Континент Евразия - Савицкий Петр Николаевич - Страница 2

Даже с точки зрения исторической справедливости мы должны воздать евразийцам должное как уникальным представителям русской Консервативной Революции. Они были новаторами и в сфере философии, и в политологии, и даже первыми открывателями в России новой науки — геополитики. Но их значение не исчерпывается ретроспективой. Они создали великолепный, развитый, романтический и взвешенный одновременно, рациональный и идеальный Проект, ослепительное видение Русского Будущего — континентального, мессианского, духовного и религиозного. Этот Проект нисколько не утратил своей силы и привлекательности. Его реализация зависит от нового поколения.

К нему и обращен евразийский призыв, ему вручен евразийский завет.

Петр Николаевич Савицкий, чью книгу мы предлагаем читателям, не просто один из евразийцев. Он был "евразийцем номер 1", главным идеологом и вождем всего этого направления. Именно ему принадлежат основные формулы и определения, ставшие руководящими принципами евразийской идеологии. Именно он возглавлял движение в 20-х, являлся автором большинства программных документов. И хотя наряду с ним в евразийском движении принимали участие равновеликие интеллектуалы, центральную роль играл именно он.

Имя Савицкого синонимично понятию евразийства. Более того, среди всех остальных евразийцев именно Савицкий специализировался на геополитике, и вся слава основателя русской геополитической школы должна по праву принадлежать именно ему. Савицкий — основоположник русской геополитики, первый ученый, сформулировавший ее фундаментальные принципы.

Имя Савицкого известно всем, кто интересовался историей евразийского движения. Отдельные статьи публиковались в сборниках, журналах, исторических альманахах, периодической печати. Однако собрание воедино его важнейших программных текстов и монографий предпринимается в данном издании впервые.

Мы нисколько не сомневаемся, что это только первый шаг и что внимание к этому удивительному мыслителю, выдающемуся консервативному революционеру, яркому идеологу Третьего Пути будет неуклонно возрастать, а следовательно, не заставят себя ждать последующие издания и переиздания его трудов.

Удивительно, однако, что интерес к этому уникальному автору пробуждается так поздно, в то время как изданы и переизданы труды представителей русской эмиграции куда более скромного масштаба и не столь больших интеллектуальных достоинств. Эту несправедливость мы и спешим исправить данной книгой.

Мы решили назвать книгу "Континент Евразия" что, на наш взгляд, наилучшим образом отражает ее содержание. Савицкий не смог при жизни свести воедино свои опубликованные и неопубликованные труды. Исторические условия этому явно не благоприятствовали. Но то, что он создал, основные линии того, что наметил и описал, является ни больше ни меньше как ядром нашей книги. Это основа, центр евразийского мировоззрения. Выведение всех следствий из этого емкого материала представляет собой уже чисто техническую интеллектуальную задачу, которая облегчается, кроме того, наличием трудов других евразийцев — особенно Н. С. Трубецкого, Г. В. Вернадского, Л. Н. Гумилева (ученика Савицкого), а также материалами сборников и альманахов, посвященных евразийству.

Эта книга не просто исторический документ, но доктрина, утверждение, план, программа, глобальный проект. Ясно, что сторонники конвенциальных путей и банальных позиций не смогут принять евразийских идей, остающихся столь же нонконформистскими, полемически заостренными, шокирующими, как и в свое время. Но это лишь показатель их жизненности, "неархивности".

Евразийство сегодня возрождается. Книга Савицкого — краеугольный камень этого возрождения.

В данное издание включен ряд статей и монографий П. Н. Савицкого, отражающих разные стороны его евразийских воззрений — философских, идеологических, геополитических, географических, экономических. Все тексты выбраны и расположены по тематическому признаку, независимо от хронологии. Жизнь Савицкого была борьбой. Для систематизации своих воззрений, их планомерного и последовательного изложения у него не было условий. Этим объясняется некоторая неизбежная фрагментарность всей книги, составленной из различных частей. Тем не менее основные направления его мысли изложены достаточно полно.

Помимо статей и монографий, опубликованных ранее в эмигрантской печати или в недавних российских сборниках, помещаем несколько архивных материалов из Фонда П. Н. Савицкого, в частности его письмо Петру Струве.

Кроме того, мы решили включить текст коллективного манифеста евразийцев "Евразийство (опыт систематического изложения)", так как, судя по архивным материалам, большая его часть, концепция и замысел принадлежат именно Савицкому. Кроме того, данный материал крайне важен для понимания евразийского мировоззрения.

О подготовке издания

В осуществлении этого проекта принимали участие сотрудники редакции издательства "Аграф", исследователи историко-религиозной ассоциации "Арктогея", ряд работников библиотек и Государственного архива Российской Федерации. Особую признательность за помощь в подготовке материалов выражаем историку Александру Шатилову.

Всякое жизненное движение определяется некоторой идеологией и вытекающей из нее системой конкретных задач (программой), которые, с другой стороны, обусловлены данной исторической обстановкой. Естественно, что задачи и система их меняются в зависимости от условий, места и времени, что всплывают и ставятся новые практические цели и меняются и даже отмирают старые. Однако именно идеология проводит некоторые определенные границы, за которыми "прагматизм" или практицизм движения вырождается в беспринципный оппортунизм. Ибо оппортунизм как раз и связан с отсутствием идеологии или, в лучшем случае, с ее неясностью и неразработанностью. Поучительным примером может служить сменовеховство. Сменовеховцы исходили из сильного и правильного ощущения того, что русская история совершается на территории России и что — худо ли это или хорошо — в основе русского революционного процесса под поверхностью коммунистического безумия протекает подлинное, национальное развитие России, жизненно важное для ее будущего и даже для будущего всей человеческой культуры. Но признание этого факта, давно уже очевидного для многих русских людей, стонущих под игом коммунизма и все же не отчаивающихся в будущем, еще не есть идеология. Не дав себе труда определить, в чем смысл искажаемого коммунизмом русского развития, в чем идеалы и цели России, сменовеховцы не сумели противопоставить коммунистическим декламациям что-нибудь новое, жизненное и ясное. От признания факта они сразу же перешли к поклонению факту, и поворот к России стал для них началом растворения в коммунизме. Сменовеховцы превратились в оппортунистов, чтобы затем переродиться в бардов коммунизма. Вместо того чтобы сделаться носителями исторического процесса, они сделались его рабами и игрушками.

Обреченность всякого оппортунизма заключается в отсутствии идеологии и, собственно говоря, есть само это отсутствие. Оговоримся. Нельзя, конечно, отрицать, что оппортунисты иногда считают себя обладателями некоторой идеологии. Но эта "идеология" никак не связана именно с данным конкретным моментом, никак не определяет поведения, но хранится про запас на случай неопределенного будущего, которого, вероятно, никогда не будет. Она отвлечена от конкретности, отвлеченна или абстрактна и потому расплывчата и недейственна. Она не идеология, а абстракция; и мы делаем ей честь, называя ее "абстрактной идеологией"; лучше называть ее доктринерством. Подобная абстрактная идеология может оставаться сравнительно безобидной, губительной лишь для тех, кто ее исповедует и тем самым превращается в безыдейного оппортуниста. Тогда ее все равно что совсем нет. Но она может стать в высокой степени опасной и вредной, если носители се поверят в ее осуществимость и постараются ее осуществить. Ведь ясно, что попытка осуществить абстракцию необходимо приводит к пренебрежительному и отрицательному отношению ко всему конкретному, в абстрактные формулы не укладывающемуся. Живая конкретная действительность отрицает, высмеивает и разрушает абстрактные формулы, к тому же — по немощи человеческой — чаще всего ошибочные; и, если носитель абстрактной идеологии не хочет от нес отказаться и в то же самое время охвачен пафосом деятельности, ему остается один только выход: ломать и разрушать конкретную действительность, чтобы в конце концов погибнуть в борьбе с ней.