Чистосердечные признания (ЛП) - Гибсон Рэйчел - Страница 49

• Предыдущая
• 49/67
• Следующая

Хоуп затянула на шее завязки платья и выглянула в коридор. Наверняка это. Она разозлила Дилана. Вероятно, он уже ушел. Мысль о том, как он выходит через переднюю дверь, заставила Хоуп похолодеть.

Музыка затихла, и в туалете зашумела спущенная вода. Появился Дилан, надевший черные джинсы, но он не выглядел счастливей, чем перед уходом.

— Ты принимаешь противозачаточные? — спросил он.

— Что? — Хоуп уставилась на его мрачно сжатые губы, затем покачала головой. — То есть, нет.

— Дерьмо!

Хоуп подпрыгнула:

— Что?

— Что? — он провел рукой по волосам. — Ты разве не почувствовала, что презерватив порвался.

Хоуп задумалась на несколько мгновений. Задумалась о той самой секунде, когда все внезапно стало намного лучше, чем было.

— О, — сказала она.

Дилан опустил руки:

— Когда у тебя должны начаться месячные?

Он беспокоился о беременности. О чем Хоуп не думала уже так долго, что это даже не приходило ей в голову.

— Скоро, — заверила она его.

— Когда?

— Я не беременная.

— Ты не можешь быть уверена.

— Поверь мне на слово.

Он подошел к дивану и сел, опершись локтями о колени. Его босые ноги стояли на ее скомканных трусиках.

— Боже, ну и дерьмо

— Я не беременна, Дилан.

— Ты не знаешь этого, Хоуп. В эту самую минуту моя ДНК несется вверх по течению, миллионы счастливых маленьких головастиков, собирающихся постучаться в твое средоточие, — он потер лицо руками. — Твою мать!

Хоуп попыталась не принимать это слишком лично, но не преуспела.

— Я не могу завести еще одного незаконнорожденного ребенка, чья мама живет в другом штате. Я просто не могу снова сделать это. — Покачав головой, он поднял на нее взгляд: — И не сделаю.

Хоуп постаралась не выказать своего удивления. Она не знала, понимал ли он то, что сейчас сказал ей.

— Поверь мне. Я не беременна.

— Откуда ты знаешь?

Невелика важность, сказала Хоуп себе. Это не имело значения, но когда она только-только начала чувствовать себя с ним свободно, рассказать ему означало бы снова всколыхнуть все сомнения, которые у нее имелись относительно своего тела.

— Нет никакого средоточия.

Его взгляд скользнул к ее животу, и Дилан забарабанил пальцами по спинке дивана:

— Что ты имеешь ввиду?

Подойдя к камину, Хоуп посмотрела на холодный камень. Она стояла спиной к Дилану, пальцы ее ног поджались на медвежьей шкуре, закрывавшей пятно крови Хирама. Как сказать? Хоуп не знала. Это не должно было ничего значить, но для некоторых мужчин все было совсем иначе.

— Помнишь, я сказала, что шрам на моем животе от абдоминопластики? Так вот, я соврала. Когда я была подростком, у меня было такое плохое состояние здоровья, что я пропускала очень много занятий в школе. Доктора боялись, что это может распространиться на другие мои органы, так что когда лекарственная терапия не помогла, мне пришлось перенести операцию, которая лишила меня возможности иметь детей.

— Рак?

Хоуп оглянулась на него через плечо:

— Нет. Эндометриоз.

— Иисусе, — выдохнул он. — Почему ты просто не сказала об этом? Это звучало так, будто ты была в шаге от смерти.

— Ты слышал об эндометриозе?

— Конечно. Он был у моей матери. И ей сделали гистерэктомию, когда мне было шестнадцать.

— Мне был двадцать один год.

Дилан встал и подошел к ней:

— Должно быть, это было тяжело.

Пожав плечами, Хоуп опустила глаза на рысь, стоявшую на каминной полке.

— После этого я почувствовала себя настолько лучше, что это того стоило. У меня стало больше свободы. Мне не нужно было проводить полмесяца в страхе перед другой половиной. Я думала, что если когда-нибудь захочу детей, то усыновлю. Для меня никогда не было важным иметь собственных биологических детей. Может быть, потому что я думала, что это не будет иметь значения для мужчины, который полюбит меня.

— Так и должно быть.

Хоуп знала, как это на самом деле.

— Но это имеет значение.

Она почувствовала, как Дилан подошел к ней сзади.

— Делаю вывод, что это имело значение для твоего бывшего мужа, — сказал он, вторгаясь в ее личное пространство своим большим твердым телом и интимными вопросами.

Хоуп никогда ни с кем не говорила о том, что случилась с ее браком. Она и сейчас на самом деле не хотела об этом говорить, но Дилан положил руки ей на плечи и развернул к себе лицом. Хоуп посмотрела на него, и он ответил ей терпеливым взглядом зеленых глаз, как будто готов был ждать ответа весь день.

— Он думал, что это не будет иметь значения, но ошибся, — сказала она.

Дилан погладил ее лицо большими пальцами:

— Значит, он — задница.

— Да, по многим причинам, но не по этой. — И снова Хоуп обнаружила, что защищает бывшего мужа перед Диланом, но если шериф хотел услышать правду, он должен услышать все. — Когда мы только-только поженились, я на самом деле верила, что это для него не важно. Он был занят своей практикой, и мы много путешествовали. Мы говорили друг другу, что живем полной жизнью, а наш брак — чудесен, потому что мы можем взять и провести неделю в Кармеле, если захотим. Мы говорили друг другу, что наша жизнь лучше, чем жизнь наших друзей, которые были привязаны к детям, и что мы можем заниматься любовью в любой комнате нашего дома, где только захотим. И мы делали все это, но, оказалось, этого недостаточно. По крайней мере, для него.

— Он бросил тебя ради медсестры, так?

— Нет, об этом я тоже соврала. — Большие пальцы Дилана замерли, а брови поднялись. — Я не знала тебя достаточно хорошо, чтобы сказать, что у моего мужа была интрижка с моей лучшей подругой. Это было слишком постыдным. — Она отвернулась, но Дилан положил ладонь ей на щеку и заставил посмотреть на себя.

— Он — задница, — повторил шериф.

— Он сказал, что эта интрижка — случайность, но я так не думаю. Он сказал, что и беременность — тоже случайность. Я и в это не поверила. Может, он даже и не знал ничего, пока это не произошло, но думаю, он хотел того, что я не смогла дать ему. Он хотел собственного ребенка. Думаю, все мужчины хотят иметь собственных детей.

— Может, для некоторых это просто более важно.

— Тебе легко говорить. У тебя есть Адам.

— Да, есть, но это не значит, что я всегда был уверен, что он мой. — Он провел ладонью по руке Хоуп и сжал ее пальцы. — Мы с Джули даже не жили вместе в то время, когда был зачат Адам, и я не был так уж уверен, что у нее не было других мужчин.

— Но у Адама твои глаза.

— Да, сейчас это видно. Когда он только родился, они были темно-синие и опухшие. Если честно, он выглядел как Уинстон Черчилль. Ему пришлось нелегко, и он был похож на уродливую маленькую картофелину. Но в ту секунду, когда я взглянул на его крошечное личико, и в ту секунду, когда он посмотрел на меня, мы стали друзьями. И биология не имела к этому никакого отношения. Он был моим. Моим сыном.

Хоуп посмотрела в глаза Дилана, и ее глупое сердце подпрыгнуло. Она гордилась этим человеком и на самом деле не знала почему. Может, потому что он был настоящим мужчиной. Может быть, потому что он просто был собой. Она чуть наклонилась вперед и положила голову на его обнаженное плечо.

— Ты хороший, Дилан Тэйбер.

— Почему? Потому что я сделал то, что должен был сделать? Большинство мужчин поступили бы так же. Просто так случилось, что ты вышла замуж за парня, который обращает внимание на неправильные вещи.

— Думаю, он изменился за время нашего брака. Мне кажется, он стал смотреть на меня по-другому. Сначала он думал, что ему будет достаточно меня, но этого не случилось.

Все внутри Хоуп замерло. Она не собиралась говорить этого. Не собиралась раскрывать душу. Дилан заставил ее чувствовать себя слишком свободно с ним.

— Шутишь. Ты самая идеальная женщина из всех, к которым я имел удовольствие прикоснуться.

Она хотела поверить ему. Хотела больше чем чего-либо. Но не верила. Не по-настоящему.

• Предыдущая
• 49/67
• Следующая