Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 49

Американский тенор дебютирует в «Паяцах» в миланском оперном театре Ла Скала. Когда он заканчивает захватывающую арию «Vesti la Giubba», зал аплодирует, а Карбоньо, старик, сидящий в первом ряду, встает и кричит:

– Спой это снова!

Тенор, обрадованный этой просьбой, исполняет арию на бис. Карбоньо, любитель оперы, снова вскакивает и просит:

– Спой это снова!

После пяти исполнений на бис тенор подходит к краю сцены и говорит:

– Спасибо за ваш очень теплый прием.

Старик снова кричит:

– Спой это снова!

– Сожалею, сэр, – говорит тенор, – но нам нужно продолжать. Я не могу спеть это снова.

– Нет! – заявляет фанат оперы. – Ты будешь петь это снова, пока не споешь правильно!

Нужно продолжать и продолжать сомневаться – пока вы не споете правильно! Сомнение – это меч: оно разрубает все, во что вы верите, но это опасный путь. Путь к истине не может не быть опасным, потому что истина – это высочайший пик. Чем выше вы взбираетесь на Эверест, тем более опасным становится подъем. Один неверный шаг – и вы исчезнете навсегда.

Истина освобождает, но чтобы достичь вершин истины, вам придется пройти через очень узкий проход. Это опасно. Поэтому миллионы людей принимают решение жить в своей темной долине, и они верят, что Эверест существует, и что он залит солнцем, и что существует потрясающая красота – ведь туда добрался Иисус, туда добрался Будда. «Мы можем в них верить. Для чего нам идти туда? Мы можем с комфортом жить в своей темной долине. Нет никакой необходимости подвергать себя риску».

Но без риска нет истины, без риска нет жизни. Вы должны научиться рисковать, вы должны стать игроком.

Если вы сомневаетесь и продолжаете сомневаться, наступает момент, когда все, во что вы верили, исчезает, испаряется. Это почти состояние безумия. В любой момент можно упасть в окружающую вас бездну. Если человек падает, происходит срыв. Если человек остается бдительным и осознающим, внимательным, осторожным, происходит прорыв.

Третий вопрос:

Ошо,

Я слышала, что ты иногда придумываешь вопросы, чтобы они подходили к твоим шуткам. Так ли это? Пожалуйста, скажи правду!

Доверие – это предельный прорыв: оно помогает вам самостоятельно узнать истину. А истина освобождает, только когда она ваша собственная. Чужая истина не может никого освободить, она создает рабство и ничего больше.

Мне очень трудно быть правдивым. Я не верю ни во что, даже в истину – я совсем не серьезный человек! Я верю в игривость. Поэтому… какое это имеет значение, чей это вопрос? Ты думаешь, что когда вопрос придумываешь ты, это лучше, чем когда я его сочиняю? Ты думаешь, что когда ты сочиняешь вопрос, это действительно ты его сочиняешь? Или это я придумываю его через тебя?

Если мне нужно будет рассказать завтра какую-то шутку, то я могу сказать что-нибудь сегодня, и завтра придет много записок с вопросами! На самом деле мне нет необходимости придумывать – я могу создавать вопросы внутри вас, это нетрудно. Иначе почему приходит так много вопросов?

Но, похоже, ты серьезна. А я серьезен только в том, что касается шуток, во всем остальном я несерьезен. Вот почему вы никогда не видите, чтобы я смеялся шуткам, я по-настоящему серьезен, так как шутки – это не повод для смеха… Это не шуточное дело! Это одна из самых серьезных вещей в жизни; фактически, единственная серьезная вещь.

Ты спрашиваешь меня: «Я слышала, что ты иногда придумываешь…» Иногда? Всегда, каждый день, потому что, когда я наталкиваюсь на хорошую шутку, я не могу ждать до завтра. Кто знает? Завтра может наступить, а может и не наступить. Может быть, меня здесь не будет, может быть, здесь не будет вас – а шутка должна быть рассказана!

Вот, послушай эти шутки: они не могут остаться нерассказанными!

Негр идет на рыбный рынок и покупает себе на ужин угря. Он кладет его в карман пальто и решает, перед тем как пойти домой, пропустить стаканчик. За стаканчиком следует еще один, и еще один…

Через несколько часов он с трудом добирается до дома и нетвердым шагом идет в туалет пописать. Покачиваясь взад и вперед, он роется у себя в брюках и вытаскивает, как он думает, своего дружка. Он чувствует, что по его ногам стекает что-то теплое, затем смотрит вниз и, выпучив глаза от изумления, говорит:

– Я знал, что ты большой, и я знал, что ты черный, но я, черт побери, не знал, что у тебя такие красивые, такие большие голубые глазки!

Посетитель заходит в кабинет окулиста с картонной коробкой в руках. Он вручает коробку окулисту, тот открывает ее и, взглянув на ее содержимое, восклицает:

– Ух ты! Это самая большая какашка, которую я когда-либо видел!

– Правда, красивая? Я сам ее сделал!

– Она, наверное, не меньше двух футов длиной!

– Двадцать пять с половиной дюймов, если точно! – хвастается посетитель. – И четыре и три четверти дюйма в диаметре!

– Невероятно! Сколько она весит?

– Полтора фунта! – раздается гордый ответ.

– Это просто поразительно! – восклицает окулист, не в силах отвести свой взор от такого удивительного экспоната. – Но зачем было приносить ее ко мне? Я ведь окулист!

– Видите ли, у меня такая проблема: каждый раз, когда я делаю одного из этих монстров, у меня глаза из орбит лезут!

Мэри приходит в полицейский участок со своей матерью. Громко всхлипывая, она сообщает полицейскому, что ее изнасиловали. Офицер спрашивает, когда и где это произошло.

– Ну, – говорит Мэри, плача, – три дня назад – на кладбище, на следующий день – в лесу, а вчера вечером – у Джонни в комнате!

До вас не дошло! Может быть, дойдет эта?..

Дино добился расположения Салли, стенографистки в офисе. Она соглашается провести с ним выходные при условии, что он захватит с собой презерватив.

После того как они поднимаются в спальню, он признается, что не знает, как им пользуются, и она надевает ему презерватив на большой палец руки, чтобы показать, как это делается. Затем они выключают свет и энергично берутся за дело.

Через несколько минут Салли говорит:

– Я чувствую что-то липкое. Похоже, ты порвал эту штуку.

– Нет, – отвечает Дино, включая свет. – Вот он, по-прежнему у меня на пальце!

И ты спрашиваешь меня: «Так ли это? Пожалуйста, скажи правду!»

Даже этот вопрос придуман мною! Какая еще правда нужна, чтобы доказать это? Ты не задавала его; но я на него ответил!

Два еврея гуляют. Впереди они замечают Мойшу, который идет по тротуару переваливаясь по-утиному.

– Держу пари, что у него геморрой, – говорит Саул. – Вот почему он так ходит!

– Нет, – говорит Янкель, – у него яйца распухли, вот почему!

Они догоняют Мойшу и рассказывают ему о пари, которое только что заключили.

– Ты ходишь так из-за сильного геморроя, не правда ли? – спрашивает Саул.

– Нет, – отвечает Мойша.

– Ага! – восклицает Янкель. – Тогда это из-за твоих распухших яиц, верно?

Мойша останавливается и поворачивается к ним:

– Извините, но вы оба проиграли. Видите ли, я собирался просто от души пернуть, но…

На сегодня достаточно.

Первый вопрос:

Ошо,

Есть ли качество у Ничто?

Ничто может быть либо просто пустотой, либо огромной наполненностью. Оно может быть негативным, оно может быть позитивным. Если оно негативно, оно подобно смерти, темноте. Религии называли его адом. Это ад, потому что в нем нет радости, нет песни, нет биения сердца, нет танца. Ничто не цветет, ничто не открывается. Это просто вакуум.