Не все умеют падать - Теллеген Тоон - Страница 3

• Предыдущая
• 3/7
• Следующая

- Ладно, - сказал носорог. - Только добавь туда, пожалуйста, немножко чертополоха.

Сверчок задумался очень глубоко и очень надолго, закрыл глаза, почесал в затылке и потом написал под травяным тортом:

Все подряд.

- Что это значит? - удивился носорог.

- А ты не знаешь? - спросил сверчок.

- Нет.

- Ну вот, - сказал сверчок. - Тогда это абсолютно правильно. Потому что про подарки ты знать не должен. Поэтому я и назвал это: все подряд.

Он несколько раз подпрыгнул от удовольствия так, что полы его куртки запрыгали вместе с ним. Носорог забрал список с собой и показывал его всем, кому только мог, - но травяной торт уже был вычеркнут, ведь его должен был подарить сверчок.

А неделю спустя, в день рождения, носорог получил от сверчка в подарок травяной торт с чертополохом, а остальные звери дарили ему все подряд. И носорог очень радовался.

- А ЧТО, ЕСЛИ У МЕНЯ ВДРУГ ПРОТЕЧЕТ ПАНЦИРЬ? - спросила однажды черепаха у белки.

- Ну... - сказала белка. - Тогда и посмотрим. Сейчас ведь нет дождя?

- Нет, но если вдруг пойдет дождь и если вдруг панцирь протечет...

- Не надо так переживать, черепаха, - сказала белка и ободряюще похлопала ее по панцирю.

Черепаха вздохнула.

- А если вдруг у меня земля уйдет из-под ног, и я повисну в воздухе. Что тогда?

Этого белка тоже не знала. Не знала она и что будет, если черепаха вдруг не сможет ползать или ей целый день придется горевать. А ведь ей этого совсем не хотелось.

- А если это все-таки случится, белка, - спросила черепаха в отчаянии, - и мне придется целый день горевать...

Белка попыталась себе это представить, и эта картина совсем ей не понравилась.

- Скажи, белка, я - грустная? - спросила черепаха.

- Да, - ответила белка, - я думаю, ты сейчас грустная.

- Правда? - спросила черепаха и удивленно улыбнулась. - А я и не знала, что могу быть грустной. Так-так. Значит, сейчас я грустная.

Она радостно огляделась по сторонам и издала какой-то странный звук, как будто хрюкнула.

- Но теперь ты уже не грустная, - сказала белка.

- Да? - спросила черепаха, и лицо ее помрачнело.

- А теперь опять грустная.

- Правда? - спросила черепаха. - Как трудно быть грустной! И она задумчиво нахмурила лоб.

Белка подтвердила, что и в самом деле быть грустной очень непросто и что ей самой это ни разу не удавалось. Черепаха засияла от гордости, но тут же спохватилась и постаралась опять тревожно нахмуриться.

ОДНАЖДЫ УТРОМ МУРАВЕЙ ШЕЛ ПО ЛЕСУ. «До чего тяжелая у меня голова», - думал он. Когда он шел, ему приходилось поддерживать голову правой передней лапкой. Но идти из-за этого было сложнее. Под ивой он остановился и вздохнул. Потом присел на камешек, который как раз лежал под деревом. Голову пришлось подпереть сразу двумя лапками. «До чего же она тяжелая», - подумал муравей. «Я знаю, отчего это, - вдруг пришло ему в голову.- Это из-за того, что я все знаю. А знания весят очень много».

День был пасмурный. То и дело накрапывал дождик. По небу носились черные облака. Деревья скрипели и трещали от ветра.

«А ведь хорошо, что я все знаю, - подумал муравей.- Ведь если бы мне пришлось узнать еще что-нибудь, то голова у меня стала бы совсем неподъемной».

Он с трудом покачал головой и представил себе, как его лапки не могут удержать голову и она со стуком падает на землю.

«Тогда бы мне крышка», - подумал муравей…«А ведь все из-за того, что я ужасно много думаю,- продолжал он; - Обо всем на свете. О том, какой вкусный бывает мед, и о том, как ложится пыль, об океане, о подозрительных мыслях, о дожде, о лакрице, да что ни возьми. И все это умещается у меня в голове».

Локти у муравья устали, и он медленно сполз с камня.

Теперь он просто лежал на животе, упершись подбородком в землю. Голова стала еще тяжелее.

«Значит, я успел узнать еще что-то, чего не знал раньше, - решил муравей. - Но теперь-то, надеюсь, я знаю абсолютно все». Муравей почувствовал, что у него больше не получается покачать головой или хотя бы кивнуть. «Интересно, а улыбнуться я бы смог?» - подумал он. Он попробовал улыбнуться и почувствовал, что на губах у него появилась слабенькая улыбочка. А вот зевать уже не получалось, как, впрочем, и хмурить брови, и высовывать язык. Так он и лежал посреди леса в пасмурный осенний день. А раз он все знал, то он знал и о том, что в этот день мимо должна была случайно пройти белка.

- Муравей! - удивленно воскликнула белка, увидев, что он лежит на земле. - Что ты здесь делаешь?

- Я не могу пошевелить головой, - ответил муравей.

- Почему?

- Я слишком много знаю, - сказал муравей. Голос у него был строгий и

придавленный.

- И чего же такого ты слишком много знаешь? - поинтересовалась белка.

- Я знаю все, - ответил муравей.

Белка удивленно уставилась на него. Она и сама кое-что знала. Но ей казалось, она, не знает гораздо больше, чем знает. «Поэтому и голова у меня такая легкая», - подумала она и запросто покачала головой туда-сюда.

- И что теперь делать? - спросила белка.

- Я думаю, мне придется что-нибудь забыть, сказал муравей.

Белка согласилась, что так будет лучше всего. Но что именно надо было позабыть муравью? Забыть, что на небе светит солнышко? Или какой вкус у медового торта? А может, про день рождения кита? Или про собственную зимнюю курточку? Муравей попытался забыть все эти вещи, но толку от этого оказалось мало.

- Может, тебе стоит забыть меня? – осторожно спросила белка.

- Тебя? - переспросил муравей.

- А почему бы и нет?

Муравей кивнул и закрыл глаза. И вдруг взлетел вверх, прямо как перышко на ветру.

Белка засеменила за ним. Муравей почти исчез из виду, где-то высоко над деревьями. Но тут ... он снова упал на землю.

- Я совсем забыл тебя, белка, - сказал он, морщась от боли и потирая макушку.

- Но вдруг снова подумал о тебе.

Белка опустила глаза и сказала:

- Да я ведь просто предложила.

- Ну да, - сказал муравей.

Он сидел на земле. Но после удара он позабыл обо всем, что знал раньше.

И вдруг он встал на лапки, отчего сам сильно удивился.

Спустя несколько минут они уже вместе шли через лес. И молчали. А потом белка сказала:

- У меня дома, кажется, осталась банка букового меда.

- Ух ты, - воскликнул муравей, - а я и не знал!

От восторга он подпрыгнул высоко-высоко и со всех ног помчался к белкиному дому на буковом дереве.

БЫЛА ЗИМА. СВЕРЧОК ЗАМЕРЗ И ПОДУМАЛ: «А вот была бы у меня настоящая теплая куртка. Такая куртка, в которой бы всегда было тепло». И дрожащий сверчок пошел дальше через лес, по глубокому снегу.

Он отправился в магазин ласки, которая с недавних пор торговала куртками. У двери магазина стояла огромная черная куртка, такая огромная, что доставала до нижних ветвей дуба. А в самом магазинчике висели самые разные куртки: красные куртки, очень маленькие куртки, куртки с сотней рукавов, куртки из дерева и даже сверкающие куртки.

- Я хочу вон ту большую куртку, - сказал сверчок.

- Хорошо, - ответила ласка.

Они вдвоем подняли куртку, и сверчок надел ее. Куртка была теплой и тяжелой, и сверчок наконец то согрелся. «Наконец-то у меня румяные щеки», - обрадовался он. Сверчок попрощался с лаской и малюсенькими шажками пошел обратно в лес. Через некоторое время ему повстречались муравей и белка.

- Привет, куртка, - сказал муравей.

Сверчок посмотрел в петельку для пуговицы и ответил:

- Привет, муравей.

- Кто это? - удивилась белка.

- Большая куртка, - объяснил муравей.

- Большая куртка?? - переспросила белка. – Она новая?

- Нет, - ответил муравей, - не новая, но какая-то особенная.

Сверчок ничего им не сказал и задумчиво пошел дальше. «Так-так, - размышлял он. - Значит, я - большая куртка. Так-так. Ну-ну». А через какое-то время он и вовсе позабыл, что он сверчок. «Вот это зима», - довольно подумал он и поднял воротник, который был где-то высоко над его бывшей головой. Но с приходом лета сверчку становилось все теплее. Как-то раз он шел через кусты в тени бука, расстегнувшись и широко расставив рукава.

• Предыдущая
• 3/7
• Следующая