Новички-хоккеисты - Янг Скотт - Страница 10

– Эй, Пит! Полегче! Ты же не снегоуборочная машина. Побереги силы!

Пит поднял голову, улыбнулся проходившему мимо соседу и снова вернулся к своим мыслям… Но ведь команда школы Даниэля Мака не выиграла. Да если бы и выиграла, он все равно не имел бы никакого отношения к победе. Теперь он учится в Северо-Западной школе, и его команда потерпела жестокое поражение, и вину за это возлагают на него. Он высморкался и с тоской вспомнил о том времени, когда гонял шайбу на улицах, изо всех сил стремясь показать всем, как хорошо он, Пит Гордон, играет в хоккей. Но теперь все было не так просто. Он оказался в пиковом положении, это очень неприятно, и он должен найти какой-то выход. Но какой?…

В полдень мать Пита отправилась на обед, ежегодно устраиваемый юридическим обществом. Сара по ее поручению пошла за продуктами, запасы которых пополнялись в конце каждой недели. Пит остался в доме один. На второй завтрак он съел несколько бутербродов с сыром и луком и запил их стаканом молока. Услышав на крыльце шаги почтальона и шорох опускаемой в почтовый ящик газеты, он выскочил на веранду, достал газету и раскрыл па спортивной странице. Интересно, что написал о вчерашней игре Ли Винсент… Его тревога быстро улеглась. Спортивный журналист упомянул его имя только вскользь.

Пит Гордон играл ниже своих возможностей, но это вполне естественно, так как из-за неясности, будет ли он играть за свою прежнюю команду школы Даниэля Мак-Интайра или за Северо-Западную школу, Пит тренировался с новой командой всего один раз. Когда он войдет в форму, команда Северо-Западной школы может оказаться твердым орешком для своих соперников. Любая команда, которая играет с таким старанием, как играло вчера большинство ребят Северо-Западной школы, сможет преподнести много сюрпризов.

Пит включил радио и настроил приемник на волну, по которой должны были транслировать футбольный матч. Он был благодарен Ли Винсенту за его веру в то, что он сможет войти в форму и, конечно, он обретет ее! Думая об этом, Пит слушал музыку, когда на веранде послышался топот. Он выглянул в окно и увидел раскрасневшегося от мороза, улыбающегося Рона Маклина, который отряхивал с себя снег. Пит махнул ему, приглашая войти, но в душе страшась этого визита. Он вышел в прихожую, где Рон уже снимал пальто.

– Был сегодня на улице? – спросил Рон.

– Сгребал снег.

– А я проспал все утро. Ууу! Погода холодная, как сердце арбитра!

Пит провел приятеля в гостиную. Рон плюхнулся в мягкое кресло.

– Мы должны были запросто выиграть, и на тебе – ничья! Игра не клеилась. К тому же они сопротивлялись как черти. И тебя нам не хватало, конечно.

– Мы играем с ними в следующую пятницу.

– Они разделают вас под сухую, – безапелляционно заявил Рон. – Эй, ты слушал сегодня радио? Уж слишком резко о тебе говорили.

Пит нахмурился, но промолчал.

– А на что можно надеяться, если… – продолжал Рон, но его отвлекли шаги на веранде. Он выглянул в окно: – С кем это пришла Сара?

Оба мальчика вышли в прихожую. Щеки Сары разрумянились от мороза, и она выглядела еще более хорошенькой, чем обычно. Билл Спунский стоял позади с двумя большими сумками в руках.

– Ты уже знаком с Биллом, Пит, – сказала Сара. – Билл, а это Рон Маклин из школы Даниэля Мака. Мы с Биллом учимся в одном классе, – обратилась она к Рону. – Так удачно, что я встретила его. У меня замерзли пальцы.

– Еще бы, в таких тонких перчатках, дурочка! – усмехнулся Рон.

Билл застенчиво глядел на мальчиков.

– Очень рад познакомиться, – произнес он, пожимая руку Рону. – Я был вчера на матче. Вы очень хорошо играли.

– Боже мой, не хвали ты его! – воскликнула Сара. – Он и без того задирает нос.

– Здесь мне это никогда не удавалось, – отшутился Рон.

Пит взял у Билла сумки:

– Снимай пальто и заходи.

Пита вновь удивила учтивая манера разговора Билла: «Очень любезно с вашей стороны… Если я не помешаю…» Это так отличалось от свободного обращения его приятелей.

– Если ты сможешь выдержать хвастливые рассказы Рона о его победах на хоккейных полях – милости прошу, – обратилась к спутнику Сара.

Когда Пит отнес покупки на кухню и вернулся, Рон уже снова восседал в кресле, рассказывая, как ему удалось сквитать шайбу и…

– И от нечего делать отправил ее в ворота! – со смехом закончила за него Сара.

Она расположилась на диване. Спунский вежливо слушал, сидя выпрямившись на стуле и держа руки на коленях.

– Трудно прослыть героем в этом доме, – вздохнул Рон.

Пит посмотрел на него и вновь вспомнил свои обиды.

– Тебя хоть не ругали последними словами по радио…

Рон на мгновение смутился.

– Именно об этом я и хотел сказать, когда пришли Сара и…

– Билл, – подсказала Сара.

– И Билл, – закончил Рон и обернулся к Питу: – Как можно ждать от тебя хорошей игры с этими хромоногими?! Ребята, конечно, старались, но ведь они просто не умеют играть, вот и все! Что ты мог поделать в одиночку? Половина команды играла так, словно они в первый раз вышли на лед. Черт возьми, как же…

– У нас есть несколько хороших игроков, которые не уступят кое-кому из ваших, – тихо сказал Спунский.

Наступила мертвая тишина.

– Послушайте, ведь это же глупо… – произнес со смешком Рон. – У нас та же команда, что и была, только нет Пита, а в прошлом году мы выиграли первенство провинции. Ваши ребята, конечно, лезли из кожи вон, но…

– Я думаю, что в одной из двух наших встреч в этом сезоне мы вас побьем, – сказал Спунский.

– Молодец, Билл! – воскликнула Сара.

– А ты за кого болеешь? – обернулся к ней Рон.

– За Северо-Западную школу, конечно!

– Ради бога, не начинайте все сначала! – в сердцах воскликнул Пит.

Все замолчали. Удивленный этой вспышкой, Рон, вздернув брови, бросил взгляд на Сару и, чтобы переменить разговор, принялся допытываться у Билла:

– Послушай, ты что – англичанин?

– Боюсь, ты не расслышал мою фамилию, – широко улыбнулся Билл. – Спунский, конечно, не самая аристократическая английская фамилия.

Пит вскинул голову. Он был очень чувствителен к национальному вопросу и знал, что расовые предрассудки скорее болезнь взрослых, чем молодежи. Но на лице Спунского он увидел добродушную улыбку и успокоился.

– Сэр Элджернон Спунский! – громко рассмеялся Рон. – Герцог Падуки! [1] Да, ты прав. Это не звучит.

– Я поляк, – объяснил Билл. – Но мы с мамой гостили в Англии, когда немцы оккупировали нашу страну, и нам пришлось остаться там. Вот откуда у меня такое произношение.

– А здесь ты давно? – спросил Рон.

– До чего же ты любопытен! – нахмурилась Сара.

– Пусть, – улыбнулся Билл. – Вот уже пятнадцать месяцев как мы здесь, но вместе с папой мы стали жить только недавно. По канадским законам иммигранты должны в течение года отработать на государственной службе. Поэтому первый год папа работал дровосеком на севере, а мама – домработницей в Ривер-Хейтс. Я жил с ней. А теперь вся наша семья в сборе. – Он перевел дыхание. – Так хорошо быть всем вместе! Ведь я не видел папу восемь лет…

Подумать только! Восемь лет без отца… Но на Рона это не произвело ни малейшего впечатления.

– А что он делает сейчас?

– Папа? Преподает немецкий язык в университете. – Билл смущенно улыбнулся. – Дома, в Варшаве, он преподавал английский и французский. Здесь, в Канаде, где говорят на обоих этих языках, он преподает немецкий.

– Ну и ну! – воскликнул Рон. – Представляю, как ему было тяжко на лесоповале… Я имею в виду – такому человеку, как он.

Билл пожал плечами.

– В войну он участвовал в подпольном движении Сопротивления. Затем сидел в гитлеровских концлагерях… Ему приходилось и потяжелее, чем валить лес.

Пит внимательно слушал Билла. Теперь многое становилось ясно. Какую же трудную жизнь прожил Спунский по сравнению с ним, Роном и Сарой.