Сопротивление планктона (СИ) - "Jean-Tarrou" - Страница 16

• Предыдущая
• 16/30
• Следующая

У Богданыча башка кружилась, и подташнивало от того, что дыма наглотался, он плюхнулся на пол, потянул на себя Женю:

- Ты чего?

- Ложись обратно.

- Мне...

- Ляг, а?

Перемычкин замялся, но положил голову Богданычу на колени, боязливо, будто на иголки, Мамонтов руку, сжатую в кулак, ему на живот уронил.

- Выберусь, - сказала Ида, - сразу заявление напишу.

- И что?

- В "Rian International" уйду, там офис новый... Ну почему трещит так?

- Тома, а тебе с длинными лучше было...

- Да?

- Ага, ну и с короткими красиво, конечно...

У Богданыча затекли ноги, но шевелиться он не мог. "Какая бессмыслица!" - подумал Богданыч. Треск действовал на нервы, и, наверное, только эстетика имела сейчас хоть какое-то значение, умереть хотелось достойно, Богданыч боялся сплоховать.

- Не хочу! - заголосила Ида, сняла туфлю и начала бить ею по полу, стук железной набойки отзывался болью в висках. - Не хочу умирать! Не хочу умирать!

- Хватит!

- Отберите у нее туфлю кто-нибудь...

- Щас сама устанет...

- Ребят, - прохрипел Корольчук, съезжая к самому полу и прикрывая глаза. - Если выберется из вас кто...

- Хватит, Лева, - оборвал его Порох.

Мышцы на животе у Перемычкина сокращались нервно, точно он всхлипывал, но лицо умиротворенное было, Богданыч медленно кулак разжал и провел раскрытой ладонью от живота к солнечному сплетению, успокаивая, рубашка у Жени слегка задралась, и полоска белой кожи светилась в темноте.

Фонарик садился, а, может, его дымом заволокло.

- Если выберется кто, - повторил Корольчук упрямо, - скажите ему... пусть домой возвращается. Мать ночами не спит, плачет... Баба, чего с нее взять...

- Я все петь стеснялась, - у Надежды Федоровны от пота тушь потекла черными разводами, помада размазалась, и похожа она стала на грустного клоуна. - Боялась, засмеют... А сейчас ничего не страшно. Сейчас бы в Кремлевском дворце спеть могла.

- К черту Кремлевский, - сказал Порох. - Здесь спойте.

- Воздух беречь надо, - язык у Богданыча словно опух и не слушался.

- Какой, блин, воздух, - простонала Тома. - Спойте, Надежда Федоровна, что-нибудь...

И она спела, странно так, исполняя эту песню как русско-народную, растягивая гласные в плаче Ярославны и ойкая-охая в конце фраз, звонко пела, раскатисто - откуда только силы брала?

<i> Что-то воздуху мне мало: ветер пью, туман глотаю...

Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю! </i>

Богданычу припомнились сплавы в Карелии, как они тогда полумертвые выбрались на остров, а Лева до утра песни горланил: лес дрожал, и штормовой ветер близко к острову не подступал.

Ночи были белые, песни были смелые...

<i> Сгину я - меня пушинкой ураган сметет с ладони... </i>

И виделось Богданычу, будто поплыл он вместе с Перемычкиным по черным быстрым водам в своей старушке Таймени, штопанной-перештопанной, скалистые берега расступились, Женя улыбается и весло неправильно держит, а Богданыч не поправляет, все равно от его гребочков ни тепло ни...

<i> Что ж там ангелы поют такими злыми голосами? </i> *

Но уплывать далеко Богданычу не хотелось, потому что Перемычкин первый раз сплавлялся, и опасно это, а впереди ждали пороги, и Корольчук кричал: "Куда?! Табань, Мамонт! Табань!!!"

А потом были другие крики и стук, но не изнутри, а снаружи, был визг пилы, скрежет металла, искры, были люди в синей форме и масках, было что-то влажное на лице, было одобрительное: "Молодцы, что пели, с лестницы вас услышали" и тревожное: "Семь человек на десятом! Спускаемся! Как слышно? Семеро..."

А что было потом, Богданыч не помнил.

* <i> В.С. Высоцкий, "Кони привередливые" </i>

========== Свечение ==========

        <right> <i> Эффект свечения планктона лучше всего наблюдать в период их размножения, когда вода начинает напоминать молоко, хоть и приобретает ярко-голубой цвет... </i> </right>

- Народ, нох айн маль: быстрее придумаем, быстрее разойдемся! - Миша Белковский посмотрел на белую доску, где кто-то успел подрисовать орущего человечка под заголовком "Восьмое марта". - И никто не выйдет отсюда, пока мы не составим план!

- Вот он, Миша, секрет лучшего продажника? - Порох подпер щеку кулаком и позевывал. - Банальное насилие...

- Сколько лет работаю, - возмущался Корольчук, - впервые такой бред. Им там наверху заняться нечем?

Богданыч был с Лёвой полностью солидарен. У него работа над проектом вышла на финишную прямую, а тут...

В глубоких кожаных креслах переговорной сидело десять уставших голодных мужиков - десять несчастных, вытянувших вчера из мешка бумажку с надписью: "Выступление".

Начальство рассудило, что подорванную пожаром психику коллектива надо срочно направить на позитив, и ни недельный оплачиваемый отпуск, ни денежные компенсации - тут не помогут. Всеобщей панике и подавленности надо было противопоставить нечто особенное... Па-ба-бам! Праздник, приготовленный своими руками! Объединить людей из разных отделов вокруг чего-то светлого, доброго... Что может быть чудесней?

Подкравшееся восьмое марта подписало мужикам приговор. Вышел приказ "Поразить прекрасных дам фантазией и фейерверком творческих находок" в комплекте с угрозой урезать премию тем, кто сей приказ вздумает саботировать. Время шло, добровольцев не наблюдалось, и Белковский предложил тянуть жребий. Чтоб его...

- Ладно, - программист Коля Анохин закатал рукава. - На самом деле, варианта три: сыграть сценку, спеть или станцевать.

- Есть еще вариант уволиться.

- Вторую волну увольнений компания не переживет!

- Так им и надо! Будут знать, как жестить...с уникальными кадрами.

"Волной увольнений" назвали одновременный уход Иды в "Rian International" и Надежды Федоровны в... куда - она никому не сказала.

- Пусть Перемычкин стриптиз станцует!

Взгляд Богданыча метнулся в другой конец стола, где Женя, склонившись над папкой, грыз кончик карандаша. Женя на Богданыча не смотрел, он три дня умудрялся смотреть куда угодно, только не на него, это при том, что работали они теперь в одном кабинете. Часть этажа закрыли под ремонт, а не пострадавшие от пожара кабинеты уплотнили.

• Предыдущая
• 16/30
• Следующая