Черный свет (сборник) - Мелентьев Виталий Григорьевич - Страница 83

• Предыдущая
• 83/124
• Следующая

А сама пасть, как и у акулы, располагалась внизу и далеко позади рога-бивня.

— Красавцы… — поморщился Миро.

— Да уж… таким молоточком он что хочешь пробьет.

— Вот то-то и оно — они очень опасны для Шарика.

— Да и для нас — ведь бивень у них клиновидный.

— Все равно соскользнет с призмочек нашей машины.

— Это если удачно попадет. А неудачно, в развилку призм, — может причинить немало хлопот.

Звери на экране остановились и долго принюхивались и присматривались. Потом вдруг, как по команде, сорвались с места и стремительно понеслись куда-то в сторону. Теперь казалось, что они летят над степью.

— Учуяли, проклятые! — поморщился Квач.

— Кого учуяли? — осведомился Миро.

— А вот тех… остатки крылатых. Но несутся-то как! Вот это скорость!..

— Да уж, с ними лучше не встречаться.

— Мне кажется, что это родные братья летающих ящеров. Они только отяжелели и разучились летать.

— Возможно… Очень возможно. Вообще, вам не кажется, что фауна этой планеты слишком бедна? Мы уже полсуток сидим на одном месте, а обнаружили только два вида ящеров и следы каких-то неизвестных травоядных животных. Ни птиц, ни пресмыкающихся — никого. Я что-то даже насекомых не вижу. Чем это объяснить?

— Стоит только посмотреть на окружающее, и все станет понятным, — не оборачиваясь, бросил Тэн.

— Ты думаешь, что однообразие планеты привело к однообразию и ее животного мира?

— Конечно! К чему приспосабливаться этому самому животному миру? Здесь ведь все однообразно — степь, с совершенно определенным набором трав, и два океана. В степи примерно везде одинаковый климат. Ни гор, ни снегов, ни пустынь. С чем бороться? С какими условиями? К чему приспосабливаться? Не к чему. Вот так, наверное, и получилось — зародилась жизнь, приспособилась к одним и тем же условиям и дальше развивается очень медленно, потому что незачем.

— Ну, не скажи… А океаны?

— Нет, Тэн прав, — решил Миро, — там, где живому существу не за что и не с чем бороться, — там замедляется, а то и совсем приостанавливается развитие. А здешние океаны мы еще не знаем. Там, вероятно, иное положение — ведь в районе полюсов они замерзают, значит, живущим там существам нужно с чем-то бороться и к чему-то приспосабливаться. А на местном материке… Тут почти идеальные условия…

Они замолкли, во-первых, потому, что звери добежали до места битвы и скрылись в траве.

— Доедать сородичей, — невесело отметил Квач.

А во-вторых, космонавты замолкли потому, что Тэн и в самом деле был прав. Ведь каждый знает, что живое существо развивается, только преодолевая какие-то препятствия. Лентяй никогда не разовьется. В лучшем случае он просто растолстеет, как Шарик, зажатый в кухонном коридоре. А тот, кто ставит себе трудные задачи, борется за их осуществление, — тот развивается и побеждает. Так в любой жизни, на любой планете.

— Выходит, без трудностей и без преодоления этих трудностей жизнь становится скучной? — запоздало подумал Юра, и Миро немедленно ответил ему:

— Хуже того! Она застывает и никогда не бывает разумной.

— Это же ясно, — поморщился Тэн. — Пора начинать работу по заготовке белковых молекул.

— Ну… эти ящеры… тоже…

— Хорошо. Раз вам не нравятся ящеры — давайте искать тех, кого они едят.

Ребята уставились на Тэна. Что-то в его словах показалось таким, что понять, а тем более принять казалось невозможным.

— Ну, чего уставились? Ведь ящеры питаются мясом. Так?

— Та-ак…

— Так они же не друг друга едят? Верно?

— Ве-ерно…

— Значит, на планете есть кто-то другой, кто беззащитен против ящеров, и за это их и едят ящеры. Так вот давайте и найдем этих беззащитных и тоже, как ящеры, начнем их есть.

— Но при чем здесь… обязательно есть? — возмутился и сразу сник Зет.

— А что же ты с ними будешь делать?

— Ладно вам, — вмешался Квач. — А из ящеров… тоже молекулы получаются? Которые нам нужны?

— Не знаю… — пожал плечами Тэн. — Нужно будет заложить их мясо в химические анализаторы. Они и определят пригодность белкового вещества ящеров для нашего питания.

— Ане получится так, как с хлебом? — спросил Юрий.

— Не думаю… Ведь хлеб — это соединение белков и грибковых образований. А из ящеров нам нужны только очень сложные белковые, вообще органические молекулы.

— Все понятно. Нужно торопиться. Поехали, — опять за всех решил Квач.

Но поехать им не пришлось — опять включились роботы. Они передавали новые телеграммы Центрального Совета.

— Теперь они нам начнут слать директивы, — насупился Квач. — До них дошли наши телеграммы, вот они и отписываются.

Пока Квач ворчал, роботы передавали:

— Формула антибиостимулятора проверена в опытном порядке. Одновременно с телеграммой даны команды на его изготовление корабельному химцентру. Для сведения…

Тут послышался целый ворох названий неизвестных веществ и соединений, которые не только Юрий, но и остальные понять, а тем более запомнить, конечно, не могли, но которые наверняка записали в своей электронной памяти роботы.

— Предупреждаем, что после принятия антибиостимулятора у вашего нового спутника Шарика будет наблюдаться полное отсутствие аппетита, так как отныне и до достижения им своего нормального веса он будет питаться за счет уже запасенных в его организме продуктов питания. Вместе с тем предупреждаем, что этот процесс связан с очень резким повышением двигательных функций, иначе говоря, ваш спутник Шарик станет очень подвижен — ему необходимо будет израсходовать накопленную энергию.

Опыт в лечении собаки был уже накоплен. Разбудив сонного и усталого Шарика, космонавты опять засунули его голову в корабль, разрезали комбинезон и с трудом влили в него несколько ведер антибиостимулятора.

Свернувшись клубочком, Шарик сразу же уснул.

— Ну, что же делать с этой противной собакой? — огорчился Юрий. — На охоту нужно ехать, а она спит…

— Может быть, без нее поедем?

— Ну да! Появятся здесь эти самые ящеры с акульими головами, и тогда Шарику будет капут — они проклюют его комбинезон.

— Тогда есть предложение: обследовать местность вокруг корабля, — сказал Тэн.

С ним согласились: если они не будут удаляться от корабля, Шарик не лишится охраны, а космонавты узнают кое-что о планете.

Машина медленно, все расширяющимися кругами полетела над самыми верхушками трав. В одном месте ей попались странные просеки в траве, и Тэн решил исследовать их. Машина не спеша поплыла вдоль просеки.

Уже метров через триста впереди показался какой-то странный предмет — светло-бурый, поблескивающий в почти прямых, полуденных лучах солнца. Но блеск этот был несколько необычный — как бы раздробленный на мелкие лучики и большие лучи-блики.

Космонавты даже не успели удивиться этому странному предмету, как машина уже оказалась над ним и зависла.

Внизу медленно двигалось большое, метра четыре в длину и не менее метра в ширину, сооружение. Его полукруглый верх был составлен точно из таких же полупрозрачных, видимо костяных, а может, и пластмассовых призмочек, что и машина. Полукруглое, точнее, угловато-полукруглое сооружение так было похоже на универсальную машину космонавтов, что это показалось подозрительным.

Но стоило присмотреться к нему, как все стало понятным — под машиной было не сооружение, а самое обыкновенное животное. Сзади у него волочился веретенообразный хвост, оканчивающийся тонкой и длинной иглой. Ну, а раз сзади был хвост, то впереди должна быть морда. И в самом деле, впереди у животного оказалась морда. Это почему-то страшно обрадовало космонавтов.

— Здо?рово! — закричал Квач.

— Нет, ну и сооруженьице… Я даже растерялся, — признался Зет.

— Вот то, чем питаются ящеры! — торжественно сказал Тэн.

— И мне теперь понятно, — глубокомысленно протянул Миро, — как они питаются.

Только Юрий ничего не сказал. Он, как всегда, вынужден был спросить:

— А как они питаются?

— У ящеров акульи головы, кончающиеся роговым бивнем. Вот этим-то бивнем и пробивают броню травоядных тихоходов.

• Предыдущая
• 83/124
• Следующая