Выбери любимый жанр

100 великих географических открытий - Баландин Рудольф Константинович - Страница 61

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

ХРЕБЕТ ЧЕРСКОГО

(Восточная Сибирь)

Огромна территория Российского Северо-Востока. Это все, что к востоку от Лены, включая бассейны рек, текущих в Северный Ледовитый океан: Яны, Индигирки, Алазеи, Колымы. По площади это половина Европы. Гор здесь больше, чем в Европе: хребты протягиваются на две-три тысячи километров. Они соединяются, сплетаются в узлы.

Еще казаки-землепроходцы пересекали эти горы, переваливали через них, переходя из одного речного бассейна в другой. Стена гор за Леной и за Байкалом преграждала путь в даурские степи и к «теплому морю-окияну». Первопроходцам казалось, что это все тот же Камень, который нельзя миновать, обойти — «Необходимый Камень». Это водораздельный хребет, с него стекают реки, впадающие в моря двух океанов — Тихого и Северного Ледовитого. За свою грандиозность и значительность наречен он был хребтом Становым, то есть главным, основным.

В этой горной стране шестнадцать лет бродил Михаил Стадухин, к Амуру прорывался через нее Василий Поярков, а к Тихому океану — Иван Москвитин. Восемь лет путешествовал по ней Гаврила Сарычев, в 1820 году из Якутска в Среднеколымск проследовал Фердинанд Врангель, а через три года после него с Колымы в Якутск прошли спутники Врангеля, мичман Матюшкин и доктор Кибер.

За два века никто не составил полного описания этой горной страны, никто не нанес ее на карту. Она оставалась «белым пятном» до начала XX века. И только один человек пересек «белое пятно» с научными исследованиями и приблизился к его разгадке, находясь накануне смерти. Это был родившийся в Литве и сосланный в Сибирь за участие в польском восстании 1863 года. Ян (Иван) Дементьевич Черский.

За восемь лет, проведенных в Омске, он самостоятельно изучил географию, геологию и биологию, причем настолько глубоко, что Сибирский отдел Географического общества добился перевода его в Иркутск для участия в исследовании Сибири. Российская Академия наук в 1885 году вызвала его в Петербург, он был направлен на Байкал для изучения геологии берегов озера, а потом для изучения мест находок ископаемых остатков мамонтов на Колыме. Он был уже очень болен, когда в июне 1891 года отправился вместе с женой, 12-летним сыном и проводником-казаком из Якутска Степаном Расторгуевым в трехлетнюю экспедицию в приполярные районы бассейнов Колымы, Индигирки и Яны.

Из Якутска И.Д. Черский направился через Оймякон в Верхнеколымск. Путь длиной почти в две тысячи километров через тайгу, болота и неведомые горы пройден за два с половиной месяца. Отряд пересек горные хребты, образующие водораздел Колымы и Индигирки и Оймяконское плоскогорье, изрытое котловинами. Открыли три горные цепи. Черский дал им якутские названия — Тас-Кастыбыт («Наваленные камни»), Улахан-Чистай («Большая чистота») и Томус-Хол. Эти хребты были намечены на карте, но они на ней изображались меридионально, а на самом деле оказались вытянуты по широте. В Верхнеколымске остались на зимовку. Состояние здоровья Черского ухудшилось, он понял, что не вернется из экспедиции, и решил успеть завершить начатое дело, чего бы это ни стоило. А то, что не успеет, он поручал закончить жене, сопровождавшей его во всех экспедициях.

31 мая 1892 года отряд Черского отплыл на лодках вниз по Колыме. Лежа в лодке, тяжело больной, он записывал свои наблюдения, а после того как уже не мог этого делать, дневник вела его жена Мавра Павловна. 25 июня И.Д. Черский умер. Похоронен напротив устья реки Омолон, правого притока Колымы. Мавра Черская продолжила исследования и все материалы передала в Академию наук.

В записях Черского содержится указание на сделанный им вывод о неправильном изображении на карте горной страны Восточной Сибири. Но на эти его записи не сразу обратили внимание, и 35 лет после его смерти все горные хребты на картах рисовали по-старому — меридионально направленными, а на месте некоторых вообще были показаны низменности, или плоскогорья. Первым внимательно изучил дневники и карты И.Д. Черского в 20-х годах XX века. Сергей Владимирович Обручев, геолог, работавший на Шпицбергене и Новой Земле (сын крупнейшего геолога и географа академика В.А. Обручева). В 1926 году в район «белого пятна» Восточной Сибири направилась экспедиция С.В. Обручева, в которой в качестве геодезиста участвовал Константин Алексеевич Салищев. Будущему председателю Международной географической ассоциации и вице-президенту Географического общества СССР тогда было немногим больше двадцати. На его долю выпало исследование «белого пятна» Северо-Востока. Известно было, писал Обручев, что «отгороженный от всего мира каменной стеной — ледяным поясом Верхоянско-Колымский край, кроме обычных для Северной Сибири лесов славился своим холодом…».

Это было очень нелегкое путешествие, ведь площадь этой неизвестной земли равна почти двум Франциям или целому Египту.

В июне 1924 года из Якутска вышел невиданно длинный караван навьюченных лошадей. До Индигирки — больше двух тысяч километров. Первые две недели приходится идти по сплошным болотам. На двести километров протянулись заболоченные пространства приалданской низменности. Легче всего продвигаться по обширным кочкарным болотам, в которых лошади погружаются по брюхо в воду, но глубже не проваливаются, потому что под болотной водой — вечная мерзлота. Труднее преодолевать редколесное болото, где множество топких ям, но особенно коварны небольшие, но глубокие болота в «таликах», где уровень вечной мерзлоты понижен.

Постепенно вставал на горизонте над болотами полукилометровый уступ Верхоянского хребта. По долине правого притока Алдана, реки Томго, вошли они в широкую полосу параллельных цепей гольцов. А на карте, с которой шли Обручев и Салищев, — гигантская дуга, протянутая почти от побережья моря Лаптевых на юго-запад, до встречи с еще более грандиозным Становиком, совсем рядом с Охотским морем.

Ширина полосы гольцов — до 450 км. Лиственничный лес одевал их склоны, но вершины оставались голыми; лишь мхи и лишайники покрывали каменные россыпи плосковерхих гор. И пока не поднимешься, продираясь сквозь плотную стену кедрового стланика, на безлесную вершину гольца, нельзя увидеть, что впереди.

Постепенно горы становились выше, их вершины покрывали снеговые шапки, кое-где, в выемках рельефа, сохранялись не тающие все лето снежники. А от былых ледников остались корытообразные долины — троги и углубления на склонах, похожие на кресла великанов — цирки. Долины перегорожены валами ледниковой морены, а во многих местах белеют островки чистого льда. Якуты называют их «тарын», что значит «творог». Они в самом деле напоминают это молочное изделие, если смотреть издалека.

Вблизи же это настоящий ледник. Русское название ему — наледь, и очень точное — лед намерзает на лед. А происходит это так: суровой зимой верхоянские реки нередко промерзают до дна, вода просачивается в береговые галечники, течет там тонкими струйками и выливается на поверхность льда. А под тонкой пленкой льда не успевшая замерзнуть вода продолжает течь, потому что она бежит быстрее, чем идет замерзание. Получается многоэтажный лед, на поверхности которого струится вода, каким бы сильным ни был мороз. Летом такой мощный лед тает очень медленно. И наледи — тарыны в якутских долинах среди жаркого лета сохраняются в окружении леса и трав. Животные спасаются на этих ледяных полянах от гнуса и оводов.

В водораздельной цепи Верхоянского хребта, вздымающейся выше двух километров над уровнем моря, берут начало реки Дулгалах и Сартанг, сливаясь, они образуют Яну. Поэтому и назван хребет Верхоянским. Но на его склонах рождаются и истоки Индигирки, могучей сибирской реки, бассейн которой никто еще не исследовал. Река началась в широкой долине, но потом ушла в узкое ущелье, похожее на трубу, выйдя из которого забурлила на порогах. Огромная масса воды несется с бешеной скоростью, пересекая горные хребты, отсутствующие на карте. Обозначена низменность. Оставив лодки, экспедиция поднимается в горы с заснеженными вершинами.