Путь в Версаль (др. перевод) - Голон Анн - Страница 26
- Предыдущая
- 26/111
- Следующая
Уставшие за день, извозчики медленно распрягали лошадей. Анжелика резко поднялась.
«Схожу повидать детей», – подумала она.
За двадцать су перевозчик доставил ее на пристань Сен-Ландри. Анжелика прошла по улице Анфер и остановилась в нескольких шагах от дома, где жил прокурор Фалло де Сансе. Она и подумать не могла предстать в доме своей сестры в обличье нищенки, в обтрепанной юбке, стоптанных башмаках, с прикрытыми косынкой встрепанными волосами. Но ей пришла в голову мысль о том, что, притаившись где-нибудь поблизости, она сможет увидеть своих сыновей.
С недавнего времени это стало навязчивой идеей, необходимостью, которая с каждым днем делалась все острее, занимала все ее мысли. Личико Флоримона всплывало из пропасти забвения и отупения, в которую она погрузилась. Она как будто снова видела его черные кудри под красным чепчиком, слышала его лепет.
Сколько ему теперь? Чуть больше двух.
А Кантору? Семь месяцев. Анжелика не представляла его себе. Ведь она оставила его таким крошкой…
Прислонившись к стене возле лавки сапожника, Анжелика принялась внимательно рассматривать фасад дома, в котором жила, пока была богата и уважаема. Год назад ее экипаж перегородил узкую улочку. Отсюда, роскошно одетая, она отправилась на триумфальный въезд короля. И Косая Като передала ей заманчивое предложение суперинтенданта Фуке: «Соглашайтесь, милочка! Разве это не лучше, чем потерять жизнь?»
Она отказалась. И потеряла все. Порой Анжелика задумывалась, не потеряла ли она также и жизнь? Ведь теперь она лишена имени, права на существование. Для всех она мертва.
«Разве я не потеряла жизнь?»
Шло время, но дом казался пустынным. Впрочем, за грязными окнами кабинета прокурора угадывались унылые силуэты клерков.
Один из них вышел, чтобы зажечь фонарь.
Анжелика опасливо приблизилась:
– Дома ли мэтр Фалло де Сансе или уехал в деревню?
Прежде чем ответить, клерк неторопливо разглядел собеседницу.
– Вот уже некоторое время мэтр Фалло здесь не живет, – сказал он. – Он продал свою должность. У него были неприятности после процесса о колдовстве, в котором была замешана его семья. Это подорвало его репутацию. Он переехал в другой квартал.
– А… вы не знаете в какой?
– Нет, – высокомерно ответил клерк. – А если бы и знал, тебе не сказал бы. Ты не его клиентка.
Анжелика была потрясена. Несколько дней она жила лишь надеждой хотя бы на секунду увидеть личики своих детей. Она представляла, что они возвращаются с прогулки: Барба держит на руках Кантора, а Флоримон весело семенит рядом. И вот теперь они тоже навсегда исчезли из ее поля зрения!
У нее закружилась голова, и, чтобы не упасть, ей пришлось прислониться к стене.
Сапожник, закрывавший ставни мастерской на ночь, слышал ее разговор с клерком. Он сказал:
– Тебе так уж надо было увидеть мэтра Фалло? Ты по поводу суда?
– Нет, – ответила Анжелика, пытаясь взять себя в руки, – но я… я хотела видеть девушку, которая у него служила… по имени Барба. Вы не знаете нового адреса господина прокурора?
– Насчет мэтра Фалло и его семьи сказать не могу. А вот про Барбу – возможно. Она больше у них не служит. В последний раз, когда я ее видел, она работала в лавке торговца жареным мясом под вывеской «Храбрый Петух» на улице Валле-де-Мизер.
– О, благодарю вас.
И Анжелика бросилась бежать по темным улицам.
Улица Валле-де-Мизер, позади тюрьмы Шатле, была владением торговцев жареным мясом. Днем и ночью здесь не умолкали крики забитой птицы и скрежет вертелов, которые крутились над очагом.
Харчевня «Храбрый Петух» была самой отдаленной и малопривлекательной. Казалось даже, что там пост уже начался.
Анжелика вошла в зал, скудно освещенный двумя или тремя свечами. Сидящий за столом перед кувшином вина толстый мужчина в грязном поварском колпаке был, казалось, гораздо больше увлечен выпивкой, чем обслуживанием клиентов. Впрочем, их было немного: несколько ремесленников и бедно одетый путник.
Мальчишка-поваренок, подпоясанный засаленным фартуком, шаркая, подносил блюда, определить состав которых было практически невозможно.
Анжелика обратилась к толстому повару:
– У вас тут есть служанка по имени Барба?
Повар небрежно ткнул пальцем в сторону кухни.
Анжелика увидела Барбу. Она сидела перед огнем и ощипывала птицу.
– Барба!
Та подняла голову и вытерла рукой потный лоб.
– Чего тебе, девушка? – устало спросила она.
– Барба, – повторила Анжелика.
Барба удивленно раскрыла глаза. Потом сдавленно вскрикнула:
– О госпожа графиня!.. Простите меня, госпожа…
– Не надо больше называть меня госпожой, – отрывисто сказала Анжелика.
Она рухнула на каменную приступку очага. Жара стояла удушающая.
– Барба, где мои дети?
Толстые щеки Барбы задрожали, словно она едва сдерживала рыдания. Сглотнув, она наконец смогла ответить:
– Они у кормилицы, госпожа… Не в Париже, в деревне возле Лоншана.
– Значит, моя сестра Ортанс не оставила их у себя?
– Госпожа Ортанс сразу отдала их кормилице. Я дважды ходила туда, чтобы передать ей деньги, которые вы мне оставили. Госпожа Ортанс требовала, чтобы я отдала их ей, но я кое-что утаила. Я хотела, чтобы эти деньги были только для детей. А потом я уже не могла ходить к кормилице… Я ушла от госпожи Ортанс… Переменила много мест… Так трудно зарабатывать себе на жизнь.
Теперь она говорила торопливо, избегая встречаться с Анжеликой глазами. А та задумалась. Лоншан не слишком далеко. Это излюбленное место прогулок придворных дам. Они посещают службы монашенок тамошнего аббатства.
Барба снова принялась нервно ощипывать птицу. У Анжелики появилось ощущение, что кто-то пристально на нее смотрит. Оглянувшись, она увидела поваренка, открыв рот разглядывающего ее. Выражение его лица не оставляло никаких сомнений относительно чувств, которые внушала ему эта прекрасная женщина в лохмотьях. Но на сей раз Анжелика не рассердилась. Она быстро поднялась:
– Где ты живешь, Барба?
– Здесь, госпожа, в каморке над лестницей.
– Не называй меня госпожой.
В этот момент на пороге кухни возник хозяин «Храброго Петуха» в сбившемся на сторону колпаке.
– Чем вы здесь занимаетесь? – заплетающимся языком спросил он. – Давид, тебя посетители требуют. Эта птица скоро будет готова, Барба? Видать, мне самому надо было побеспокоиться, пока вы тут бездельничаете! А эта нищенка что здесь забыла? Пошла вон, да поживей! И не вздумай стащить у меня каплуна!
– О, госпожа…
Но в этот вечер Анжелика была настроена агрессивно. Уперши кулаки в бока, она вспомнила весь словарь Польки:
– Заткнись, вонючая бочка! На черта мне твои старые жилистые петухи? А что до тебя, девственник-сифилитик, лучше бы тебе опустить зенки и закрыть хлебало, если не хочешь схлопотать по харе.
– О госпожа! – воскликнула пораженная Барба.
Анжелика, воспользовавшись смущением обоих мужчин, шепнула ей:
– Жду тебя во дворе.
Позже, когда Барба вышла с подсвечником в руке, Анжелика последовала за ней по расшатанной лестнице в каморку, которую хозяин, господин Буржю, за нескольку су сдавал служанке.
– У меня так бедно… – смущенно сказала Барба.
– Не беспокойся, я тоже познала нищету…
Анжелика скинула башмаки, чтобы ноги отдохнули на прохладном полу, и присела на кровать. Это был поставленный на ножки соломенный тюфяк без полога.
– Надо извинить хозяина, госпожа, – заговорила Барба. – Он неплохой человек. Но после смерти жены запил. Поваренок – его племянник, он вызвал его из провинции, чтобы помогал. Но парень не больно расторопный. Так что дела идут совсем плохо.
– Если я тебя не стесню, Барба, можно я у тебя переночую? – спросила Анжелика. – Завтра на рассвете я уйду, чтобы повидать детей. Я могу лечь с тобой? Меня бы это устроило.
– Госпожа оказывает мне большую честь!
– Честь… – с горечью повторила Анжелика. – Взгляни на меня и больше так не говори.
- Предыдущая
- 26/111
- Следующая
