Гребаный саксаул (СИ) - Герман Сергей Эдуардович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/24
• Следующая

Вдыхаю жаркий таджикский воздух. Исступленно звенят цикады.

Вдалеке, над учебным корпусом, лениво, словно понимая, что сегодня выходной, повис красный флаг.

«Как наденешь галстук – береги его, он ведь с нашим знаменем цвета одного…»

Когда то давно, ещё в той прошлой жизни Боб Черемисин учил меня,

«Если хочешь выжить в армии или тюрьме, забудь прошлую жизнь. Никогда не вспоминай прошлое. Живи настоящим. Представь, что ты боевой самолёт, загруженный боезапасом и который уже прошёл точку невозврата. Ты должен понимать, что будешь жить ровно до тех пор, пока летишь. Поэтому если надо будет драться, дерись. Будешь голодный, укради или отбери, но не проси милостыню. И не думай о том, что намотают срок или отправят в дисбат.

Новая жизнь, чужие лица, запахи, отношения, под которые нужно было постоянно подстраиваться позволяли на время забыть о доме, отвлечь от мыслей о будущем. Об этом не надо было думать. Нельзя. Иначе накрывала, доставала, нахлобучивала тоска. Тоска это слабость.

* * *

На территории части был бассейн с голубой водой. Но солдат в него не пускали. Днём там плескались офицерские жёны. По ночам - сержанты из постоянного состава. С подъёма у бассейна выставляли дневального.

Чеченцы из первой роты присутствие дневального игнорировали. Они даже не давали себе труда материться. Просто перелезали через ограждение и сразу били дневального по физиономии.

Сажать чеченцев на гауптвахту было бесполезно. Вышибать с применением грубой физической силы тоже. Они ничего не боялись.

Навёл порядок замполит первой роты старший лейтенант Осинцев. Он построил чеченцев и прочитал лекцию о том что физиология женщины устроена так, что заходя в воду у неё непроизвольно начинается мочеиспускание.

- Вы хотите купаться в воде, в которую нассали офицерские бляди?- спросил он.

Чеченцы были брезгливы. Атаки на бассейн прекратились.

Осинцева вызвал к себе замполит части капитан Сероштанов и за офицерских блядей поставил раком его самого.

* * *

Солдаты в первой роте кололи татуировку. Самолёт, летящий в облаках и надпись ВВС. Наколку делали иголкой и чёрной тушью. Я загорелся сделать такую же. Мне на бумажке нарисовали эскиз. В следующее воскресенье мне её набил Штеплер. Бил профессионально, механической бритвой «Харьков».

Во время зарядки наколку увидел Каныга. Удивился.

- Ну ты приборзел, сынок!

Отвёл в каптёрку. Там сидел старший сержант Беккер.

- Что случилось? – спросил он Каныгу

Замковзвода ткнул меня пальцем в грудь. Побольнее постарался, сука.

- Самолёт на плече напортачил.

Беккер перевел на меня глаза. Я вытянулся по стойке смирно.

- А чего ты хотел? Человек служит в авиации и горд этим. Он же не бабу голую изобразил, как ты, а самолёт! Отправь его в наряд на кухню и забудь.

Вечером я уже мыл миски в посудомойке. Витя Беккер был очень авторитетным сержантом. Инцидент был исчерпан.

* * *

Прапорщик Зингер перед строем спросил:

- Кто может обращаться со столярным инструментом?

Штеплер шагнул вперёд:

- Я!

Зингер с подозрением спросил:

- Правда умеешь?

-А то! - сказал Штеплер. - Потомственный столяр! Могу вам изготовить мебель не хуже чешской!

Очень уж не хотелось ему в посудомойку.

Когда Штеплер пилил доску к нему подошёл рядовой Мамажонов, призванный из глухого азербайджанского села. Похлопал Штеплера по откляченному заду. Сказал:

- Какой хорощий жоп?! Больщой! Белий!

Штеплер повернулся к нему всем телом и с перекошенным лицом кинулся к его горлу. Рыча повалил на землю. Приставил к горлу ножовку и закричал:

- Сейчас отрежу башку, сука!

Мимо курилки проходил капитан Кравченко. Белого от бешенства Штеплера скрутили. Как идейно не выдержанного и склонного к нарушению дисциплины через два дня отправили на аэродром Аягуза. Там была самая лютая дедовщина, а ещё, во время песчаных бурь в туалет ходили держась за верёвку.

* * *

Последним испытанием перед признанием нас как специалистов колёсных спецмашин и последующим выпуском из ШМАСа был пятисоткилометровый марш. Военным водителям предстояло продемонстрировать навыки подготовки к действиям по тревоге, умение двигаться в составе колонны, в условиях ограниченной видимости и бездорожья.

Предстояло выбрать маршрут. Командир роты тоскливо перебирал варианты, водил пальцем по схеме:

- А если сюда?.. Нежелательно. Слишком оживлённо, по дороге гонят овец на мясокомбинат. Год назад военные водители там раскатали по асфальту целую отару вместе со сторожевыми собаками.

Несмотря на редкую заселенность Таджикистана при совершении марша невозможно миновать кишлаки, посёлки и прочие населённые пункты. К тому же командира заботит техническое состояние машин. Не придётся ли тянуть на сцепке заглохшую машину?

Второй немаловажный вопрос. Большинство военных водителей закончили автошколу и получили права только перед самым призывом. Были и такие, кто первый раз сел за руль только перед сдачей экзамена.

Были приняты стратегически правильные решения. Ну его на хер этот пятисоткилометровый марш. Сделаем двести туда, двести обратно. Хватит. Заодно и бензин сэкономим!

В кабину к каждому водителю приказано было посадить старшего- офицера или прапорщика. В виду нехватки офицеров и сверхсрочников старшими машин назначали также инструкторов- срочников из постоянного состава.

Мне достался Газ-66. Инструктор, ефрейтор Ганиев шланговал в санчасти.

Старшим назначили прапорщика Рябчинского, начальника продсклада. Он сел на пассажирское сиденье и сразу же задремал.

Двигатель моей машины взревел, чихнул и заглох. Я мгновенно вспотел. Несколько раз прокрутил стартер. Дремота у старшего машины сразу прошла.

-Что случилось? — спросил он.

-Не знаю, — ответил я — мотор не заводится.

-Надо завести!- Посоветовал прапорщик. Помолчал.- Иначе трибунал!

Я выскочил из кабины, открыл капот и стал смотреть на мотор. Я ничего толком не понимал и только трогал провода в надежде найти причину неисправности.

Двигатель не заводился. Прибежал командир роты майор Цирулин.

Он взобрался на бампер и стал перебирать провода вслед за мной.

-Зажигание проверял? — спросил он.

Я вспотел, ещё больше. Выкрутил свечи. Искра была на месте. Командир роты начал нервничать. Я безуспешно копался в двигателе. Из санчасти срочно доставили инструктора. Газ-66 оказался без бензина. Машину заправили, завели. Командир роты обложил матом меня, инструктора и заодно начальника продсклада. Последовала команда: «По местам!»

Ещё минут через двадцать из автопарка в облаке дымных выхлопов, выполз километровый зелёный змей.

Мы тронулись в путь.

В пути несколько раз останавливались. Оправиться, осмотреть технику, подождать отставших.

Неожиданно объявили построение.

Замполит роты капитан Кравченко выступил с речью. Дескать, мы боевая воинская часть и должны соблюдать максимум секретности, а кто-то из солдат пошёл по большой нужде, а потом подтёр задницу конвертами, на которых был написан номер в/ч и фамилия солдата.

Он собрал использованные обрывки и теперь знает его фамилию, номер воинской части и адрес её дислокации.. А если бы на его месте оказался враг?

Каныга предупредил, что в конечном пункте нас ждут репрессии. Не обманул. Пока повар варил в полевой кухне кашу, нас погнали в горы.

Автомат. Подсумок с двумя магазинами, слава богу, пустыми. Противогаз. Саперная лопатка, малая. Фляга с водой. Топот. Хрипы. Пыль. Пот.

Лопатка бьет по ногам, норовя заехать по яйцам. По спине и заднице лупит приклад автомата.

- Не растягиваться!

Мы забегаем на гору уже в пятый раз.

Слышен мат сержанта Каныгина. Пятна противогазных масок вместо лиц.

- Когда же, блядь, будет перекур?!

- Га-а-зы!

Хоть бы поскорее кто-нибудь свернул здесь шею, что ли?

Бежим по склонам горы. Вверх - вниз, вверх - вниз...

• Предыдущая
• 7/24
• Следующая