Король снов - Сильверберг Роберт - Страница 68

• Предыдущая
• 68/131
• Следующая

— Это не имеет отношения к посту Верховного канцлера, мой господин. Во всяком случае, прямого отношения.

Деккерет почувствовал себя окончательно сбитым с толку.

— Тогда, что же это может быть? — резко спросил он.

— Он получает послания, Деккерет. Ночь за ночью, он видит ужаснейшие сны, невероятно мучительные кошмары. Он дошел до такого состояния, что боится позволить себе уснуть.

— Послания? Динитак, но ведь послания всегда добродетельны.

— Да, если эти послания исходят от Хозяйки. Но эти — не от нее. Хозяйка не посылает видений с чудовищами и демонами, гоняющими людей по невероятному искореженному пейзажу. И к тому же Хозяйка никогда не посылает снов, которые убеждали бы вас в вашей ничтожности и заставляли бы считать свою жизнь чередой обманов и предательств. Он говорит, что часто просыпается по утрам, испытывая жуткое презрение к себе. Презрение!.

Деккерет снова начал беспокойно перебирать бумаги.

— Значит, Теотасу необходимо посетить толковательницу снов и внести ясность в свои мысли. Клянусь Божеством, Динитак, это меня просто бесит! Я предлагаю самый важный пост в моем правительстве человеку, которого считаю наиболее подходящим для него, и теперь выясняю, что он не может принять его, потому что ему не позволяет жена, и что, помимо этого, он впал в душевный кризис из-за нескольких дурных снов! Ладно, это можно решить достаточно простым способом. Я заберу назад свое предложение, и Теотас может катиться в Лабиринт, чтобы быть вместе с Фиориндой. Возможно, Верховным канцлером захочет стать старик Дембитав. А может быть, мне удастся перетянуть сюда из Малдемара Абриганта и уговорить его взяться за эту работу. Или же, полагаю, я могу попросить одного из более молодых принцев, к примеру, Вандимэйна…

— Мой лорд, — довольно бесцеремонно прервал его Динитак, — хочу напомнить вам: я сказал, что Теотас получал послания.

— В этих словах я не вижу никакого смысла.

— Я имею в виду, что кто-то извне вкладывает эти ужасные видения в сознание Теотаса. Вы продолжаете считать, что Хозяйка Острова — единственный человек в мире, обладающий способностью вступать в контакт с сознанием спящего человека?

— Ну, а что, разве это не так?

— Деккерет, вы помните некий шлем, маленькую поделку из металлической сетки, которую мой покойный отец применил к вам, когда вы давным-давно путешествовали вместе с нами через пустыню Украденных Снов на Сувраэле? А припоминаете более позднюю версию того же самого устройства, которое лично я использовал в вашем присутствии; лорд Престимион тоже пускал эту штуку в дело, когда мы боролись против мятежника Дантирии Самбайла? С помощью этого шлема можно издалека проникать в человеческие умы. Если вы спросите Престимиона, он, несомненно, подтвердит, что это возможно.

— Но шлемы и все документы, связанные с их созданием и действием, хранятся под замком в казначействе Замка. Уже много лет никто к ним не прикасался. Или вы хотите сказать мне, что они украдены?

— Ничего подобного, мой лорд.

— Тогда, почему мы говорим о них?

— Потому что Теотас видит сны.

— Ладно, значит, Теотас видит очень дурные сны. Это, конечно, необычно. Но сны, в конце концов, это всего лишь сны. Они рождаются в темноте наших собственных душ, если, конечно, не вкладываются в нас снаружи, а из всех обитателей нашего мира на это способна только одна Хозяйка Острова. Которая, несомненно, никогда не станет посылать сновидения, подобные тем, какие, по вашим словам, видит Теотас. И вы сами только что согласились, что мы владеем единственными экземплярами устройства, при помощи которого можно делать такие вещи, то есть шлемом, которым когда-то пользовался ваш отец.

— А разве можно быть уверенным, — спросил Динитак, — что устройств, кроме тех, которые вы держите запертыми в казначействе, не существует? Я знаком с работой шлема, ваше высочество. Я знаю, что можно делать с его помощью. Так вот, то, что происходит с Теотасом, относится как раз к тем вещам, на которые способен шлем.

Деккерет наконец-то начал понимать, к какому выводу Динитак пытается подвести его.

— Но тогда, кто же это может быть, по твоему… по вашему мнению? Кто завладел шлемом и пытает с его помощью несчастного Теотаса?

Глаза Динитака сверкнули

— Хаймак, младший брат моего отца, был механиком, и именно он делал отцу шлемы для управления сознанием. Все эти годы Хаймак оставался на Сувраэле и, конечно, занимался всякими темными, но относительно безопасными делами, на которых можно было подзаработать. Но, если помните, он, не далее как в прошлом году, появился на Замковой горе…

— Ну, да, — сказал Деккерет. — Конечно! — Все части головоломки начали становиться на свои места.

— Он приехал сюда, — продолжал Динитак, — в поисках возможности поступить на службу к лорду Престимиону. Я лично позаботился о том, чтобы его не допустили и близко к Замку — признаюсь, я опасался, что появление столь неприятного родственника не приведет ни к чему хорошему. Теперь я вижу, что это было серьезнейшей ошибкой.

— Вы думаете, что он смастерил еще один шлем?

— Или же разработал новую его конструкцию и искал покровителя, который дал бы денег на изготовление рабочей модели. Я был полностью убежден, что он пробирался к Престимиону именно за этим; а так как не думал, что это может привести к чему-нибудь хорошему, то постарался закрыть перед ним ворота Замка. Но, вероятно, он нашел покровителя где-то еще, успел состряпать новый шлем и теперь использует его против Теотаса. А также, вероятно, испытывает его воздействие на многих других.

Деккерет почувствовал, как по спине у него пробежал холод.

— Как раз перед моей коронацией, — медленно сказал он, — су-сухирис, маг Престимиона, пришел ко мне и сказал, что имел какое-то видение, в котором некий представитель клана Барджазидов каким-то образом сделал себя еще одной Властью царства. Все это показалось мне бессмысленным, и я выбросил его слова из головы. Я ничего не говорил тебе об этом, так как мне показалось, будто он недвусмысленно намекает на то, что ты способен свергнуть меня и занять трон корона-ля, а это, на мой взгляд, просто абсурдно и даже не стоит какого-либо обсуждения.

— Я не единственный Барджазид в этом мире, мой лорд.

— Совершенно верно. Мондиганд-Климд тогда же предостерег меня против слишком буквального истолкования его видения. А если из его пророчества следовало сделать иной вывод? Если речь шла не о том, что этот Барджазид собирается стать властителем, — каким еще из властителей он может рассчитывать стать, если не короналем? — а о том, что он намеревается достичь власти в обычном смысле этого слова?

— Или же что он намеревается продать свой шлем и свои услуги какому-то другому человеку, стремящемуся обладать такой властью, — добавил Динитак.

— Но кто это может быть? На планете мир. Престимион покончил со всеми нашими врагами много лет тому назад.

— Дегустатор яда Дантирии Самбайла по-прежнему жив, мой лорд.

— Мандралиска? Я совсем забыл о нем! Но ведь он сейчас должен быть стариком, если, конечно, действительно еще жив.

— Думаю, что не так уж он и стар. Лет пятьдесят, вряд ли больше. И, подозреваю, все еще весьма опасен. Знаете, я дотрагивался своим сознанием до его мыслей, когда носил шлем в день того заключительного сражения в Стойензаре. На какие-то мгновения, но мне и этого хватило. Я никогда не забуду это впечатление. В его сознании обитала ненависть, скрученная, словно гигантская змея… гнев, направленный на весь мир, жадное стремление повредить, уничтожить…

— Мандралиска! — пробормотал Деккерет, помотав головой. На мгновение он окунулся в удивительные и ужасные воспоминания.

— Я думаю, что он был еще большим чудовищем, чем его хозяин Дантирия Самбайл, — сказал Динитак. — Прокуратор знал, когда следует обуздать свои амбиции. Он всегда видел перед собой определенную точку, дальше которой не намеревался заходить, и, когда достигал ее, обязательно находил кого-нибудь другого, кто пошел бы дальше — для его, естественно, блага.

• Предыдущая
• 68/131
• Следующая