Путь в Версаль (др. перевод) - Голон Анн - Страница 34

• Предыдущая
• 34/111
• Следующая

– Эй, галантные господа! Сжальтесь над двумя бедными девушками, попавшими в беду. Мы сумеем отблагодарить вас.

Всадники придержали коней. В темноте можно было различить только их накидки с поднятыми воротниками и промокшие шляпы. К Анжелике протянулась рука, и молодой голос по-французски сказал:

– Садитесь, красавица!

Крепко подхватив женщину, всадник боком посадил ее позади себя. Лошади тронулись.

Полька смеялась. Поняв, что ее попутчик иностранец, она принялась обмениваться с ним любезностями на корявом немецком языке, который выучила на полях сражений.

Не оборачиваясь, спутник Анжелики сказал:

– Прижмитесь ко мне покрепче, девушка. У моего скакуна резкий шаг, а седло узкое. Вы рискуете упасть.

Она подчинилась и обвила руками молодого человека, сомкнув на теплой груди замерзшие ладони. От этого тепла ей стало лучше. Уронив голову на крепкую спину незнакомца, она наслаждалась коротким отдыхом.

Теперь, когда она знала, что делать, ей стало спокойней. Из разговора всадников она поняла, что это гугеноты, возвращавшиеся из храма в Шарантоне.

Вскоре они въехали в Париж. Спутник Анжелики заплатил за нее пошлину у ворот Сент-Антуан.

– Куда вас доставить, красавица? – спросил он, на сей раз повернувшись, чтобы разглядеть ее лицо.

Она стряхнула навалившееся оцепенение:

– Не хотелось бы злоупотреблять вашим временем, сударь, но вы очень обяжете меня, если подвезете в Шатле.

– Охотно.

– Анжелика! – закричала Полька. – Ты делаешь глупость. Одумайся!

– Оставь меня… И дай твой кошелек. Он мне еще может понадобиться.

– Ну что же, как хочешь, – пожав плечами, пробормотала Полька.

Она спрыгнула на землю и на дурном немецком рассыпалась в благодарностях своему кавалеру, который оказался не немцем, а голландцем и выглядел одновременно очарованным и смущенным этой веселой сердечностью.

Второй всадник в знак прощания приподнял шляпу и пустил лошадь в галоп по широкой и пустой улице Фобур-Сент-Антуан. Спустя несколько минут он остановился перед тюрьмой Шатле, которую Анжелика покинула всего несколько часов назад.

Она сошла с лошади. Большие факелы, укрепленные под сводом главных ворот крепости, освещали площадь. В их красноватом свете Анжелика лучше разглядела своего предупредительного попутчика. Это был молодой человек лет двадцати – двадцати пяти, одетый удобно, но просто, как буржуа.

Она сказала:

– Простите, что разлучила вас с друзьями.

– Ничего страшного. Эти молодые люди мне не друзья. Они иностранцы. Я француз, живу в Ла-Рошели. Мой отец арматор; он отправил меня в Париж, чтобы я познакомился со столичной торговлей. Я ехал с этими иностранцами, потому что встретил их в Шарантоне, где мы присутствовали на погребении одного из единоверцев. Так что вы нисколько не нарушили моих планов.

– Благодарю вас, что так любезно мне все разъяснили, сударь.

Анжелика протянула ему руку. Пожав ее, молодой человек с улыбкой поклонился, и она увидела его доброе и серьезное лицо.

– Рад оказать вам услугу, душечка.

Она смотрела, как он удаляется, идя вдоль кроваво-красных витрин мясных лавок на улице Гранд-Бушри. Он не обернулся, но эта встреча придала молодой женщине храбрости.

Спустя некоторое время Анжелика решительно вошла под своды пассажа и оказалась перед входом в кордегардию. Ее остановил стражник.

– Я хочу поговорить с капитаном королевской стражи.

Стражник непроизвольно подмигнул:

– С Людоедом? Ну-ну, иди, красотка, раз уж он пришелся тебе по вкусу.

В комнате висел синий табачный дым. Войдя, Анжелика машинально пригладила мокрую юбку. Она заметила, что ветер снова сорвал ее чепец, и при мысли о голой голове ей стало стыдно. Сняв шейный платок, она повязала им голову. После чего направилась в глубину комнаты.

Перед очагом на фоне огня выделялся огромный силуэт капитана. Он шумно разглагольствовал, держа в одной руке трубку с длинным чубуком, а в другой – стакан вина. Собеседники слушали его, зевая и раскачиваясь на стульях. Они привыкли к его бахвальству.

– Ишь ты, эта краля у нас уже гостила, – заметил один из солдат, обрадовавшись развлечению.

Узнав Анжелику, капитан вздрогнул и побагровел. Не дав ему опомниться, она закричала:

– Господин капитан, выслушайте меня! И вы, господа военные, помогите мне! Цыгане похитили моего ребенка и увозят его из Парижа. Они сейчас находятся возле Шарантонского моста. Умоляю вас последовать за мной туда и заставить их вернуть ребенка. Они будут вынуждены подчиниться приказу стражи…

Все ошеломленно умолкли, а потом расхохотались.

– Ну и ну! В жизни такого не слыхивал! Ха-ха-ха! Потаскуха собирается направить стражу, чтобы… Ха-ха! Нет, это курам на смех! Ты за кого нас принимаешь, маркиза?

– Она бредит. Ей кажется, что ее зовут Королева Франции!

Казалось, даже стены дрожали от хохота. Куда бы Анжелика ни повернулась, повсюду она видела разверстые рты и сотрясающиеся от неудержимого смеха плечи. Только капитан не смеялся. Его багровая физиономия становилась все ужасней.

«Сейчас он прикажет бросить меня в темницу, я пропала», – подумала Анжелика. Охваченная паникой, она стала озираться по сторонам.

– Он совсем маленький, ему всего восемь месяцев! – закричала она. – Он прекрасен, как ангел. Он похож на ваших детей, которые сейчас спят в своих кроватках, рядом со своими матерями. А эти цыгане увезут моего мальчика далеко-далеко… И он никогда не увидит свою мать… Не будет знать ни своей родины, ни своего короля… Он…

Слезы душили ее. Веселье исчезло с лиц солдат и стражников. Раздалось еще несколько смешков, потом присутствующие стали смущенно переглядываться.

– Право слово, – сказал старый солдат с исполосованным шрамами лицом, – если эта нищенка так привязана к своему малышу… Вон другие – бросают детей повсюду…

– Молчать! – прогремел капитан. Он угрожающе встал перед молодой женщиной. – Вот оно как! – со зловещим спокойствием проговорил он. – Мало того что ты нищая потаскуха, приговоренная к наказанию плетьми, так ты еще позволяешь себе наглость беспокоить королевскую стражу?! И считаешь это вполне естественным? А что дашь взамен, маркиза?

Анжелика гордо посмотрела на него своими обворожительными глазами.

– Себя, – решительно сказала она.

Глаза великана сузились. Он вздрогнул.

– Иди-ка сюда! – рявкнул он и впихнул ее в соседний чулан, служивший канцелярией.

– Уточни, что ты имела в виду, – пробурчал он.

Анжелика сглотнула, но не отстранилась:

– Я хотела сказать, что сделаю все, что вы пожелаете.

Ее внезапно охватил безотчетный страх. Она испугалась, что он больше не желает ее, что находит ее чересчур жалкой. Жизни Флоримона и Кантора висели на тонком волоске похоти этого животного.

А он думал, что никогда не видел подобной девушки. Тело богини! Да, бог ты мой, это угадывалось под ее лохмотьями. С ней он отдохнет от жирных увядших девиц, с которыми обычно имел дело. А главное – лицо! Он никогда не заглядывал шлюхам в лицо. Неинтересно. Надо же было дожить до таких лет, чтобы понять, что это значит – женское лицо! Честное слово, с ума можно сойти!

Людоед задумался, а Анжелику била дрожь. Наконец он протянул руки, взял ее под мышки и грубо прижал к себе.

– Я хочу, – прорычал он, – я хочу… – Он умолк. Ей было невдомек, что он колебался от робости.

– Я хочу целую ночь, – наконец выговорил он. – Поняла? Не интрижку где-нибудь в углу, как я тебе предлагал раньше… Целую ночь.

Отпустив ее, он удовлетворенно взялся за свою трубку.

– И только попробуй снова начать ломаться! Ну? Договорились?

Не в силах вымолвить ни слова, Анжелика кивнула.

– Сержант! – рявкнул капитан.

Появился офицер.

– Лошадей!.. И пять человек. Да шевелитесь!

Небольшой отряд остановился невдалеке от цыганского табора. Капитан отдавал приказы:

– Двое туда, за рощу, на случай, если им придет в голову бежать. Ты, барышня, оставайся здесь.

• Предыдущая
• 34/111
• Следующая