Электорат хакера - Северцев Петр - Страница 20
- Предыдущая
- 20/35
- Следующая
«Ну и слава Богу», – подумал я. «Если ей грозит опасность, то в первую очередь искать ее будут именно там». Я попросил Рыжую дозвониться до Мамочки и передать Трушкиной, чтобы она не выходила из дома до моего приезда. После этого я вышел из дома и поехал на работу.
Офис уже «разварили» со всех сторон, выбитую охранниками решетку поставили на место, женщины успокоились, мужчины приободрились... Дорфман повез письма и жалобы по прокуратурам и судам. Тополянский отправить «ломать» местных ментов, чтобы они подали представление на возбуждение уголовного дела по факту хулиганства и терроризма, Джаванидзе накропал огромную статью на пол-полосы, где в сочных выражениях, с южным темпераментом описал факт вопиющего вандализма и нарушения основных конституционных прав граждан, таких как право на свободу и право на свободу выбора.
Проходя мимо туалета, я услышал из-за закрытой двери голос Веселова, разговаривающего по сотовому с издательством и требующего первые пять тысяч тиража газеты «Живи и богатей» к часу дня. Подозвав к себе охранника Сашу, я объяснил ему суть дневного задания, и мы отправились к так называемой Мамочке.
Жилище последней располагалось на горе в районе Аэропорта. На небольшой возвышенности стояло несколько девятиэтажек, подъездная дорога к которым плавно тянулась по склону горы. Как ни странно, дверь нам открыла сама Трушкина со своей неизменной радостной улыбкой.
– Вы опять хотели меня видеть? – спросила она. – По какому поводу на сей раз?
Я решил не церемониться и сразу перешел к сути дела:
– У меня есть подозрение, что тебе угрожают. Этого молодого человека зовут Саша, сейчас ты его покормишь и напоишь, после чего он отправится вниз и будет дежурить у подъезда до моего прихода вечером. Никуда далеко от дома не уходи. Вечером мы продумаем, как тебя охранять ночью во время твоей работы.
Последние мои слова она почти не слышала, настолько была поглощена разглядыванием фактуры охранника Саши. Я понял, что ей уже что-либо бессмысленно говорить, и уходя, бросил Саше:
– Когда она тебя накормит и напоит, спать укладываться не давай. Лишу премиальных.
Саша молча усмехнулся и кивнул головой.
В офисе «Корабля Иштар» температура кипения жизни повышалась час от часа. Из прокуратуры вернулся Дорфман и сказал с присущей адвокатам осторожностью, что дело имеет хорошие перспективы, но шансов мало. Даже для понимающего все с полуслова Гайдука эта фраза таила в себе некоторые неясности, а что уж говорить о Диме Столярове, который отреагировал в духе «Чего он сказал?». Дорфман кинулся в витиеватые рассуждения о том, что прокуратура готова пойти навстречу, но до выяснения всех обстоятельств он ничего сказать не может. Единственное конкретное, что ему сказали в прокуратуре – это то, что «заваривать дверь в офис – это дурной тон».
– Не очень вдохновляюще, – прокомментировал Гайдук.
Не слишком вдохновил и прибывший Тополянский, просто и ясно объяснивший, кто такие менты и что делу – п...дец. Когда его попросили пояснить, из чего он сделал такие выводы, он ответил, что у ментов просто нет свидетелей.
– Как нет?! – заорали все хором.
– Так и нет, – сказал Тополянский, доставая свою фляжку. – Ищут...
Единственный положительный момент вчерашних происшествий заключался в том, что арендодатели исчезли из поля зрения и никоим образом себя не проявляли. На общем собрании было решено продолжать долбать оных в газете и прокуратуре. Также было решено послать сотрудников в близлежащие дома с целью отыскать свидетелей происшествия. Всерьез на положительные результаты никто не рассчитывал, но предполагалось, что подобные шаги угомонят арендодателей хотя бы на период выборов.
Не успели все разбрестись по своим кабинетам, как Ершевский вновь собрал всех присутствовавших на очередное совещание. На сей раз поводом послужила информация, что по Борисычевому оврагу и его окрестностям ходят группы молодых парней, крепких и короткостриженных во главе с более старшими товарищами, также в штатском и ведут какие-то странные беседы с избирателями. Главной составляющей этих бесед была настойчиво внедряемая в умы людей мысль о том, что на самом деле главным радетелем и благодетелем коровинцев является генерал Муханев, начальник воздушно-десантного училища. Что именно на его средства, едва ли не личные, строится «невъ...еннный сортир» (формулировка агитаторов) и тянутся водопровод с канализацией.
Присутствующие пришли к общему мнению, что пакостят орлята генерала Муханева, будущие десантники, переодевшиеся в штатское. Джаванидзе тут же предложил активизировать весь компромат на генерала, который приберегали на конец предвыборной кампании. Мне же было поручено расследовать эти инциденты и постараться, не нарушая законы и приличия, свести данную агитацию на нет. Я бодро ответил, что приложу все свои старания.
После этого мы все отправились на встречу с избирателями оврага, которая должна была состояться непосредственно около строящегося сортира. Агитаторы снова хорошо поработали и собрали нехилую толпу, которая окружила стены недостроенного функционального здания. Если проводить аналогии с семнадцатым годом, то броневиком выступала куча кирпича внутри туалета, а в роли Ильича последовательно перебывали Гайдук, Чернобородов и Ершевский.
Основной торпедой для избирателей явился директор овощехранилища «Поле чудес» Адриан Чернобородов. Ему было предоставлено слово после краткой вступительной речи Гайдука. И он не подкачал. Со всей свойственной ему гнилоовощной фантазией он объяснил в начале своей речи собравшимся в какой, собственно говоря, клоаке они проживают. Это было сделано с такими чуждыми светскому обществу подробностями, что все присутствующие были готовы закрыть свои носы носовыми платками. И вот когда даже уже у представителей штаба не хватало мочи дышать тем смрадом, который был навеян речами Чернобородова, и они были готовы спихнуть его с кучи кирпича, оратор перешел наконец к описанию того светлого, чисто-озонированного будущего, которое ожидает обитателей оврага, как только дворец отхожестей «распахнет свои гостеприимные объятия». После этих слов воздух стал казаться значительно чище, и всем полегчало.
Ершевский, взяв эстафету у Чернобородова, своей речью перевел митинг в более привычное и менее экзальтированное русло. Однако по общему мнению всех присутствовавших, встреча явно удалась и спускавшиеся с кирпичей по шатающимся деревянным «козлам» члены штаба были приветствованы отнюдь не жидкими аплодисментами. Довольные удачно проведенной встречей, вернувшиеся в штаб члены команды отправили Тополянского и Столярова по своим складам и конторам за спиртным и закуской. Я откланялся и отправился на квартиру к пресловутой Мамочке, захватив с собой охранника Вову.
Подъехав к дому, мы застали сидящего в БМВ и откровенно скучающего Сашу.
– Все тихо? – спросил я.
– Угу, – ответил Саша. – Объект из дома не выходил, зато приходило несколько клиентов.
– Тебя случайно среди них не было? – спросил я.
– Да нет... Вы же предупредили... – смущенно улыбнулся Саша.
– То-то же, – сказал я тоном строгого наставника. – Сейчас я покажу объект Вове, и он тебя сменит на посту.
Мы поднялись к Мамочке. Дверь нам опять открыла Ольга, из чего у меня создалось впечатление, что она подрабатывала здесь еще и горничной. Я представил Вове Олю, а Оле Вову и они отправились на кухню с той целью, чтобы Вова наелся, а Оля имела возможность его внимательно рассмотреть. Сам же я пошел в зал, где за небольшим столиком сидела довольно обширная компания. В центре, на кресле находилась невысокая крепко сбитая женщина с короткой седой прической возраста где-то около пятидесяти. Она была одета в клетчатые красные штаны и серую кофту. Женщина носила очки с толстыми линзами, отчего ее взгляд казался коровьим. Она полулежала в кресле, держа сигарету в руках. Из-под расстегнутой кофты виднелась черная водолазка и пухленькое круглое пузцо, которое она любовно выставила на обозрение. Похоже, это и была Мамочка.
- Предыдущая
- 20/35
- Следующая
