и обрушивал на Дубаха такое… Но зато Центр работал, работал с КПД больше 100%. Как это бывает всегда, девяносто девять из ста их идей оказывались просто бредом, по они наталкивали на ту сотую… Кто знает, может быть, сейчас ему покажут результат именно сотой идеи?

— Смотрите, — сказал Бихнер. — Смотрите внимательно. — И в сторону: — Вано, пуск!

2
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело