«Клубок» вокруг Сталина - Баландин Рудольф Константинович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/95
• Следующая

Понять искренних оппозиционеров можно. Они не верили Сталину. Мы уже говорили, что политика объективно строилась на основе религиозного метода*. Ведь надежной, проверенной опытом научной основы строительства социализма в одной стране не было и не могло быть, сколько бы Сталин ни пытался ссылаться на объективные закономерности общественного развития, открытые Марксом-Энгельсом и претворенные в жизнь Лениным.

А почему, действительно, надо было верить Сталину, а не Троцкому или Бухарину? Чем уж так он отличался от других «верных ленинцев»? Какие у него были особые интеллектуальные качества или знания? Многих раздражало уже одно то, что он постоянно оставался на посту генсека, постепенно становясь вождем и диктатором. Культ личности — преклонение перед авторитетом проявления религиозного метода — уже по сути своей вызывают острое неприятие со стороны людей, не желающих безоглядно верить вождю.

«Ныне, увы, очень популярны попытки осмыслить историю XX века в «альтернативном» плане, — писал глубокий русский мыслитель В.В. Кожинов. Ставится, к примеру, вопрос, что было бы, если бы в 1929 году победила линия Бухарина, а не линия Сталина?..

Изучение прошлого с точки зрения возможных «альтернатив» поистине безнадежно затмевает и извращает наше историческое зрение, ибо мы начинаем понимать и оценивать события и явления не в их реальной сущности, но как некую тень от сконструированного нами…

Нам необходимо подлинное понимание, а не запоздалые эмоции и проклятья, которые, между прочим, не требуют от тех, кто их произносит, никакого умственного труда и никакой ответственности…

Критика прошлого — и вполне «безопасное» (в сравнении с критикой современности), и, строго говоря, совершенно бесплодное дело. Ибо критиковать следует то, что еще можно исправить, а прошлое исправить уже никак нельзя. Его надо не критиковать, а понимать в его подлинной сущности и смысле».

Вот и наша задача в данной работе — не критика или оправдание, а стремление понять прошлое нашей родины в ее один из наиболее героических и трагических периодов (что обычно совмещается в истории). Однако встает и другая задача: исправление прошлого.

Конечно, речь идет не о прошлом самом по себе, которое действительно миновало, а об его сущности, о том, каково оно в самом деле, а это, как говорится, одному Богу (или Всемирному Разуму) известно. Люди весьма смутно разбираются в настоящем, даже в том, что происходит в текущий период в их собственной стране. Прошлое в этом отношении видится по-разному в зависимости от угла зрения, перспективы, знаний, убеждений и т. д.

Некогда В.И. Вернадский — великий естествоиспытатель и историк науки убедительно доказал, что история знаний изменчива со временем; исследователи каждый раз заново осмысливают значение тех или иных идей, концепций, гипотез, теорий. Не исключено, что то же относится к истории общества. Она предстает перед нами как свершившийся факт, но понимается как один из многих возможных вариантов событий. Нет ничего крамольного в том, что мы умозрительно попытаемся представить себе некоторые «альтернативы» реальности.

Прежде всего согласимся с мнением В.В. Кожинова: «Сталинизм смог восторжествовать потому, что в стране имелись сотни тысяч или даже миллионы абсолютно искренних, абсолютно убежденных в своей правоте «сталинистов». Конечно, как это и всегда бывает, имелись и заведомые приспособленцы, карьеристы, дельцы, которые думали только о собственной выгоде и, скажем, участвовали в различного рода репрессивных акциях не потому, что были убеждены в их необходимости и — для искренних сталинистов дело обстояло именно так! — высокой целесообразности (ведь речь шла о создании совершенного общества!), а ради того, чтобы выслужиться или, в лучшем случае, чтобы обезопасить самих себя, хотя это нередко и не помогало…

Но будем последовательными и признаем, что приспособленцы возможны лишь потому и тогда, когда есть к чему приспосабливаться. И неизмеримо важнее проблема, так сказать, истинных сталинистов, нежели тех, кто в низменных, корыстных целях «притворялся» идейным сталинистом».

Надо ли оспаривать это мнение Кожинова? Нам оно представляется справедливым.

Итак, согласимся с тем, что наряду с определенным (немалым) числом оппозиционеров в ВКП(б) и вообще в стране имелось еще больше искренних сталинистов, которые верили своему вождю. Что могло произойти, если бы оппозиция добилась свержения этого «кумира»?

Трудно усомниться в том, что произошел бы сильнейший социальный взрыв. В психологии подобный феномен достаточно хорошо изучен. Резкая смена установки, жизненных и общественных ориентиров вызывает в обществе сильнейшее брожение, не говоря уже о растерянности.

Ну, предположим, этот общественно-психический стресс удалось бы преодолеть. Предположим, энтузиазм бухаринцев был бы искренним и заразительным, а большинство населения осознало, что им предлагается обогащаться, всемерно улучшать свое благосостояние не в более или менее отдаленном будущем, как обещал Сталин, а теперь, сразу, безо всех этих ужасов коллективизации и непомерного напряжения индустриализации. Для этого надо было поощрять крестьян (прежде всего из числа зажиточных, производящих наибольшее количество сельхозпродукции), а также легкую промышленность. Кстати, она, вырабатывая товары ширпотреба, стала бы стимулировать крестьян к взаимовыгодной торговле с городом.

Такова, в самых общих чертах, заведомо упрощенная «альтернатива» сталинскому курсу с позиций «правого» уклона. Надо только удивляться, что она не прельстила партийное и беспартийное большинство. Или она была заманчива, о ней мечтали многие, но панически боялись репрессий?

Но ведь к началу 30-х годов никакого пресловутого разгула репрессий не было. Да и чего бояться людям, которые призывают продолжать строительство социализма, но уже ориентируясь на насущные нужды так называемого «простого человека», на скорейшее повышение благосостояния трудящихся? В конце концов, почему бы и самому Сталину не принять и одобрить такой курс? Он мог бы и в таком случае оставаться у власти если не в качестве единственного вождя, то одним из немногих вождей?

Короче говоря, «правая альтернатива» на первый взгляд выглядит вполне реалистичной.

Тут можно сделать небольшое отступление и задаться вопросом: а почему тогда, в конце 20-х и начале 30-х годов, в России не было сколько-нибудь серьезных и популярных группировок, ориентированных на монархию или буржуазную республику? Это ведь удивительно: в конце XX века в России вдруг стали популярны монархические идеи и символы среди людей, весьма туманно представляющих себе реалии царской России. В то же время Россия советская, социалистическая рухнула всего лишь десять лет назад, и ее реалии были прекрасно известны по собственной жизни десяткам миллионов взрослых людей.

То же можно сказать о буржуазных республиках Запада. Неужели их пример не вдохновлял натерпевшихся всяческих бед жителей России?

Факт остается фактом: монархическая идея не вдохновляла сколько-нибудь значительную часть советского общества. Люди стремились вперед, не оглядываясь в прошлое. Надо иметь в виду, что и белое движение было по сути своей «демократическим», ориентированным на буржуазные ценности, а не на восстановление царизма. Даже зверский расстрел бывшего царя Николая II и его семьи не вызвал «бури протеста» и возмущения в народе.

Другое дело, как теперь говорят, «либеральные реформы». Вот что пишет Р. Конквист: «В январе 1929 года Бухарин, Рыков и Томский представили на рассмотрение Политбюро свою политическую платформу. Этот документ нигде и никогда не был опубликован, но его смысл может быть частично восстановлен по различным ссылкам. Платформа правых содержала протест против планов выжимания соков из крестьянства и резко критиковала отсутствие внутрипартийной демократии. В ней было такое заявление: «Мы против того, чтобы единолично решались вопросы партийного руководства. Мы против того, чтобы контроль со стороны коллектива заменялся контролем со стороны лица, хотя бы и авторитетного». «В этом положении платформы оппозиции, — заявил Рудзутак, приводя полтора года спустя эту цитату, — имеется не только протест против существующего в партии режима, но имеется и прямая клевета на партию, прямая клевета на т. Сталина, против которого пытаются выдвинуть обвинение в попытках единоличного руководства нашей партией».

• Предыдущая
• 27/95
• Следующая