Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 22

В Индии джайны, все джайны стали торговцами. Почему это произошло? Это произошло из-за идеи ненасилия. Казалось бы, какая тут связь, но если вы посмотрите на это глубже… Джайнские правила гласят, что вы не должны рубить деревья, что вы не должны выкорчевывать деревья, потому что в деревьях есть жизнь. Это так, но тогда вы не должны возделывать землю, вы не можете быть фермером. Таким образом, это измерение для джайнов закрыто, они не могут быть фермерами, земледельцами, садоводами. Даже сорвать лист – это насилие.

Конечно, они не могут быть воинами, они не могут выйти на поле сражения. Все их тиртханкары, двадцать четыре мастера, родились в касте воинов, они все были кшатриями, самураями. Но все их последователи стали торговцами по той простой причине, что они не могут быть солдатами, не могут быть фермерами, а чтобы быть брамином, человек должен родиться брамином. Вы не можете им стать; даже если вы хотите им стать, брамины этого не допустят, так что эта дверь закрыта. И конечно, кто захочет быть шудрой – неприкасаемым? Кто захочет пасть так низко?

Поэтому единственный возможный выход был в том, чтобы стать торговцем. Так все джайны стали торговцами, и все их насилие сконцентрировалось на эксплуатации; поэтому они самые богатые люди в Индии. Их насилие незаметным образом изменилось, оно приняло очень тонкую форму – сосать кровь народа, эксплуатировать, угнетать. Их целью стали деньги, посредством денег они достигли могущества. Они не могут стать могущественными непосредственно, потому что не могут бороться за власть, но, действуя чужими руками и пользуясь тем, что у них много денег, они могут приобрести все. Они могут купить браминов, они могут купить шудр, они могут купить воинов – они могут купить всех! Их сознание не изменилось, они такие же насильственные, как и все остальные. Конечно, их насилие приняло очень странную форму.

Замечали ли вы тот факт, что охотники, чья профессия предполагает насилие, очень добрые, очень дружелюбные люди – по той простой причине, что их насилие высвобождается во время охоты.

Психологи заметили, что дровосеки – очень ненасильственные люди, очень мирные, потому что все насилие высвобождается из их организмов во время рубки леса. Их профессия – рубить деревья, колоть дрова – такова, что все их желание рубить и резать исчезает. Они достаточно нарубились, достаточно накололись, теперь они совершенно этим не интересуются. Это очень любящие, добрые люди.

Наш мир – это странный мир, и самое странное в нем то, что мы по-прежнему пытаемся изменить внутреннее, меняя внешнее, – а это невозможно по самой природе вещей. Вы можете изменить внешнее, меняя внутреннее, но не наоборот. Но общество не видит внутреннего, общество видит только внешнее. Поэтому общество придает большое значение внешнему и делает каждого расщепленной личностью, делает каждого в некотором отношении шизофреником. Снаружи вы один человек, внутри вы совершенно другой – не просто отличающийся, но диаметрально противоположный.

Вы можете понаблюдать за людьми извне и решить, каково их внутреннее существо. Вы можете делать выводы с большей или меньшей уверенностью и вряд ли ошибетесь: как бы эти люди ни выглядели на поверхности, внутри своего существа они, скорее всего, являются полной противоположностью этого. Так называемые брахмачарины, люди, соблюдающие обет безбрачия, непрерывно думают о сексе – и ни о чем больше. Это закономерно, это естественно, потому что их безбрачие возникло не из медитации. Они навязали его себе, искусственно культивировали, оно не стало для них чем-то естественным; поэтому они всегда боятся женщин. Джайнские монахи, буддийские монахи, индуистские саньясины – все они боятся женщин. Только от одного вида женщины в них возникает сильнейшая дрожь; отсюда буддистское правило: «Не смотри дальше, чем на четыре фута».

Махатма Ганди писал об одном случае, который произошел у него в ашраме. Он читал «Рамаяну», историю Рамы, и в этой истории Рамы ему встретилось место, которое его слегка озадачило. Это эпизод, где Рама со своей женой Ситой и братом Лакшманой ушли в лес; их отец изгнал их на четырнадцать лет. Рама шел первым, позади него шла его жена Сита, а позади Ситы – Лакшмана.

Так они скитались в лесу несколько лет. Затем Сита была украдена Раваной. Когда Равана уносил ее прочь, она решила оставить какие-нибудь метки, чтобы Рама смог понять, где ее схватили, и по дороге она, незаметно для Раваны, бросала одно за другим свои украшения. Она была королевой, и у нее было множество украшений, поэтому она бросала их всю дорогу – разумеется, это были хорошие метки.

Рама нашел эти украшения, но он был так расстроен, его глаза были полны слез… он почти сходил с ума. Он спрашивал у деревьев: «Деревья, скажите мне, пожалуйста, где моя Сита?» Он смотрел на украшения, но не мог их узнать.

Он спросил Лакшману, своего младшего брата: «Ты узнаешь эти украшения? Принадлежат ли они Сите? Если они принадлежат Сите, тогда это та дорога, по которой ее увели, и мы должны следовать по ней».

Лакшмана сказал: «Я могу узнать только те украшения, которые она носила на ногах, потому что я видел только их».

Махатма Ганди был очень озадачен: «В течение нескольких лет они жили вместе, скитались в лесу, и Лакшмана не видел других украшений – на ее руках, на шее или других частях тела. Он видел только украшения на ее ногах. Почему?»

Виноба Бхаве, один из известных учеников Махатмы Ганди, предположил: «…Лакшмана следовал древнему правилу: „Не смотри ни на какую женщину, так как лицезрение женщины может пробудить в тебе желание“. Поэтому он сосредоточился на ее стопах, он не смотрел выше. Естественно, он мог узнать украшения на ее ногах, потому что годами он смотрел только на ее стопы. Он, должно быть, касался ее стоп, склонялся к ее стопам; он не мог не заметить эти украшения».

На Махатму Ганди это объяснение Винобы Бхаве произвело очень сильное впечатление – это было великое откровение! Лакшмана следовал обету безбрачия, он следовал брахмачарье.

Когда я прочитал об этом случае, я сказал, что если Лакшмана так сильно боится даже взглянуть на лицо Ситы, то несомненно одно: он не следует обету безбрачия. Жена старшего брата – это почти как мать, и он не может взглянуть на ее лицо, не может взглянуть на ее фигуру? Что это за страх, что это за паранойя? Разве это нормально? Говорит ли это о том, что он человек понимания и осознанности, или же он глубоко спящий человек? И если он заставляет себя смотреть только на ее стопы, может ли он избежать желания взглянуть на ее лицо? Вы можете не смотреть, но можете ли вы избежать желания? На самом деле, любопытство будет становиться все больше и больше, все сильнее и сильнее. Оно может превратиться в навязчивую идею: «Как она выглядит? Стопы так прекрасны, так изумительны – какой же должна быть вся ее фигура?»

Затем эта фигура начнет появляться в ваших снах. Тогда возникнет еще больший страх. Этот страх может быть таким сильным… В Индии есть истории о том, что были святые, подобные Шудрасу, который выколол себе глаза, потому что увидел прекрасную женщину и был очарован, пленен ею. Очевидно, в соответствии с индуистской традицией, он пришел к заключению, что глаза сбивают его с пути, и поэтому он выколол себе глаза, ослепил себя. Но разве вы не видите, что это глупость? Думаете, у слепого нет сексуального желания? Думаете, что, просто ослепнув, можно избежать сексуального желания? Но Шудраса уважают за этот поступок, очень уважают: «Какая жертва, и какой сильный характер! Какая великая нравственность, какая чистота!»

Я не вижу в этом никакой чистоты и никакого величия. Я вижу что-то идиотское, что-то чрезвычайно глупое. Вы можете выколоть себе глаза или закрыть глаза, но ваш ум, тем не менее, останется. В действительности, когда вы смотрите на женщину, она никогда не бывает такой прекрасной, какой она бывает, когда вы ее избегаете. Когда вы насильно избегаете ее, она становится еще красивее. И то же самое верно относительно мужчины, потому что на самом деле никто не бывает таким красивым, каким его может сделать ваша фантазия.