Большой Кыш - Блинова Мила - Страница 56

• Предыдущая
• 56/67
• Следующая

— Да уж… Хвост, конечно, аргумент, если только он настоящий. А у него — на веревочках.

— Вот как? — удивилась Ёша. — Ай-ай-ай! У бедняги даже хвост обыкновенный. Как ему, должно быть, обидно! А обида порождает злобу. Знаешь, Сяпа, нам во что бы то ни стало надо узнать ВЕЛИКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ этого Цапа. Узнать, в чем заключен его талант. С талантом длинный хвост не нужен. С ним кыш чувствует себя уверенно. Он добр и великодушен.

— А как насчет его дружков? — полюбопытствовал Сяпа.

— С ними дело обстоит хуже. Именно они заводилы. Они подбивают Цапа на подлые делишки. И с ними придется повозиться. Подлость лечить трудно. — Ёша подмигнула Сяпе. — Помогает только крапивный веник. Верное средство, применительно к мягкому местечку.

— Веником по попе — есть отличный идея! — раздался знакомый голос. — Но гораздо лучше этой бесхвостый компания сделать водный процедур.

В пылу беседы Сяпа и Ёша не заметили, что в дупло по лестнице поднялся их общий знакомый по имени Оппорбапель, а для друзей просто Опп.

— Ну что ты будешь делать, — запыхтела Ёша, — стоит на минутку оставить снаружи лестницу, как тут же набивается полное дупло голодных кышей.

— Твой разминашка благоухает на весь лес, Иош-ша. Если б не был лестница, я влез бы по ствол, цепляясь за сучки зубками, или же взлететь по воздух, — сказал галантный Опп.

— Дружище, ты еще здесь?! — удивленно воскликнул Сяпа. — Как же так? Ведь твои родители ждут тебя дома и волнуются, ты что, забыл?

— Родители! У него Шурша желудевый самокат отобрал и съел. Он объявил его смешной вещью. Сказал, что ездить на таком недостойно, — сердито пробасила бабуля.

— Привратнику-то какое дело? Не нравится — пусть не ездит! Что другим мешать? — возмутился Сяпа.

— Какое дело? Только вражеские засланцы гоняют на смешных самокатах и при этом еще радуются, — усмехаясь, пояснила Ёша. — Местным кышам это якобы обидно. Радость — неуважение к местной власти. И пока Опп не разучится радоваться, никто его отсюда не выпустит.

— Чем больше я узнаю про ваши дела, тем скорее мне хочется исполнить свое ВЕЛИКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, — пощипывая брови от негодования, пробурчал себе под нос Сяпа.

Хвостик августа всегда подмочен.

Иногда подслушивать — полезно.

При чем здесь хвост?

У кого свербит, тот и чешись!

Как говорят кыши, хвостик августа всегда подмочен. И верно! Тучи, играющие в догонялки, сбились в кучу, и пошёл колючий дождь. Бодро-освежающий. Бр-р-р!

Бяка огляделся в поисках укрытия и нырнул под горбатую ходульную сосну, чьи корни, приподняв с земли хвойно-дерновую подстилку, образовали что-то наподобие навеса. Под ним было темно, тепло и сухо. Большой Кыш присел на огрызок сосновой шишки, расшелушённой белкой, и задумался. Ему вспомнился песчаный склон родного холма и его сосна, чем-то похожая на эту. В душе кыша заныло. Он понял, как соскучился по дому.

Снаружи, смешиваясь с шумом дождя, зазвучали кышьи голоса: капризный голосок Цапа и громкий гомон его дружков. По странному стечению обстоятельств новые Старейшины, как и Бяка, искали под сосной укрытия. Кыш шмыгнул в дальний уголок и затаился.

Рассерженная на дождь, насквозь промокшая компания забралась под дернину и принялась сушиться. Кыши стянули с себя колпаки и жилетки, отжали их и развесили на выступающих корешках.

— Смотри, Шмяк, мой намокший хвост обвис и стал некрасивым. Помоги отвязать. Его надо поскорее высушить, — заныл Цап.

— Потом высушим, красавчик, — хохотнул криволапый Шмяк.

— Нет, сейчас, — топнул лапкой Цап. — Высушу, тебя не спрошу. Мокрый хвост выглядит ненатурально. Горе какое — узелок намок, и веревочки перепутались. — Главный советник завертелся волчком, ловя собственный хвост.

«Ого! — присвистнул про себя Бяка. — Старейшины-то — жулики! У них хвосты приставные!»

— Любишь ты, Цап, чтобы все красиво было, ой любишь… — зло пробурчал безусый Бряк. — Прямо как старый Шам-Шам или Бяка из Маленькой Тени.

— Да, люблю. Кстати, этот Бяка совсем не так хорош собой, как я, — поджал губы Цап. — Во-первых, у меня красивый длинный хвост, во-вторых…

— И во-вторых — хвост, и в-третьих. А больше ничего! Но другого и не надо, чтобы всеми верховодить! — захохотал толстый Бац, грубо перебив начальника.

— Ты смеёшься надо мной? — нахмурился Цап. — Это неблагородно.

— Неблагородно? — передразнил Цапа толстяк. — А опаивать зельем медведок и натравливать их на дружков Ася благородно? А подсылать на холм красавицу Утику, чтобы там все из-за нее перекусались, благородно?

— Так ведь это же вы придумали! Сказали: надо запугать кышат, чтоб не подняли бунт! — пробормотал Цап.

— Ну запугал, и молодец! — похвалил его Дых. — Не зря мы выбрали тебя начальником. Мы выбрали! И сделали Главным тоже мы, не забывай об этом! Поэтому, вертлявый красавчик, ты нас должен слушаться. А не то…

Тут толстый Бац взял Цапа за уши и приподнял над землей. Цап безвольно повис, вытянув лапы вдоль груди. Низкорослый, с порванным ухом Хлоп зло глянул на Цапа и процедил:

— Слушай внимательно: ты должен придумать, как поскорее избавиться от этих баламутов с холма, Сяпы и Бяки. Сделать это нужно как можно скорее. Вот сиди суши хвост и думай! А не придумаешь, так мы натравим на них злобных хорьков.

«Сами вы злобные хорьки», — усмехнулся Бяка.

Пятеро Старейшин, переругиваясь и хохоча, покинули пещеру. Цап устало опустился на землю и принялся сочинять ругательный стишок про самого себя:

В этих грустных словах Бяке послышалась нотка отчаяния и стыда. Он кашлянул. Цап вздрогнул и завертел головой:

— Кто здесь?

— Я здесь, — пробурчал Бяка, вылезая из своего укрытия.

Цап в ужасе отпрянул от него.

— Что онемел, я ведь не говорящий гриб, а просто Бяка. Понятно?

— П-просто Б-бяка? — переспросил, запинаясь, Цап. — П-понятно. Б-будешь меня б-бить?

— За твою глупость тебя поколотят твои же дружки. Придумали тоже — длиной хвоста авторитет зарабатывать, — улыбнулся Большой Кыш. — К тому же длинный хвост требует тщательного ухода, а от твоего псиной попахивает.

Бяка потянулся к Цапову хвосту и легонько за него дернул. Хвост отвалился. Личико Главного Советника как-то сразу смялось, ушки обвисли, и он заплакал.

— Брось, разве в хвосте счастье? — пробормотал Бяка.

— Не просто в хвосте, а в длинном хвосте, — всхлипнул Цап.

— А вот и нет! В длинном хвосте могут быть только блохи, — строго сказал чистоплотный Бяка.

— Вы все завидуете мне, потому что я красивый! — Цап дернул плечом и отвернулся.

— Вот что, красавец, — начал терять терпение Бяка, — я тут придумал один План, как избавить Большую Тень от твоих дружков. Будешь помогать? Только сразу решай, с кем останешься: с ними или с нами?

— Я их боюсь! Они меня отлупят! — едва пискнул перепуганный кыш.

— Их всего пятеро!

— Пятеро! Я и одного-то боюсь. А может, вы как-нибудь сами справитесь?

— Наворотил ты, а отдуваться нам? Тебе тут жить, ты и старайся. Знаешь старую кышью пословицу «У кого свербит, тот и чешись»?

• Предыдущая
• 56/67
• Следующая