«Венгерская рапсодия» ГРУ - Попов Евгений Владимирович - Страница 16

Отто Хатц направил начальнику разведки полковнику Кадару докладную записку, в которой указывал, что считал бы целесообразным использовать международную ярмарку в Измире для решения служебных задач. Он отметил, что эту идею поддерживает и руководитель немецкого разведцентра в Софии Делиус.

Чтобы разобраться в сложной обстановке в Турции в годы войны, я решил разыскать бывшего советского военного атташе в Анкаре генерал-майора Николая Григорьевича Ляхтерова. Удалось найти его телефон. Но в течение нескольких дней на телефонные звонки автоответчик приятным женским голосом сообщал, что хозяев квартиры нет дома, и предлагал после гудка оставить свое сообщение. Наконец, к телефону подошла внучка генерала Ляхтерова и сообщила, что Николай Григорьевич находится на даче, но в конце недели рассчитывает вернуться в Москву.

Прошло несколько дней, я снова позвонил по знакомому уже номеру телефона. Трубку снял Николай Григорьевич. Мы договорились встретиться у него дома.

Генерал Ляхтеров сам открыл мне дверь, выпроводил в одну из комнат огромную кавказскую овчарку и предложил располагаться поудобнее в своем кабинете. Несмотря на преклонный возраст, генерал сохранил военную выправку и, самое главное, ясный, светлый ум и прекрасную память. Он помнил, например, как еще мальчишкой бегал смотреть на императора России Николая II, который в 1915 г. находился в ставке, располагавшейся в Могилеве, и каждый день гулял вместе с наследником и начальником штаба Ставки генералом от инфантерии Алексеевым.

С 1938 г. по 1940 г. Николай Григорьевич был военным атташе СССР в Германии, а в 1940 г. был назначен на должность военного атташе при советской миссии в Венгрии. Генерал сохранил самые хорошие воспоминания о Будапеште. Он с семьей и другие сотрудники атташата занимали просторный особняк на ул. Альма, в Буде — зеленом районе венгерской столицы. Этот дом принадлежал венгерскому архитектору, мужу известной киноактрисы Марики Рокк.

После начала войны советских представителей в Будапеште интернировали и обменяли в Турции на сотрудников венгерской миссии в Москве. Н.Г. Ляхтерова назначили военным атташе в Турции. Важнейшей задачей советской военной разведки было информирование советского командования о позиции Турции, на которую оказывала нажим гитлеровская дипломатия. Немцы разрабатывали вариант переброски своих частей через территорию Турции к южным границам СССР для выхода к нефтеносным районам Азербайджана. Если бы немецкому руководству удалось перетянуть на свою сторону Турцию, это создало бы огромную угрозу. Ведь на границе с СССР Турция держала свою 3-ю армию, которая насчитывала 27 дивизий. И надо иметь в виду, что турецкий солдат отличается необыкновенной выносливостью и фанатичной преданностью исламу. Не считаться с вооруженными силами Турции было бы большой ошибкой. Поэтому дипломаты противостоящих лагерей вели за нее упорную борьбу.

Немецкому послу фон Папену[15] удалось установить прочные связи в высших турецких кругах. Но правительство Турции проявило осторожность, поставив вступление в войну на стороне Германии в зависимость от успехов немецких войск на Восточном фронте — от взятия Москвы и Сталинграда. После разгрома крупных немецких группировок под Москвой и Сталинградом стало ясно, что Турция не вступит в войну. Союзники прилагали усилия, чтобы перетянуть Турцию в свой лагерь.

Я попросил Николая Григорьевича рассказать о попытках венгерских представителей в Анкаре и Стамбуле установить тайные контакты с нашими союзниками — англичанами и американцами. Генерал вежливо прервал меня, сказав, что прежде всего надо иметь в виду, что нашим разведчикам категорически запрещалось вести работу среди представителей союзных держав. Если в. руки советских разведчиков и попадали материалы о попытках немцев, венгров и румын вести тайные переговоры с союзниками, то мы получали их от представителей Венгрии, Румынии и Германии.

— У нас была договоренность с союзниками, — продолжал генерал, — обмениваться в официальном порядке некоторой разведывательной информацией, и мы это делали. Англичане и американцы в общих чертах информировали нас по официальной линии (как правило, с запозданием) о секретных связях с представителями оппозиционных организаций и правительственных групп враждебных государств.

Тайные переговоры с представителями адмирала Хорти, которые интенсивно вели в Стамбуле английские дипломаты, требовали особой деликатности с точки зрения информирования союзников и повышенной бдительности, чтобы не вызвать подозрений со стороны немецкой контрразведки.

Британский посол в Турции сэр Кнэтчбулл-Хьюгессен был весьма искушенным в таких делах дипломатом. Его насторожила осведомленность советского посла в отношении начатых англичанами в Стамбуле секретных переговоров с венгерскими представителями. Советский коллега в беседе на приеме сказал послу, что он в курсе переговоров англичан с Верешем. Опасаясь утечки секретной информации, английский посол, не откладывая, направил телеграмму в Лондон.

— Официальный обмен информацией время от времени осуществлялся и между разведывательными службами, — сказал Николай Григорьевич. — Помнится, руководитель английской разведывательной службы в Стамбуле полковник Герольд Гибсон, приехавший в Анкару, чтобы попрощаться с уезжавшим из Турции послом Великобритании Хьюгессеном, нанес мне визит (британский посол в Турции Хьюгессен оставил службу в Турции из-за скандальной истории, связанной с утечкой информации из посольства, которую похищал камердинер посла, немецкий агент «Цицерон»).

В беседе Гибсон проинформировал, что из Бухареста прибыл румынский офицер подполковник Никулеску, который по поручению короля сообщил союзникам о готовящемся разрыве с немцами. Король передал просьбу англичанам и американцам оказать Румынии помощь, перебросив на ее территорию три авиадесантные бригады. Румынский офицер назвал места высадки десантов: районы Констанцы, Крайновы, Меджидии и аэродромы близ столицы — Бухареста. Король просил о высадке десантов, не дожидаясь прихода Красной армии, якобы с целью не допустить репрессий со стороны немцев. (Нам было ясно, что король и его окружение рассчитывают опереться на англичан и американцев, чтобы сохранить существующий в стране строй.)

Гибсон сообщил, что румынскому офицеру был дан отрицательный ответ: англо-американские войска в данный момент не могут быть переброшены в Румынию.

Подполковник Гибсон был хорошо нам известен. Он родился в Англии в 1897 г. В раннем детстве вместе с родителями приехал в Россию. В восьмилетнем возрасте вернулся в Англию, где учился до начала Первой мировой войны. Ежегодно приезжал на каникулы к родителям в Москву. Окончил в Англии военное училище. Как знающий русский язык, был командирован в Россию в качестве сотрудника аппарата военного атташе (английским военным атташе в то время был небезызвестный генерал Нокс, один из организаторов установления диктатуры адмирала Колчака и его советник). В России Г. Гибсона называли по имени-отчеству: Андрей Карлович. В 1916 г. в составе английского бронеавтомобильного подразделения Гибсон участвовал в Брусиловском прорыве. В 1917 г. вместе с дипкорпусом переехал в Москву. А в 1919 г. советские органы его интернировали и обменяли на находившегося в английской тюрьме М.М. Литвинова.