Чистосердечные признания (ЛП) - Гибсон Рэйчел - Страница 34

• Предыдущая
• 34/67
• Следующая

Дилан Тэйбер снова заставил ее почувствовать себя желанной женщиной. От звука его глубокого голоса и прикосновения его сильных рук ее внутренности завязывались в маленькие горячие узелки, и ей нравилось это чувство. Очень нравилось. Ни один мужчина после ее развода не смотрел на нее так и не заставлял ее чувствовать себя таким образом. Настоящей женщиной. Хоуп полагала, это случилось, потому что она не давала другим мужчинам шанса, но и Дилану она не давала шанса. По крайней мере осознанно. Она просто не могла это контролировать. Было очень трудно противостоять гремучей смеси ненавязчивого шарма Дилана и его горячих прикосновений.

И Хоуп спросила себя, а должна ли она вообще стараться?

На следующее утро Хоуп сидела, уставившись в монитор мутными глазами, и потягивала кофе. Проверив почту, она обнаружила письмо от Уолтера, своего редактора. Ему понравилась история о пришельцах, и это было здорово, потому что у Хоуп уже возникла задумка о статье в стиле путеводителя по дикой местности для инопланетян. В конце письма Уолтер предупредил свою ведущую журналистку, что Майрон Ламбардо связался с издательством, пытаясь выяснить ее адрес. Видимо, реслер обнаружил, что миз Спенсер больше не живет в своем кондоминиуме, а значит, Майрон нарушил предписание суда, приблизившись к ее дому. Хоуп решила пока ничего не предпринимать по этому поводу. Она даже не волновалась. Майрону ни за что не найти ее. Ему и в голову не придет искать создательницу Мики-гнома в захолустье Айдахо.

Она поставив чашку на стол и принялась за работу: яростно стуча по клавиатуре, успела набрать полстраницы… как вдруг замерла. В памяти всплыл образ Дилана: как он стоял у нее за спиной, обхватив ладонями ее груди… и творческий процесс встал намертво. Она попыталась отогнать прочь картинку и вновь сосредоточиться на работе, но не смогла. Воспоминание никуда не делось, оно по-прежнему стояло перед глазами, застопорив напрочь полет фантазии.

Был только один выход. Переждать. Хоуп открыла небольшую косметичку и вытащила бутылочку жидкости для снятия лака и упаковку ватных шариков. Затем, обработав смягчающим кремом и срезав кутикулу, покрасила ногти в лиловый, потому что у нее было «лиловое настроение». Не особо-то яркое и веселое, но и не мрачное. Что-то среднее и довольно неопределенное. Прямо как ее жизнь.

Крася ногти, Хоуп внимательно просматривала информацию, которую собрала о Хираме Доннелли. Насколько можно судить, прежний шериф пристрастился к играм садо-мазо. Днем он был помешанным на контроле начальником, а ночью ему нравилось, когда кто-то подчинял его. Как прочла Хоуп, среди всего, что выходило за рамки общепринятого нормального сексуального поведения, садо-мазо не являлось таким уж необычным фетишем. На самом деле, сильные мира сего — как мужчины, так и женщины — составляли основную клиентуру любой успешной «госпожи».

Хоуп также прочитала исследования и научные теории о том, почему некоторым мужчинам нравится подчиняться, но статья о психологии и патологии фетишей — не то, что ей хотелось бы написать. Журналистку намного больше интересовал человек, который смог проработать двадцать лет шерифом в консервативном городке, а сам втайне грезил сексуальными извращениями, пока эти фантазии окончательно не поглотили Доннелли.

Высушив ногти, Хоуп отправилась через дорогу проведать Шелли. Пол сказал, что жена спит, но, скорее всего, проснется через пару часов, и посоветовал соседке прийти ближе к полудню. Так как сейчас было только десять, Хоуп, чтобы убить время, сделала себе еще и педикюр. Она размышляла об инопланетянах, героях своей статьи, и продумывала всевозможные дальнейшие варианты развития истории. Размышляла, нужно ли связаться с изданиями до того, как напишет о Хираме Доннелли, или же сперва все-таки сочинить эту статью. Но больше всего размышляла о Дилане и его признании в том, что он вел прямо-таки монашеский образ жизни. Она просто не могла себе представить, что такой парень, как шериф, может «уйти в завязку».

Хоуп вспоминала, как Дилан смотрел на нее, вспоминала его полный желания взгляд, грубоватый голос, звук которого окутывал, словно одеяло, согревая от макушки до пят. Пыталась придать значение каждой улыбке шерифа, каждому сказанному им слову, каждому касанию. Ей хотелось бы верить, что она хоть немного ему небезразлична, но кто знает? Да, он нравился ей как человек, да, Хоуп жаждала его как мужчину, но на самом деле она не могла определить, что же испытывает к нему. Было ли у них что-то общее, кроме одиночества и явного притяжения друг к другу? Она даже не знала, увидит ли Дилана сегодня или завтра. А, может, только на следующей неделе.

Хотелось ли Хоуп большего? А самому шерифу?

Еще она думала о бывшей жене Дилана. Если та и вправду официантка, то почему Адаму нельзя говорить о профессии мамы?

Разве что… она официантка, работающая топлесс. Из числа обслуги в мужских клубах. Тогда понятно, почему Дилан не хочет, чтобы сын упоминал с кем бы то ни было, чем занимается мать. В маленьких городках слишком сильны предрассудки на сей счет.

В полдень Хоуп постучалась к соседям, и Пол проводил ее в гостиную, где Шелли в своем синем платье из чинца устроилась в кресле с откидной спинкой.

Рыжие волосы торчали на голове точно пружинки, одна рука перевязана так, что видны были только кончики пальцев. Из-за обезболивающих и недосыпа Шелли казалась немного не в себе и выглядела очень грустной. Она отказалась от предложения Хоуп пойти на ланч, но лишь взглянув на ее ногти, решила, что хочет вместо этого сделать маникюр.

Пока Пол отправился в спальню вздремнуть, Хоуп сбегала к себе за косметичкой. Вернувшись, устроилась на табурете рядом с креслом Шелли и осторожно обработала и обрезала кутикулу на ее пальцах. Аккуратно подпиливая ногти соседки и превращая их в идеальные полумесяцы, слушала, как Шелли рассказывала о драматических событиях прошлой ночи. В доме было непривычно тихо, и Хоуп задалась вопросом, где же Уолли и Адам.

— Как ребята вчера вели себя? — наконец спросила Шелли. Поставив косметичку себе на колени, она перебирала ряды флакончиков лаков для ногтей здоровой рукой.

— Отлично, хотя им очень нравится толкаться, — ответила Хоуп. Осторожно подула на пальцы Шелли, затем добавила: — И пукать.

— Да уж, таковы все мальчишки. — Шелли выудила бутылочку «Кричаще Розового» и протянула ее подруге: — Давай этот. Похож на то, чем бы накрасилась проститутка.

Вообще-то, нет, но Хоуп не хотелось спорить.

— А где Уолли с Адамом?

— Дилан нанял одну из этих девушек из «Рейни» присматривать за ними сегодня у него дома. Решил, что мне нужно отдохнуть.

— Мило с его стороны. — Хоуп взяла бутылочку прозрачного лака и, нанося на ногти подруги базовое покрытие, заметила: — Наверное, он тоже очень устал.

— Не-а, похоже, он не слишком припозднился домой.

Уж Хоуп-то знала наверняка, поэтому сосредоточилась на большом пальце пострадавшей руки Шелли.

— Или нет?

— Что «нет»?

— Или вернулся домой поздно? Пол сказал, что близнецы приехали в больницу около половины одиннадцатого. Так что Дилан должен был приехать к тебе где-то час спустя, забрать ребят и вернуться к себе примерно в одиннадцать сорок пять.

Ну да, шериф был бы дома к этому времени, если бы не остался и не принялся целовать шею и губы Хоуп. И если бы не решил, что хочет коснуться ее живота и задрать ей топ. Старательно избегая взгляда Шелли, она вздохнула с деланным безразличием:

— Ну да, наверное. — Завинтила бесцветный лак и потрясла бутылочку «Кричаще Розового».

— Что произошло?

— Ничего.

— Тогда почему ты выглядишь так, будто что-то было?

Хоуп наконец подняла глаза:

— Нет.

— Да. Может, я слегка и прибалдела от этого перкодана, но еще не совсем вырубилась. — Шелли нахмурила рыжие брови: — И кроме того, я видела, как вы двое отскочили друг от друга, когда мы с Полом вошли в кухню. Я поранила руку, а не глаза. Чем вы занимались?

• Предыдущая
• 34/67
• Следующая