Маленькие дикари - Сетон-Томпсон Эрнест - Страница 20

• Предыдущая
• 20/42
• Следующая

Два охотника начали поиски. Сэм удивлялся, почему этот олень не оставил следов. Гай лез в самую чащу кустарников. Маленький Бернс не отличался ни силой, ни большим умом, но его свиные глазки ухитрялись видеть очень далеко.

– Вон он! – торжествующе закричал Гай и показал, где в семидесяти пяти ярдах из кустов торчало ухо и часть головы.

– Ветке десять очков! – записал Ян в тетрадке. Гая распирало от гордости.

– Я бы мог его увидеть еще раньше, если б… если б… он был… если б мне повезло.

Гай натянул лук и выстрелил, но стрела пролетела чуть дальше половины расстояния.

– Я могу подойти на пять шагов, – заметил Сэм. – Какой величины шаги, ничего не сказано?

– Нет.

– Хорошо. – И Сэм стал прыгать, как кенгуру.

В свои пять шагов он покрыл ярдов десять. Свернув чуть-чуть в сторону, он выбрал место так, что ему отлично была видна вся голова оленя. Сэм пустил стрелу и промахнулся. Теперь Гай имел право приблизиться на пять шагов. Но он тоже дал промах. Наконец с тридцати ярдов Сэм попал в серое поле.

– Вот это выстрел! Настоящая рана! Великому Вождю Дятлу пять очков! – крикнул Ян. – Теперь все стреляем с этого места, и я с вами!

Полетели стрелы. Две или три попали в заднюю ногу оленя, несколько стрел угодило в дерево, что стояло на полпути к чучелу, две проткнули ему нос. Потом послышалось громкое «ура» – это стрела Гая поразила оленя прямо в сердце. Охота кончилась. Индейцы собрали стрелы и принялись считать, сколько очков выпало на долю каждого.

Победителем был Гай – двадцать шесть очков: десять – за пробитое оленье сердце, пять – за рану и одно очко – за царапину. За ним шел Сэм, которому удалось дважды поранить оленя и дважды нанести царапины. Всего у него набралось двенадцать очков.

Олень, пронзенный стрелами, напоминал старого дикобраза, а Гай чувствовал себя на седьмом небе.

– Вижу, мне придется вас поучить охоте на оленя, – сказал он. – В следующий раз я попаду ему в сердце с первого выстрела!

Гаю очень понравилась новая игра. Теперь был его черед прятать чучело, и он помчался в чащу, задумав разыграть товарищей. Он спрятал оленя далеко от типи и выбежал совсем с другой стороны, крикнув: «Готово!» Охотники долго бродили в поисках оленя, но так ничего и не нашли.

Снова Гай был в восторге.

– Это самая лучшая игра на свете! – сказал он.

– Послушай, Бобр, по-моему, олень должен оставлять следы, – сказал Сэм.

– Если бы снег, тогда все просто… – сказал Гай.

– Я придумал! – обрадовался Ян. – Мы нарвем бумажек и устроим бумажный след!

– Вот здорово!

Индейцы бросились к типи, собрали всю бумагу, разодрали ее на клочки и сложили в мешочек, откуда через дырку бумага сыпалась на дорогу.

Так как никто не нашел оленя в последний раз, Гай снова имел право прятать чучело. Он сделал большой крюк и так упрятал оленя, что мальчики, только наткнувшись на чучело, заметили его. Сэм получил десять очков за находку. Он выстрелил и промахнулся. Ян сделал свои положенные пять шагов, но так поспешно пустил стрелу, что тоже дал промах. Гаю досталось стрелять с пяти шагов, и он, конечно, вонзил стрелу прямо в сердце. Успех совсем вскружил Ветке голову. Он так расхвастался, что два других вождя решили установить новое правило, которое гласило: «Стрелять не ближе чем с пятнадцати шагов».

Игра становилась все интересней и была уже похожа на настоящую охоту. Гаю несколько раз удавалось так запрятать оленя, что его находили с большим трудом. Один раз он провел следы к пруду и поставил чучело совсем открыто, но на противоположном берегу. Мальчики сразу увидели оленя, но расстояние до него было так велико, что надо было или зайти глубоко в воду, или стрелять через пруд. Поэтому победителем снова вышел Гай. Скоро вожди приняли еще одно условие: не ставить оленя на скале или среди камней, чтобы не терять и не ломать стрел.

Они так увлеклись, что скоро весь лес был засыпан бумажными «следами» и не было никакой возможности отличать старые от новых. Это обстоятельство угрожало положить конец игре. Правда, Ян нашел выход – он предложил пользоваться цветной бумагой. Но скоро ее запасы иссякли. И тут неожиданно ребята увидели старого Калеба. Каждый раз он появлялся будто случайно. Мальчики всегда радовались его приходу, потому что он часто давал им очень дельные советы.

– Смотрю, у вас тут дичь есть, – сказал старик, кивнув в сторону оленя, который стоял в сорока шагах от ребят. – Как живой. Хорошо сделали! Очень!

Калеб весело смеялся, когда мальчики рассказывали ему про свою охоту, и внимательный наблюдатель сразу заметил бы, как он еще больше заинтересовался игрой, узнав, что не Сэм Рафтен был самым удачливым охотником.

– Молодец, Гай Бернс! Когда-то и я с твоим отцом охотился на оленей у этой реки.

Ребята рассказали ему о своих трудностях со следами. Калеб задумался и стал в молчании раскуривать трубку.

– Послушайте, – сказал он наконец, – почему бы вам вместо бумаги не взять зерна пшеницы или кукурузы? Это куда лучше. Сегодня вы разбросаете их, а завтра птицы и белки все подберут, до единого зернышка.

Всем очень понравилась эта затея, и скоро Сэм принес небольшой мешок кукурузных зерен.

– Хотите, я разок побуду оленем? – предложил Калеб. – Дайте мне пять минут, а потом ищите. Вы увидите, как настоящий олень бегает по лесу.

Калеб взял чучело и скрылся в чаще. Через пять минут, когда индейцы пошли по следу, он вернулся на прежнее место. Нелегко было идти по этому следу. Сначала он шел по прямой линии, потом описывал круг и возвращался назад, почти пересекая свой путь. Но Калеб сказал:

– Нет, он не пересекает прежний след.

– Куда же мог пойти олень? – Сэм долго ходил вокруг да около и наконец заявил, что след очень уж широк, будто двойной.

– Я знаю! – крикнул Гай. – Олень повернул назад.

Калеб молчал. Ян присмотрелся к следу и нашел то место, где он раздваивался. Зная общее направление, Гай уже не смотрел на землю. Он побежал вперед, за ним – Сэм. Но Гай, чтобы не сбиться, все же оглядывался назад, на Яна, который изучал следы.

Охотники не дошли и до дальних кустов, когда Ян обнаружил новый поворот. След опять возвращался на прежнее место. Ян оглянулся по сторонам и вдруг заметил оленя, лежавшего в траве.

– Олень! – радостно крикнул Ян.

Когда все подбежали к нему, они увидели, что Ян послал стрелу прямо в сердце оленю.

– В сорока шагах – и так метко! Индейцы сказали бы про этот выстрел «гран ку». – У Калеба был очень довольный вид, совсем как в ту минуту, когда он добыл огонь трением. – О, это великий подвиг! Индейцы называют большую победу просто «ку», а великий подвиг «гран ку». Этому они, наверное, выучились у канадских французов.

Каждый индеец вел особый счет своим «ку», и за каждый подвиг он имел право воткнуть в свою шапку еще одно орлиное перо, а в случае особой удачи – с красной волосяной кисточкой на конце. По крайней мере, так было раньше. Теперь же никто не помнит старых обычаев, и всякое перо, которое находит индеец, он втыкает в шапку.

– Вам нравятся наши головные уборы? – спросил Ян.

– Вы, наверное, никогда не видали настоящих. Во-первых, все перья должны быть белыми с черными кончиками, и прикреплять их надо на мягкой кожаной шапке не туго, а свободно. На стержне каждого пера есть кожаная петелька, за которую оно крепится шнурком к шапочке, а посредине продергивается тесьма, чтобы перья держались прямо. На каждом пере делаются отметки, как оно было добыто. Если индейцу удавалось, увести коня, то на пере рисовалась подковка. Я знал одного индейца, у которого на пере было десять подков: он сумел в одной стычке добыть десять коней из стана врага.

– Как бы я хотел пожить среди индейцев! – вздохнул Ян.

– Ты бы скоро устал, – сказал Калеб. – Мне довелось жить с ними. Ни минуты покоя, вечные сражения, голод! С меня довольно…

– Скажи, Калеб, – прервал старика Гай, который никогда не называл его «мистер Кларк», потому что был с ним в хороших отношениях, – за охоту индейцы получают перья?

• Предыдущая
• 20/42
• Следующая