Командоры в пути - Северов Петр Федорович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/7
- Следующая
Посланный на поиски пресной воды, Хитров доложил, что видел на острове следы костров и рыбачьи постройки, однако встретить жителей этого острова ему не удалось. Натуралист Стеллер сделал на берегу ценные наблюдения; он описал 160 видов растений и несколько видов животных.
Пополнив запасы пресной воды, Беринг повернул в обратный путь.
Кроме позднего времени и угрозы зимовки в этом диком краю, были и другие причины, заставлявшие команду торопиться с возвращением: потрёпанный штормами корабль становился все менее надёжным, запасы провизии таяли с каждым днём, многие матросы болели цингой, болел и сам Беринг.
Но выйти в обратный путь оказалось не так-то просто. Непроглядный туман, а потом невиданной силы шторм преградили дорогу. Уходя от шторма, пакетбот двинулся на юг. В тумане он пронёсся над самыми мелями неизвестного острова, который был замечен лишь позже и назван Туманным.
Беринг слёг в постель и больше не появлялся на палубе. Казалось, он покорно ждал уже решённой своей судьбы.
У группы открывавшихся в тумане островов команду постигла первая горькая утрата: умер матрос Шумагин — отличный товарищ, труженик, непоколебимого характера человек. В память о своём товарище моряки назвали эти острова Шумагинскими. Через некоторое время путешественники снова открыли несколько островов, на которых увидели неизвестный народ — алеутов.
На какой широте и долготе находился корабль в эти дни — никто из офицеров не знал. В тумане невозможно было определиться. А самый опытный моряк в команде — капитан-командор все больше терял силы и волю.
Скитаясь в просторах океана, моряки открыли ещё неизвестную землю, гигантской горой поднявшуюся над водой (этой горе дали имя Св. Иоанна), а затем — острова Св. Маркиана, Св. Стефана, Св. Авраама. Здесь удалось определить местонахождение корабля. Но ненадолго. Вскоре снова туманы, штормы, дожди, снег и град сплошной завесой окружили корабль, и мчался он с оборванными снастями по воле ветра неведомо куда.
Почти каждый день на судне умирали измученные голодом и цингой матросы. Те, что ещё держались на ногах, кое-как пробирались к штурвалу и последним усилием воли продолжали управлять кораблём. Только они, простые моряки, ещё находили в самих себе ту необоримую душевную силу, которая, казалось, была вызовом не только штормовому океану, но и самой смерти…
Этой спайке русских матросов неспроста удивлялся и Беринг, и офицеры из иностранцев.
— Во что они верят? — спрашивал капитан-командор. — Неужели надеются возвратиться на родину? Удивительные люди! Они не хотят покориться своей судьбе.
4 ноября Берингу доложили, что на юге открылись высокие заснеженные горы.
— Это Камчатка? — спрашивал вахтенный офицер. — Правда же, это Камчатка, господин капитан-командор?..
— Не думаю, — сказал Беринг. — Впрочем, говорите всем, что это Камчатка. Иначе…
К 22 ноября оставшиеся в живых матросы и офицеры кое-как перебрались на неизвестный берег. Пакетбот был оставлен без надзора на якоре, — в команде все поголовно были больны.
А через некоторое время произошла удивительная авария: сорванный с якоря корабль стремительно понёсся на рифы, но, подхваченный огромной волной, перелетел через эту подводную зубчатую стену и осел на прибрежных камнях. Даже лучший лоцман не смог бы провести его здесь к берегу так удачно, как это сделала случайная волна.
Так закончил свой дальний путь пакетбот «Св. Пётр». Те из матросов, которые могли ещё передвигаться, сняли с него паруса, чтобы покрыть свои земляные жилища.
Перенесённый в тёмную, наспех вырытую землянку, Беринг подсчитывал потери. Двенадцать матросов скончались во время плавания. Ещё девять умерли при высадке на берег. Остальные… Неужели и все остальные умрут?
А что же сталось с Чириковым и его командой? Много раз Беринг задавал себе этот вопрос. Но ответить на него не мог.
А Чириков, не найдя после шторма «Св. Петра», направил свой корабль на восток, а затем на северо-восток и в ночь на 15 июля 1741 года, на полтора суток раньше своего командира, достиг американского берега в южной части Аляски.
В поисках удобного места для стоянки судно отправилось вдоль берега на северо-запад.
Несколько дней сердито громыхал океан, у скалистых берегов кипели и пенились водовороты. И все же штурман Абрам Дементьев, смелый, бывалый человек, не раз уже доказывал Чирикову, что сможет высадиться на берег.
— Дайте мне матросов из тех, кто покрепче, — говорил он, — и мы переберёмся через прибой.
Чириков согласился.
Корабль вскоре приблизился к заливу. Это место Чириков счёл для высадки разведчиков наиболее подходящим.
Длинная лодка — лангбот, в которой разместилось десять вооруженных матросов со штурманом Дементьевым во главе, направилась к берегу. Разведчики должны были найти якорное место, осмотреть берег, растительность, узнать, что это за земля, какие люди на ней обитают. Для местных жителей путешественники везли подарки: котлы, бусы, иглы, материю…
Неподалёку от берега лангбот скрылся за утёсом, и больше моряки его не видели.
Прошло несколько дней. Дементьев не возвращался.
«Св. Павел» продолжал курсировать недалеко от берега, не отдаляясь от залива. Спустя неделю Чириков вызвал ещё четверых охотников-смельчаков и на последней лодке послал их к берегу. И случилось то страшное, чего больше всего опасался капитан: четыре матроса тоже не вернулись.
Что случилось с этими людьми — неизвестно. Быть может, они утонули где-нибудь в грозном водовороте меж утёсов, рифов и скал или погибли в бою, внезапно атакованные индейцами из засады.
Корабль остался без единой лодки и потерял лучшую часть команды. Теперь о высадке на берег нечего было и думать.
Путешественники решили возвращаться на Камчатку. Четыре с половиной тысячи вёрст отделяли их от Авачинской губы на Камчатке. Нелегко было команде «Св. Павла» преодолеть это расстояние. Продовольствия оставалось мало, пресной воды и того меньше. На корабле свирепствовала цинга. Из строя выходили самые стойкие матросы. Случались вахты, когда некому было занять место у штурвала, и Чириков, тоже разбитый болезнью, ползком пробирался на мостик и сам вёл корабль. Капитан разделял с командой все трудности и невзгоды. Но Чирикову было намного труднее, чем другим — ведь он отвечал за людей, за корабль, за донесение о совершённом великом открытии. Приходя в матросский кубрик, капитан утешал больных:
— Ещё немного терпения, друзья! Мы сделали главное — открыли северо-западные берега Америки! До нас никто из европейцев здесь не бывал. Мы — первые… Возвратимся на Камчатку и не только укажем, где простирается американский материк, но и представим карту большой береговой полосы Америки! Кто сможет тогда усомниться в нашем открытии?
Составление карты открытого и обследованного побережья Северной Америки стало для Чирикова смыслом всей жизни, средоточием всех помыслов и усилий. Первый в истории изображал он эту землю не как большой остров или группу островов, а с полной уверенностью, что это и есть американский материк…
И на обратном пути, несмотря на бедственное положение экипажа и корабля, ни разу не прошёл Чириков торопливо или равнодушно мимо вновь открытых земель — он обязательно наносил их на карту, ставшую поистине неоценимым документом.
Возвращаясь на Камчатку, Чириков открыл несколько Алеутских островов, а на острове Адак, из группы Андреяновских, впервые увидел алеутов и обменялся с ними подарками. 21 сентября «Св. Павел» миновал самый западный остров Алеутской гряды — Атту. Чириков уверенно повёл свой корабль к Петропавловской гавани…
В октябре 1741 года исхлёстанный штормами «Св. Павел» прибыл на Камчатку.
Дороги Чирикова и Беринга неоднократно пересекались неподалеку от открытого Берингом острова Каяк, и вблизи Кадьяка, и у островов Алеутской гряды. Но «Св. Пётр» много петлял в океане, уклоняясь то к югу, то к северу, то даже к юго-востоку. Беринг неуверенно вёл свой корабль, и эта неуверенность занесла его на пустынные Командорские острова.
- Предыдущая
- 6/7
- Следующая
