Пламя для дракона (СИ) - Лисина Александра - Страница 49

• Предыдущая
• 49/73
• Следующая

Однажды лорд Эреной сказал, что у моих резервов сумасшедшая скорость отдачи. Чем быстрее и больше я отдаю, тем быстрее мерзну. Но при этом, как заверил Рэн, верна и обратная истина: чем сильнее человек замерзает... обычным образом, по-настоящему... тем меньше у него оставалось жизненных сил. Тоже - благодаря законам матушки-природы.

Верно ли это в моем случае, убедиться можно было лишь одним образом. И, торопливо сдирая с себя одежду, я отчаянно клацала зубами, очень надеясь, что метод окажется действенным. Не знаю, правда, куда и на что будут уходить мои силы, но хотелось бы верить, что природа сама возьмет, сколько нужно, и развеет это богатство во всех смыслах по ветру.

Сжав в кулаке артефакт, я разоблачилась до рубашки и, стремительно посинев, кинула на него умоляющий взгляд...

Работало. Как это ни странно, но оно работало! Потому что всего за несколько секунд пугающий черный цвет тумана заметно поблек, а через несколько томительно долгих минут и вовсе сменился сперва на коричневый, а после и просто красный.

- Спасибо тебе, Творец! - истово прошептала я, стоя посреди жуткой метели. - Спасибо! Вовек не забуду... если выживу, конечно...

На крепком морозе меня колотило так, что сохранять равновесие вскоре стало проблематично. Но туман не спешил радовать переменами - красный цвет упорно не желал меняться на розовый. И даже просто зеленый или синий его не устраивал. За все то время, что я в одной тонкой рубашке прыгала по крыше, пугая горы устрашающим стуков зубов, он только слегка побледнел, и то - крайне неохотно. Но лорд-директор как-то упомянул, что со мной такое вполне возможно. И что один и тот же цвет может сохранять одинаковую интенсивность очень долго. Даже если кто-то в этот момент будет пить меня дольше обычного.

Как я там не околела, наверное, одному Творцу известно. Меня проморозило почти насквозь, я уже ног не чувствовала, хотя сапоги снять не рискнула. Чтобы поменьше думать, я даже заставила себя войти в состояние внутреннего покоя, из которого вылетела еще накануне вечером, и это ненадолго позволило забыть о погоде. Однако вскоре и оно перестало помогать.

В какой-то момент яростный вой ветра превратился в настоящий звериный рык, и меня пошатнуло мощного рывка, заставив отступить почти к самому краю плозадки. Потом ледяные руки обхватили меня со всех сторон, обжигающий холод навалился с новой силой, на моих зажмуренных до боли веках выпал настоящий иней, а сама я вдруг ощутила, что стою в прочном коконе из невесть откуда-то взявшихся стен.

Одна из них прислонилась к моей груди - так близко, что задубевшая рубаха прижалась к самой коже. Сквозь мерзлую ткань я хорошо ощущала эту стену, больше похожую на крепость стальных пластин. Еще одна стена прижалась к спине... не целиком, а лишь вдоль позвоночника. Накрепко обхватив мой затылок и запустив каменные пальцы в мои отросшие волосы. Но самое плохое было то, что бешено рычащий вечер перестал биться только снаружи - теперь он рвался внутрь, сквозь намертво сомкнутые губы. Бился неистовым зверем, настойчиво стучался сквозь вьюгу и, стоило мне только вдохнуть, как он с неистовой жадностью устремился вперед.

Обжигающий холод стал настолько силен, что моих сил сохранять спокойствие уже не хватало. Жалобно застонав, я с усилием вырвалась из накатывающего оцепенения, разомкнула смерзшиеся веки, хотела было дернуться, чтобы посмотреть, что стало с артефактом... но с ужасом обнаружила, что тело мне больше не повинуется. И не может не то что сдвинуться с места, а даже просто пошевелиться. Потому что его властно обхватили чьи-то очень твердые руки, до боли сдавив в железных объятиях.

В самый первый миг я даже подумала, что брежу - ведь ЕГО не могло быть на этой крыше. Никак не могло... правда? Но бешено кружащая вьюга, неистово треплющая его белые волосы и таким же белым покрывалом укрывающая широкие плечи, говорила иное. Да и твердые губы, прижавшиеся к моим, были совсем как настоящие. Как жесткие пальцы, требовательно придерживающие мой затылок, и вторая рука, властно обхватившая меня со спины.

Он пил меня жадно, быстро, огромными торопливыми глотками, словно вырвавшийся из пустыни дикарь. Закрыв глаза и утробно урча, словно голодный зверь, он в клочья разрывал мои заледеневшие губы. Давил на затылок, заставляя прижиматься все теснее и теснее. Отчего я едва не задохнулась, когда он, почувствовав вялое сопротивление, сомкнул руки еще сильнее. И едва не умерла от отчаяния, когда ощутила, что с каждым мгновением из меня уходят не только силы, но и жизнь.

Собрать в кулак остатки воли оказалось намного сложнее, чем я думала. Но все же привитые за месяцы упорных занятий навыки не пропали даром. Потому что когда мои закоченевшие пальцы на мгновение прижались к груди убивающего меня мужчины, он, будто ощутив неладное, с раздраженным рыком все-таки дернулся. Инстинктивно подался назад. На одно-единственное мгновение. Но этого вполне хватило, чтобы слегка ожить, с трудом сформировать мысленный посыл и, коснувшись пылающего от переизбытка энергии амулета, беззвучно прошептать:

- Рэн... помоги...

Все остальное случилось мгновенно - лорд Эреной отшатнулся, распахнув глаза и впервые взглянув на меня осмысленно. Его белое, как снег, лицо жутковато исказилось. Из горла снова вырвался глухой рык, а скрючившиеся, будто когти, пальцы неохотно разжались, выпуская мою рубашку из рук. Впрочем, он все равно сделал это слишком поздно - проснувшийся, полный до краев амулет уже раскрылся, выпуская наружу разъяренного дракона. Который, с силой толкнув меня в грудь, без колебаний устремился навстречу давнему врагу.

Жаль только, я не увидела, как Рэн, торжествуя, расправляет свои могучие крылья. И не услышала, как от его победного рева содрогаются небеса. Но еще больше жаль, что именно в этот момент силы мои внезапно закончились. Одеревеневшее тело, которое больше некому было поддержать, начало медленно заваливаться навзничь. Низенькие перила, отделяющие меня от пропасти, как-то очень уж быстро приблизились. И я, не удержавшись на скользком краю, без вскрика упала вниз. В темноту. Где все так же злобно завывала вьюга и терпеливо дожидались далекие, острозубые, равнодушные ко всему скалы.

***

Раньше я думала, что падать - это больно.

Чепуха - это намного легче, чем тонуть. Нежные объятия темноты совсем не похожи на тугой водоворот волн, жадно утягивающий тебя на глубину. Да и пропасть - это все-таки не омут. А мягкие крылья темноты ничем не напоминают скользкие объятия бездны, стремящейся утащить тебя на дно.

Ты падаешь вниз, это правда. Но это не столько падение, сколько обычный, хоть и кратковременный полет. И, даже зная, что он скоро закончится, ты уже ни о чем не жалеешь. Потому что до последнего ощущаешь неимоверную легкость, слышишь тихое пение ветра и видишь крохотную белую точку, до размеров которой мгновенно сужается весь твой прежний мир...

Странно, что на этот раз точка почему-то не исчезает. Я давно лечу, а она не просто горит, но еще и разрастается, пылая все ярче и ярче. Ровным, каким-то необыкновенным серебристым светом, в котором чудятся то распластанные в стороны крылья, то раскинутые в объятиях руки, настойчиво пытающиеся до меня дотянуться.

Мне по-прежнему холодно, но к холоду я почти привыкла. Все тело немеет, но это в последний раз. Мне вовсе не хочется плакать, однако ветер упорно срывает с моих ресниц крохотные слезинки и, закружив хоровод из сверкающих капелек, ловко подбрасывает его наверх. К свету. Как можно выше и дальше. Туда, где все ярче светятся горы и все быстрее разгорается упавшая с неба звезда.

Я больше не боюсь, хоть мое время и заканчивается. Да и зачем бояться, когда все это так похоже на сон? Жаль только, что падаю я слишком быстро, и мне не суждено его досмотреть. Но так обычно и бывает, к сожалению, потому что все самое интересное начинается лишь тогда, когда действительно подходит к концу...

• Предыдущая
• 49/73
• Следующая