Несвятая троица (СИ) - Двинский Андрей - Страница 15

   Ира стянула с себя футболку и джинсы, но лифчик и трусики отказалась снимать наотрез. Я снял с нее деревянный медальон и покачал головой. Все тело было пропитано желтой субстанцией. При этом, крупных разрывов я почти не видел, за исключением нескольких в горле и под грудиной. Аккуратно соединив три красных канала в районе горла и два зеленых в груди, я отсосал всю желтую жидкость, до которой мог дотянуться и очередной раз поразился сложности схем, которыми было пропитано человеческое тело. Толстых каналов насчитывалось около двух десятков, они странно переплетались в нескольких узловых точках, тут у Иры все было так же, как и у меня. Но, помимо этого, тело состояло из сотен мелких трубочек и тысяч или даже десятков тысяч капилляров. К мозгу подходили четыре больших канала, красный, желтый, зеленый и синий, а сам он почти весь состоял из наисложнейшей сети тончайших нитей, куда лезть моими толстыми и грубыми щупальцами было просто бесполезно. Свое астральное, как я начал для себя его называть, тело я видел немного по-другому. У меня впервые закралась мысль, что схемы делятся на управляющие и силовые. Но по какому принципу?

   Вся астральная конструкция крепилась к физическому телу с помощью той самой бледно-голубой полупрозрачной ткани, из которой состояли и мои щупальца. Интересно и то, что щупальца были и у Ирки, но какие-то маленькие и недоразвитые, я б сказал - рудиментарные.

   Пока я колдовал, Ира лежала на лавке с недовольным лицом и закрытыми глазами, очень напряженная.

  -- Расслабься, не съем я тебя, - пробурчал я, касаясь ее кончиками пальцев в тех местах, где щупальца отсасывали желтую субстанцию. Ее накопилось порядочно, по моим прикидкам около литра. Закольцевав ее, как делал это ранее, я повесил колечко себе на плечо на манер сумки. Пригодится. Ирка на мои слова не прореагировала, однако на щеках появился румянец. Так же мне показалось, что у нее стала падать температура. - Пока все, можешь одеваться. Только амулет не одевай. Как себя чувствуешь?

  -- Слабость очень сильная, - она открыла глаза и попыталась подняться. Я помог. - Голова кружится. А так лучше, - удивленно пробормотала она, прислушавшись к себе. - Горло не болит и в груди легче. И ломать перестало.

  -- Ложись, - я укрыл ее одеялом. - Я откачал из тебя примерно литр субстанции, которая образуется при отмирании тканей. Теперь все это должно восстановиться. Для этого, скорее всего, надо есть и пить.

  -- Ага, есть я хочу, - пробормотала Ирка. - Причем очень!

  -- Вот и здорово, - я повернулся к столу и внезапно почувствовал чей-то взгляд. Оглядев помещение, наткнулся на глаза, которые смотрели на меня из вороха тряпок и одеял, что лежал на печи. Старый дед Динари, нашей хозяйки, который, как объяснил Беркут, почти не встает. Взгляд был острым и очень внимательным. Мурашки пробежали у меня по телу. Динари, бегающая по хозяйству, Терим, сидящий на лавке и протирающий глаза, Беркут, ворошащий кочергой в печи угли - все они в астральном зрении были похожи на смазанные радужные фигуры. Так выглядели люди, защищенные амулетом. Однако дед на печи был другим. Ни каналов, ни радуги, как будто на нем астральное зрение давало сбой. Просто обычная всклоченная борода, сморщенная кожа и острый взгляд. Дед подмигнул и поднес ладонь ко рту, будто, не давая себе говорить. Я кивнул и отвернулся. Просит не говорить? А кому мне говорить-то? Разве что Беркуту.

***

   Андрей Беркутов, на хуторе Динари, вторые сутки в этом мире, утро.

   К концу завтрака я уже понял, что сегодня мы никуда не уйдем. Иру пришлось бы тащить на закорках, а это снизило бы нашу скорость до катастрофически малой величины. Лошади у Динари не было, не козу же в телегу запрягать? Да и идти по дороге - верный способ попасться тем, кто нас будет искать. Вариант оставить Иру здесь я даже рассматривать не стал. Больная девушка, да еще в состоянии стресса одна здесь не выживет. Да и не мог я никого бросить. Десантники своих не бросают. А Ирка с Вадимом были для меня своими, как ни крути.

   Значит, ищем способ выжить здесь. Как нас могут найти? Мог выдать Терим, который после завтрака собрался по своим пастушьим делам. Я объяснил Ирине и Вадиму ситуацию, и мы втроем, с помощью жестов, нескольких известных нам слов и такой-то матери попытались объяснить Динари, что хотим, чтобы Терим остался дома и помог нам. Однако те категорически отказались, также с большим трудом объяснив нам, что, если Терим не пойдет пасти овец, его выгонят с работы и семейству нечего будет жрать. Я спросил, сколько парню платят и выяснил, что получает он свою зарплату не деньгами, а продуктами, сыром, мясом и молоком, а к осени и шерстью, из которой Динари сделает одежду на зиму. И деньги, которые я им предложил, не спасут их, потому что монеты могут отобрать разбойники (тут Терим показал на кинжал, которым я резал сыр и провел себя по горлу, от чего меня слегка передернуло). Интересно, что Ира довольно быстро разобралась в языке аборигенов, вот что значит хорошее филологическое образование. Нет, конечно, она не стала на нем свободно болтать, но понимала и объясняла она куда лучше нас с Вадимом. Язык, как я понял, чем-то напоминал толи древнерусский, толи старославянский. Это наводило на некоторые размышления, однако я их отложил на тот период, когда мы окажемся в большей безопасности.

   До Терима удалось донести простую мысль, что о нас надо молчать. Я ему на пальцах объяснил, что если нас найдут, то погибнем не только мы, но и Динари и старик, который так и лежал на печи, молча слопав свою порцию каши. В то же время, если он будет молчать, я им оставлю пару серебряных монет, когда Ира поправится и мы уйдем. Парниша оказался сообразительным и тремя разными способами заверил меня, что не скажет ни слова. Мне стыдно было пугать ребенка, но дело шло о наших жизнях, и иного способа их сохранить я не видел.

   Мысль сдаться местным властям я отбросил как неконструктивную, хотя Ира заикнулась о чем-то подобном. И дело даже не в том, что на мне два трупа представителей как раз этих самых властей. А в том, что здешняя цивилизация, скорее всего, находится на уровне средневековья, а это подразумевает все "радости" эпохи, типа феодализма, инквизиции, права первой ночи и Бог знает, чего еще. И легализоваться надо только тогда, когда мы поймем, что тут и как, придумаем для себя место в этом обществе. О возвращении домой я всерьез не думал, потому что оценил для себя вероятность такой возможности, как лежащую ниже плинтуса. Тем не менее, перед Ирой всячески выражал уверенность, что мы обязательно путь на Землю найдем. У девочки там осталась дочь и любимый муж, я даже не мог представить всю глубину ее отчаяния. А мне нужна была если не боевая единица, то хотя бы не полный балласт. А для этого требовалось ее соответствующим образом морально поддерживать и настраивать.

   Терим ушел, а мы стали выпытывать у Динари сведения об этом мире. Я так же постарался вытянуть на разговор старика, но он сделал вид, что спит. Однако, судя по всему, внимательно слушал и изредка приоткрывал глаза, косясь, почему-то на Вадима. Динари оказалась обычной деревенской простушкой, в меру глупенькой, но очень коммуникабельной и доброй. Из ее рассказа мы поняли, что страна, где мы оказались, называется Эртазания, а управлял ей какой-то феодал, титул которого звучал как кнес, что Ира перевела как князь или герцог. При этом, Динари вроде как была свободным человеком, а не крепостной. При этом, то поле, которое колосилось между дорогой и лесом принадлежало герцогу, а обрабатывало ее как раз семейство Динари, которое за это получало четверть урожая. Хутор остался девочке от отца, который был "воем" и умер три года назад. Как я понял, его доконали то ли старые раны, которые тот получил на полях сражений, то ли эль, до которого старый вояка был большим любителем. А скорее всего и то и другое вместе. Самой Динари было семнадцать лет (она показала на пальцах), мать ее умерла при родах Терима. Что интересно, дед, лежащий на печи, был старым приятелем отца, который после смерти последнего остался присматривать за детьми. На мое замечание, типа неизвестно кто за кем присматривает, Динари рассказала, что у Кераля весеннее обострение, а летом он вполне активен и сильно помогает по хозяйству.