Смерть Несущая - Александрова Марина - Страница 84

• Предыдущая
• 84/142
• Следующая

Влетев на второй этаж корпуса, я опрометью кинулась в свою комнату. Свет зажигать не стала. А зачем? Я и так прекрасно все видела. На тот момент мне казалось, что единственное мое спасение от собственных мыслей – это лечь и уснуть. Ведь завтра непременно будет лучше! Ведь будет же?..

Но в ту ночь поспать мне так и не удалось. Казалось, я только-только закрыла глаза, как будто расплавленная лава зашевелилась под кожей. Боль была невыносимой. Хотелось кричать, но горло сдавил спазм. Все тело выгнулось дугой, и агония захлестнула сознание.

Не знаю, как мне удалось сползти с кровати. Я с трудом могу припомнить, как оказалась в ванной. Отчетливо отложилось в памяти мое отражение в зеркале. Я дрожала, словно осиновый лист, растрепанная и мокрая от пота, что липким слоем покрывал все тело. В какое-то мгновение словно огненный ручеек заскользил по виску, я повернулась боком к своему отражению, силясь разглядеть, что происходит, и едва не отшатнулась в ужасе. Под кожей на виске бугрилась вена. Сначала синяя, а уже через мгновение черная. А еще через секунду черная сеточка капилляров, словно причудливая маска, расползлась по лицу, уходя к шее. В порыве я дернула ворот ночной рубашки, тонкая ткань жалобно треснула, открывая взгляду самое страшное зрелище, что я видела в своей жизни. Некогда белоснежная ровная кожа была похожа на испещренный черными прожилками белый мрамор. Вены, капилляры, артерии просвечивались сквозь нее причудливой черной сеткой.

– О боги, – отчаянно прошептала я, обращая взгляд на свое отражение. – Что со мной?

В какой-то момент все тело покрылось этой черной сеткой, внутри жгло так, что я с трудом могла устоять на ногах. Мне едва удавалось фокусировать взгляд на окружающем пространстве, но, в очередной раз взглянув на свое отражение, я в отчаянии прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать во весь голос. Черные провалы вместо глаз смотрели на меня из зазеркалья. Не в состоянии более оставаться на ногах, я обессиленно сползла на пол. Сильный спазм скрутил желудок, алая густая кровь хлынула изо рта, и новый приступ боли, только уже зубной, заставил съежиться в комочек и заскулить. Какое-то время я совершенно ничего не соображала. Просто сидела в углу ванной, обхватив руками голову и раскачиваясь, в то время как внутри меня что-то необратимо менялось, заставляя сжиматься от боли, терять разум и чувство времени.

Губы пересохли, и я уже хотела их облизать, как почувствовала, что во рту у меня что-то не так. Два острых клыка были тому подтверждением. Дрожащими руками я схватилась за раковину и помогла себе встать. В зеркале, что совсем недавно отражало ужасную картину, вновь была я прежняя. На подбородке запеклась алая кровь. Губы дрожали, а волосы слиплись бурой паклей. Но не это сейчас волновало меня больше всего. Я поднесла палец ко рту и подняла верхнюю губу. Острые белоснежные клыки, будто бы у хищного зверя, теперь украшали мою «улыбку». Захотелось их потрогать, но стоило указательному пальцу надавить на один такой клык, я почувствовала, что кожа буквально лопается от соприкосновения с зубом. Резко отдернув руку, я посмотрела на пострадавший палец и замерла в оцепенении. Вместо ожидаемой алой капли крови из подушечки пальца сочилась жидкость ртутно-серебристого цвета.

– Ох ты ж зараза, – растерянно пробормотала я.

Кое-как скинув с себя остатки ночной рубашки, я залезла в ванну и включила горячую воду. Сейчас мне просто необходимо было смыть с себя все то, что принесла с собой эта ночь. А самое важное, нужно было подумать, и лучше всего это делать, когда горячая вода омывает твое тело, даря успокоение и веру, что, быть может, не все так и плохо.

– Что тебе до нее? – немного растерянный мужской голос разрезал ночную тишину.

– Не знаю, – усталый и несколько обреченный ответ.

– Не понимаю. Раньше ты никогда не проявлял интереса к человеческим женщинам. Что изменилось?

– Ничего.

Худощавый молодой человек растерянно тряхнул головой, будто прогоняя непрошеные мысли. Но, тут же для себя что-то решив, уверенно подошел к своему собеседнику почти вплотную.

– Я не хочу, чтобы ты играл с ней, – очень четко произнес он, заглядывая в глаза своему оппоненту.

– Давно ли ты стал таким чутким к людям, а, кровавый? – последнее слово, будто хлесткая пощечина, ударило молодого человека, заставив того отойти на шаг в сторону.

– Ты неверно думаешь о моей заботе, – как-то кротко ответил он.

– Надеюсь, – сказал тот, чьи волосы отливали алыми всполохами под холодным сиянием звезд.

«Это южное солнце когда-нибудь угробит меня своими всепроникающими лучами! Ведь точно помню, что окна были зашторены еще вчера! Ну вот – мой первый выходной, а эта круглая оранжевая гадина светит так, что легче выпросить у Тария комнату в подвале, чем оставаться в этой, со всеми удобствами».

Пустые мысли хаотично бродили в голове, в то время как я пыталась разлепить отяжелевшие веки. События вчерашней ночи отчего-то не спешили вставать перед мысленным взором устрашающими картинками, давая возможность беззаботно поваляться в теплой постели, думая о сущей ерунде.

Но все хорошее когда-нибудь кончается. Так и мои воспоминания хищной птицей кинулись на еще не проснувшийся разум.

Резко сев, я тут же сунула палец в рот, стараясь нащупать то ужасное, что так шокировало меня вчера. Либо я сходила с ума, либо все, что произошло со мной ночью, мне лишь приснилось, так как утром ничего, даже отдаленно напоминающего клыки, обнаружить не удалось. Не веря собственным ощущениям, я вскочила на ноги и в то же мгновение оказалась перед зеркалом в ванной. То, что я могу перемещаться с такой скоростью, с каждым днем нравилось мне все больше. И выходило это совершенно естественно, будто бы делала я это с рождения.

В отражении оказалась обнаженная я, чуть запыхавшаяся, но все такая же, как и прежде.

– Как такое может быть? – задумчиво пробормотала я, оскалившись своему отражению.

Нет, ничего необычного. Все как всегда. Стоило лишь вспомнить вчерашнюю картину, отражавшуюся в зеркале, и ощущения от нового прикуса, как мои маленькие красивые зубки удлинились, превращая меня в самого что ни на есть настоящего вампира.

Меня буквально отшвырнуло на другой конец ванной комнаты, больно приложив затылком о стену. За спиной опасно раскрошилась настенная плитка, опадая на пол керамической крошкой.

– Ох уж эти мне способности, так и убиться недолго со страху, – запричитала я, вытряхивая из волос мелкие частички.

На этот раз к зеркалу я подошла нормальным шагом и вновь растянула губы, обнажая уже удлинившиеся клыки. Должно быть, очередной этап взросления пройден. Но как же их убрать? Не могу же я так ходить по МАМ. Глубоко вздохнув, я вновь представила, что у меня нормальные зубы. И, к моему удивлению, клыки буквально на глазах уменьшились, уходя вглубь десны.

– Интересно, – пробормотала я, повторяя фокус с их появлением и исчезновением. Было очевидно, что эта часть моего тела подвластна мысленному контролю. «Уже легче, – пронеслось в голове. А где-то на задворках сознания возникла еще одна мысль. – Сегодня я увижу его! Каа’Лим!»

«Шаи?» – было ответом на неосторожную мысль.

«Ты уже здесь?» – боязливо спросила я.

«К сожалению, нет».

И столько грусти в этой мысли, смешанной с запредельной тоской. Именно та смесь чувств, что испытывала я вдали от него.

«Как же так?» – растерянно отозвалась я.

«Есть дела, шаи. Не грусти, я скоро вернусь».

Волна тепла и любви захлестнула сознание, перед тем как мой дэйург вновь закрылся от меня.

Что происходит? С некоторых пор (а именно дня два) я совершенно его не слышала. Каа’Лим закрыл свое сознание, не говорил со мной, заставляя тосковать по нему еще больше. Я чувствовала, что с ним все хорошо, потому особо не переживала. Но известие о том, что он не приедет, стало неожиданно обидным. Глаза нещадно защипало, в горле образовался предательски тяжелый ком, а по щеке заскользила одинокая слезинка, которая почему-то оказалась тяжелого ртутного цвета.

• Предыдущая
• 84/142
• Следующая