Старые амазонки - Серова Марина Сергеевна - Страница 5

• Предыдущая
• 5/30
• Следующая

– Ему можно, он же мужчина.

Я внимательней присмотрелась к ней: уж не разыгрывает ли она меня? Но по крайней мере внешне она была серьезна.

– Наташа, а кто забил тебе голову всей этой ерундой?

– Вася так говорит.

(А этот мальчик не так прост. Я бы сказала, очень не прост. Этого индивидуума обязательно надо посетить.)

– Наташа, мой тебе совет. Сходи к психологу, почитай литературу и заведи роман с Вовкой Стекольниковым. Могу тебя уверить: твои мысли уйдут без следа. А теперь не могла бы ты проводить меня в квартиру баб Маши?

– Конечно, ключи всегда у меня с собой.

– А больше ни у кого нет ключей?

– Нет.

– А где же третий комплект?

– Баб Маша сказала, что он потерялся уже очень давно.

– Ну так пошли?

– Пойдемте.

Квартира Марьи Николаевны находилась на четвертом этаже. И мы спустились без лифта. Квартира как квартира. Ничего особенного. Все очень скромно, но, я бы сказала, со вкусом. Причем мебель современная, это меня слегка удивило. Обычно бабульки держались более консервативных взглядов.

Наташа поливала на кухне цветы, и я пошла к ней. Кухня опять-таки была новая, не итальянская, конечно, и не польская, но все-таки.

– Наташа, а мебель эта давно стоит здесь?

– Мебель, вы знаете, года полтора назад баб Маша почти всю купила новую.

– Да? А откуда у нее такие средства?

– Она все с книжки сняла. Говорила, на гроб берегу, а сама живу, как в гробу. На том свете деньги не нужны. А умру, как-нибудь похоронят.

– В логике отказать ей трудно.

– Вообще в последнее время она как бы помолодела. У нее подружки были. Так они и в театр стали ходить, на концерты приезжих знаменитостей.

– На это она тоже с книжки снимала? Твоя бабушка была миллионершей?

– Нет, Светлана Васильевна работала в театре. Нет, не актрисой, – предугадала она мой вопрос, – я точно не знаю, кем. Но у нее там осталось много связей, да и, по-моему, не только там, так вот, им чаще всего доставали контрамарки.

– А кем до пенсии работала баб Маша?

– Она была водителем троллейбуса. И вы знаете, ей это очень нравилось. Она все о машине мечтала.

– В семьдесят лет?

– А что? Она, между прочим, очень неплохо выглядела. Поэтому я вам сразу и сказала, что ее убили. Не собиралась она умирать...

– К сожалению, Наташа, смерть никто не ждет, она сама приходит и выбирает, кого ей забрать. И чаще всего ее желания противоречат нашим.

– Это философия. А я была у нее вечером и ушла очень поздно. Она была со-вер-шен-но здорова.

– Хорошо, я не буду с тобой спорить, к тому же это абсолютно бессмысленно. У нас нет никаких доказательств. Пока нет.

Я подошла к другой комнате.

– Эта считалась моей. Я здесь не ночевала, но бабушка всегда, когда на меня ругалась, говорила: «Иди к себе».

Тут все было обычно и менее комфортно. Точнее сказать, куплено по случаю. Как бы прочитав мои мысли, Наташа заметила:

– Мне здесь тоже не нравится. Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.

– А эта комната закрыта?

– Да, на ключ.

Для достоверности мы по очереди подергали ручку. Странно, зачем закрывать дверь на замок в собственной квартире, к тому же если живешь один?

– А если мы ее того, откроем?

Наташа посмотрела на меня даже как-то обиженно.

– Ее еще не похоронили. А мы будем квартиру вскрывать. Ей бы это не понравилось.

– Хорошо, не будем. Ты, наверное, теперь переедешь сюда?

– Нет, не сейчас, может, позже.

(Вот и отлично. Комнату я вскрою сама. Бабушка меня простит. Она же хочет, чтобы нашли ее убийцу?)

– Спасибо тебе за информацию. Мне пора. Если у меня будет что-нибудь, я оставлю записку в двери. Или, может, мне лучше звонить тебе к родителям?

– Лучше к родителям. Боюсь, что сюда я пока ходить не буду. Уж очень здесь пусто и тоскливо.

– Ладно, как хочешь. Пока. Да, последний вопрос. Ты говорила про Светлану Васильевну. Это ее подруга?

– Да.

– А кто была другая подруга?

– Другую звали, вернее зовут, Зоя Борисовна.

– А она где работала?

– Медсестрой, только не знаю, в поликлинике или в больнице. Она и сейчас делает уколы. Ее часто зовут. Баба Маша даже жаловалась мне по этому поводу. Возмущалась, как все любят на халяву.

– А почему на халяву?

– Она почти ничего не берет. По крайней мере, если приглашать из больницы, то выйдет гораздо дороже.

– Ну вот теперь совсем все. Прощаюсь окончательно.

Я вышла на площадку. Что-то уже проблескивало, но как это было еще далеко...

Я поднялась к себе, еще не решив, что делать дальше: съездить к Васе или заняться опросом местных пенсионеров. Но едва я открыла дверь, как в комнате зазвонил телефон. Это был Мишка.

– Тань, ты где ходишь?

– Я опрашиваю население.

– Тебя что, внучка наняла или ты бескорыстно помогаешь правоохранительным органам?

– Вариант номер один.

– Ясно. Ладно, ты, как всегда, права. Наша бабушка не такая уж и «одуванчик». Если только новый сорт не вывели, с колючками.

– Что-нибудь узнал?

– Так, самую малость. У Марьи Николаевны не было родственников ни в Саранске, ни в каком другом городе нашей необъятной родины. Все умерли в войну. Она была младшая в семье. Поэтому, может, и уцелела.

Насколько я привыкла ко всякого рода неожиданностям, но на минуту просто потеряла дар речи.

– А куда же она ездила? – глупее вопроса задать было нельзя – я сама это поняла и тут же задала новый: – А как насчет вскрытия?

– Пока ничего, но теперь будет побыстрее, я сам этим займусь.

– Чем, вскрытием?

– Очень смешно.

– Так когда же будут результаты?

– Я думаю, часа через два.

– Хорошо, я тебе позвоню. Или ты звякни, если что-нибудь узнаешь.

– Что тебе звякать, когда тебя никогда нет на месте.

– Я всегда на месте.

– Ладно, меня вызывают, звони. Пока.

– Пока.

Еще одна проблема прибавилась. Куда же это наша бабуля исчезала? А может, на самом деле к жениху? И нечего голову ломать. Проникнуть в ту третью комнату стало просто необходимо. Как бы это только сделать без лишнего шума? Без отмычек? Я позвонила Мишке, но его куда-то вызвали. Ладно, подождем. К тому же надо поесть, раз я дома, время-то к обеду давно подошло. Недолго думая, я быстренько сварганила яичницу с помидорами и все это уплела.

Пора пойти и познакомиться с Васей.

До общаги я доехала быстро. Вот уж где не хотела бы жить. Хотя в юности в этом что-то есть, романтика какая – то, что ли. Наташа мне вообще-то сказала номер комнаты, но найти было не так-то просто. Все уже давно требовало хорошего ремонта. С потолка сыпалась штукатурка. В стенах были чуть ли не сквозные дыры. На одних этажах жили девушки, на других – юноши. Обращение тут было свободное, студенты ходили по коридору практически раздетыми. Занятия начались недавно, и, видимо, еще не все приехали с каникул, так что народу было маловато. Я вспомнила свою студенческую молодость. Правда, я не жила в общаге, если не считать первого курса, когда хотелось полностью почувствовать себя студенткой. Мы не ходили раздетыми по коридорам, но было гораздо веселее. И такого деления по половому признаку не было. По комнатам – да. И это, по-моему, гораздо лучше. По крайней мере, всегда находишься в форме.

Наконец я отыскала нужную дверь.

Постучавшись и не услышав никакого ответа, я осторожно приоткрыла ее и просунула свой нос в образовавшуюся щель. Комната имела еще более плачевный вид, чем коридор, хотя и была чисто убрана. В ней стояло четыре кровати, две тумбочки, стеллаж для книг, один шкаф и большой стол посередине. Все четверо обитателей этого жилища сгрудились как раз около него. Можно было подумать, что они уже начали заниматься (прилежные мальчики), но оказалось, что они разгадывали кроссворд и смотрели журнал «Плейбой» одновременно. (Вот дураки, зачем покупать журнал, когда можно спуститься или подняться на один этаж. Все то же самое, что и в журнале, только бесплатно.) В данный момент они были очень озадачены вопросом: как называются пятна на солнце. Поэтому меня просто проигнорировали. Пришлось постучаться еще раз. Все головы в один миг повернулись в мою сторону.

• Предыдущая
• 5/30
• Следующая