Выбери любимый жанр

100 великих географических открытий - Баландин Рудольф Константинович - Страница 22

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Еще одна неудача! Но и она не сломила Магеллана. Он покинул Португалию в октябре 1517 года, поселился в Севилье, где была колония португальских эмигрантов, и принял кастильское подданство. Он женился на Беатриж, дочери Диогу Барбоза, бывшего португальского военного моряка, ставшего комендантом севильской крепости Алькасар (сын его Дуарти, брат Беатриж, стал позже участником первого кругосветного плавания). Магеллан привлек к разработке своего проекта опытного навигатора и космографа Руя Фалейру, а Дуарти Барбоза постарался заинтересовать в этом предприятии богатых купцов и влиятельных вельмож. В конце концов молодой король Карлос (избранный в 1519 году императором Священной Римской империи под именем Карл V), утвердил проект, подписав договор с Магелланом и Фалейрой. Казалось бы, счастье наконец-то улыбнулось Магеллану. Не тут-то было! Португальское правительство, узнав о том, что может быть открыт для Испании западный путь в Индию, сделало все возможное, чтобы погубить в зародыше это предприятие (борьба с конкурентом!). Португальский посол при испанском дворе распускал слухи о безнадежности такой экспедиции; она непременно сгинет без следа в безбрежном океане. Он соблазнял Магеллана выгодными должностями в Португалии. Подослал к нему наемных убийц (покушение сорвалось). Подкупил чиновников Индийской торговой палаты, чтобы они протестовали против экспедиции и ее руководителя.

Когда все эти козни не увенчались успехом, коварный посол сделал все возможное, чтобы затянуть подготовку экспедиции и снабдить ее испорченными продуктами, гнилыми товарами, плохим оборудованием. Было даже организовано массовое волнение в порту: тайные агенты посла возбудили толпу криками, что на флагманском судне «Тринидад» поднят португальский флаг (хотя это был адмиральский стяг Магеллана).

Все происки врагов оказались напрасными. Только что ставший императором Карл V утвердил Магеллана главным начальником экспедиции (по невыясненным причинам Фалейру был отстранен от руководства). 10 августа 1519 года пять кораблей эскадры Магеллана вышли из Севильи и двинулись вниз по Гвадалквивиру…

Главные трудности и опасности поджидали Магеллана впереди. Но приведенные выше факты показывают, сколько самых разных препятствий приходится преодолевать тому, кто задумал осуществить великое географическое открытие. Магеллан в этом отношении отнюдь не исключение.

И еще одну деталь следует подчеркнуть. При всех явных несчастьях, которые преследовали Магеллана, было одно счастливое обстоятельство (оно выяснилось уже после его смерти). Дело в том, что в самый последний момент Магеллан принял сверхштатного члена экспедиции, молодого образованного итальянца Антонио Пигафетту. Именно он оказался среди тех немногих, кто вернулся, завершив кругосветное путешествие; более того, он вел дневник, который стал наиболее полным отчетом о плавании.

Итак, флотилия Магеллана отправилась в путь. Штатный состав команды насчитывал 230 человек, сверхштатных было 26. Однако уже вскоре начались острые разногласия адмирала с капитаном самого крупного судна «Сан-Антонио» Хуаном Картахеной, потребовавшим согласовывать с ним маршрут. Магеллан отказался (единовластие в трудных экспедициях — один из залогов успеха) и арестовал смутьяна.

У юго-восточного берега Южной Америки испанские офицеры подняли бунт. Они требовали перемены курса, чтобы идти привычным путем — на мыс Доброй Надежды и дальше в Индию. У бунтовщиков было три корабля против двух, оставшихся у Магеллана. Дело, которому он посвятил несколько лет своей жизни (и обессмертившее его имя), оказалось под угрозой.

Но и на этот раз Магеллан не сдался. Он послал на мятежное судно «Викторию» верного ему полицейского офицера с несколькими матросами для переговоров. Когда капитан судна отказался подчиниться адмиралу, офицер вонзил ему в горло кинжал, шурин Магеллана Дуарти Барбоза принял на себя командование «Викторией». Оставшиеся два мятежных корабля вскоре вынуждены были сдаться. Одному из капитанов-бунтарей Магеллан приказал отрубить голову, а Картахену вместе с заговорщиком-священником высадил на пустынном берегу.

В июне (зимний период в Южном полушарии) после того как одно судно, проводя разведку, разбилось на рифах, была организована зимовка. Местных индейцев, которые коренастому Магеллану показались великанами, прозвали «патагонами» (в переводе с испанского — большеногими), а страну — Патагонией. Весной, 18 октября, флотилия вновь двинулась на юг в поисках прохода из Атлантического океана в неведомое «Южное море».

В извилистом, узком и мрачном проливе, позже названном именем Магеллана, было потеряно еще одно судно. На нем взбунтовались офицеры, взяли обратный курс и вернулись в Португалию. Здесь они обвинили своего адмирала в измене (его жена и ребенок, лишенные денежного пособия, умерли в бедности, но после возвращения «Виктории» покойный адмирал все-таки был реабилитирован).

Выйдя в открытое море, корабли Магеллана почти четыре месяца не встречали суши. Антонио Пигафетта писал: «Мы питались сухарями, но это уже были не сухари, а сухарная пыль, смешанная с червями… Она сильно воняла крысиной мочой. Мы пили желтую воду, которая гнила уже много дней. Мы ели также воловью кожу, покрывавшую грот-мачту… Мы вымачивали ее в морской воде в продолжение четырех-пяти дней, после чего клали на несколько минут на горячие уголья и съедали. Мы питались древесными опилками. Крысы продавались по полдуката за штуку, но и за такую цену их невозможно было достать».

Так был впервые пересечен величайший океан планеты. Флотилия достигла Филиппинских островов. 27 апреля 1521 года вмешавшийся в межплеменные распри между аборигенами Магеллан был убит.

Только через полтора года его спутники вернулись в Португалию. Из пяти кораблей флотилии цели достиг лишь один — «Виктория» (Победа), а из 250 участников — 18.

Несправедливость преследовала Магеллана и после смерти. Пропали (по-видимому, были уничтожены) все его записи. Оригиналы дневников Пигафетты остались в Испании, были засекречены, и судьба их неизвестна. Малодушные бунтовщики — уцелевшие испанские офицеры — клеветали на погибшего, незаслуженно получая почести.

Груз пряностей, доставленный «Викторией», окупил все расходы на экспедицию. Капитану корабля — Хуану Себастьяну Элькано (дель Кано) пожаловали звание рыцаря и пожизненную щедрую пенсию, а на его гербе изображение земного шара было окружено надписью: «Ты первый обошел вокруг меня».

Это было явным преувеличением. Не менее «первым» следовало бы считать, скажем, Пигафетту и вообще всех вернувшихся. В действительности первым обогнул земной шар слуга-малаец Магеллана Энрике: он покинул Индонезию, отправившись на запад, а прибыл сюда с востока. Кстати, сам Магеллан еще прежде побывал уже в Индонезии, так что, придя в этот район земного шара со стороны Тихого океана, он завершил свою кругосветку.

Первым человеком по своей воле, с полным пониманием своей миссии обогнувшим весь земной шар, пройдя три океана, по праву следует считать Магеллана. Однако жажда выгод, чинов и наград, а также «государственные интересы» Испании (ведь Магеллан был португальцем!) оказались весомее, чем стремление к истине и справедливости. Подвиг великого мореплавателя долгие годы пытались замалчивать.

И все-таки правда пробивалась к людям — как зеленый росток весной пробивается из земли к солнцу. Пигафетта писал о Магеллане: «Я надеюсь, что слава столь благородного капитана уже никогда не угаснет. Среди множества добродетелей, его украшавших, особенно примечательно, что он и в величайших бедствиях был неизменно всех более стоек. Более терпеливо, чем кто-либо, переносил он и голод. Во всем мире не было никого, кто мог бы превзойти его в знании карт и мореходства. Истинность сказанного явствует из того, что он совершил дело, которое никто до него не дерзнул ни задумать, ни предпринять».

От века к веку подвиг Магеллана выглядел все более великим. Возможно, его экспедицию следует считать высшим достижением эпохи Великих географических открытий. Была неопровержимо, на опыте, доказана шарообразность Земли и преобладание на поверхности нашей планеты океанов. Но, возможно, даже не это самое главное. Лучше всего сказал об этом Стефан Цвейг: