Выбери любимый жанр

Амнезия души - Коган Татьяна Васильевна - Страница 4


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

4

Глеб вспомнил, как Галя говорила с ним: холодно, лаконично, чеканя каждое слово. Говорила, что он не должен появляться в ее жизни. Что не имеет никаких прав на ребенка, у которого теперь новый отец. А если Глеб предпримет попытку борьбы, она отнесет в полицию диктофонную запись и даст показания против его друзей.

– Ты сохранила запись? – не поверил Глеб. – Предусмотрительно.

– Ты и твои дружки – убийцы. У меня нет другого способа обезопасить себя. Я не заявила на тебя, потому что не хотела окунаться в это дерьмо. Но я могу передумать. Поэтому уходи и никогда не возвращайся.

– Я хочу посмотреть на сына, – тихо произнес Глеб. Он не узнавал женщину, стоявшую перед ним. Это не она стеснялась первого поцелуя, не она плакала и смеялась в его объятиях, не она мечтала о совместном будущем. Под маской любимой женщины пряталась незнакомка.

– Считай, что у тебя нет сына, – бросила Галя и отвернулась. – Прощай.

– Как ты его назвала?

– Андреем.

Глеб смотрел ей вслед и не мог поверить в то, что произошло минуту назад. Абсолютно бредовый, дикий диалог. Глеб никогда не считал себя ни героем, ни размазней. Но теперь, стоя посреди пустынного сквера в одиночестве и без планов на будущее, ощущал себя полным ничтожеством. Он растерялся – не ожидал столь враждебного отпора. В памяти жил иной образ – мягкой, нежной, несмелой женщины, которую хотелось защищать.

Глеб не боялся сесть в тюрьму. Он, как и его товарищи, заслуживал наказания – но кто он такой, чтобы решать за других и единолично подписывать приговор? Должен существовать способ договориться, не причиняя вреда третьей стороне.

Несколько дней после встречи Глеб не находил себе места, прикидывая в уме варианты примирения. Любая идея неизменно упиралась в тупик, приводя его в отчаяние. К концу второй недели он осознал, что сойдет с ума, если немедленно не поделится с кем-нибудь своей бедой. Груз, давивший на сердце, стал слишком велик, чтобы выдерживать его в одиночку.

– Я не знаю, как поступить, – Глеб достал из кармана сигареты и зажигалку и закурил. – Прости, что вывалил это на тебя. Больше не на кого.

– Старик, какой базар, мы же друзья, забыл? – Макс сжал его руку выше локтя, вынуждая остановиться. – Это хорошо, что ты все рассказал. Мы что-нибудь придумаем. Слышишь? Как-нибудь выкрутимся. Не впервой.

– Знаешь, мы давно решили с Галей, что, если родится сын, назовем его Андреем.

– Ты его отец, и мы вернем тебе право видеться с ним, – с пылом произнес Макс.

Глеб сплюнул:

– Я теперь никто. У меня даже паспорта настоящего нет. Я Кирилл Смирнов, который не имеет никакого отношения к этому ребенку.

– Я тебя не узнаю, старик, – Макс посторонился, давая пройти спешившему пешеходу. – Прежний паспорт можно восстановить. Это не проблема. Если надо, генетическую экспертизу замутим. Ты, главное, не горячись и в крайности не впадай. Нужно спокойно все обдумать. Договорились?

– Теперь я тебя не узнаю, – усмехнулся Глеб. – Рассуждаешь, как какой-нибудь Джек.

– Я сам в шоке, – хохотнул Макс. – Ты в курсе, что он завтра возвращается?

– Долго он там торчал. Наверное, в загул ушел. Обмывал победу.

– Знать ничего не хочу. Обмывать будем завтра. Соберемся вместе, как раньше, – в голосе друга скользнули мягкие нотки. Видимо, мысль о воссоединении не покидала его.

Глеб промолчал. Он не верил, что компания станет прежней, но и желания навсегда избавиться от товарищей уже не испытывал. Сложно отказаться от многолетней дружбы, даже если она изуродована совместными преступлениями. Когда прижало – к кому Глеб побежал? Правильно, к старому другу. Человек – жалкое создание, не способное справиться с одиночеством.

– Ты придешь? – Макс с надеждой посмотрел на друга.

– Приду. Во сколько? – ответил Глеб.

Макс выдохнул с облегчением:

– Еще не знаю. Я тебе завтра наберу. Ты, главное, трубку бери.

Еще с полчаса они мерили переулок широкими шагами, обсуждая многочисленные новости, а затем попрощались. Максу нужно было домой – обещал Надьке прийти пораньше. Глеба дома никто не ждал, поэтому он еще долго бродил по городу, нещадно дымя и думая о будущем, не сулившем ничего хорошего. Отчаяние немного отпустило, но до вменяемого состояния было еще далеко. Глеб прокручивал в памяти разговор с Галей, гадая, какие чувства она испытывала. И не находил ответа.

Глава 3

Трудно описать чувства, которые испытывала Галя, глядя на сына. Это безусловная любовь, приправленная тысячью специй, среди которых и восхищение, и страх, и благодарность. И не существует на Земле чувства более мощного и безотчетного, чем это. Не существует и никогда не будет существовать. Ибо нет волшебства всесильнее того, что связывает мать и ребенка.

– А кто у нас улыбается? Кто у нас такой красивый-красивый? – Галя склонилась над сыном и пощекотала его животик. – Какой сытый, довольный мальчик мне улыбается! Сладкий-пресладкий, да, Андрюшенька?

На этой неделе сыну исполнится три месяца. Андрюша получился ребенком тихим и покладистым. Плакал немного и только по делу и быстро утешался, получая необходимое. Другие дети ночью по десять раз просыпаются, выматывая родителей, а Андрюша проявлял чудеса деликатности. Здоровьем малыш отличался крепким, что было вдвойне приятно и удивительно на фоне того, сколько матери пришлось помучиться при беременности.

На шестом месяце Галя легла на сохранение: врачи выявили риск преждевременных родов. Не самое веселое занятие – постоянно находиться в больнице, но Галя не сетовала. В тот самый миг, когда она почувствовала внутри себя зародившуюся жизнь, вспыхнуло неистовое, непоколебимое желание защищать ее во что бы то ни стало, любой ценой. Провести три с лишним месяца на больничной койке ради благополучия собственного ребенка – это мелочи. Тем более что с лечащим врачом ей очень повезло. Выяснится это немного позже, а тогда, в первые дни стационара, Галя сильно переживала. Боялась лишний раз с кровати встать – а вдруг резкие движения повредят ребенку? Медсестра, заметившая волнение новенькой, поспешила ее утешить:

– Да не нервничай так, милая. Ты в надежных руках. Андрей Андреевич еще ни одного ребеночка не потерял. Врач от бога.

И действительно, врач оказался одним из лучших акушеров-гинекологов в городе. Помимо профессионализма, присутствовала в нем редкая человеческая теплота, словно он был по-родственному заинтересован в том, чтобы все его пациенты поскорее поправились. После нескольких месяцев добровольного одиночества, на которое Галя обрекла себя из-за разрыва с мужем, душевная внимательность со стороны чужого человека не могла не остаться неоцененной. Галя с удивлением отвечала на вопросы доктора о ее моральном состоянии, каждый раз сомневаясь в его искренней заинтересованности. Шли день за днем, неделя за неделей, и прежняя настороженность исчезала, а желание доверять – росло и крепло.

В самом деле, зачем изображать сочувствие, если не испытываешь его? Андрей Андреевич не выглядел лицемером. В его взгляде светилась забота, и все чаще Галя ловила себя на мысли, что ждет прихода врача. Иногда после смены Андрей Андреевич уходил не сразу, задерживаясь на час-другой ради беседы с любимой пациенткой (так в шутку величали ее медсестры).

Они разговаривали о разном, но никогда не касались прошлого. Андрей Андреевич не спрашивал про семейное положение Гали. И без слов было понятно, что она одинока. Неужели бы муж не навещал ее в больнице? Из родственников только мать и отец проведывали дочь.

Беседы становились все длительнее и откровеннее, и, хотя Галя упорно молчала о семейной трагедии, становилось все более очевидным, что она жаждет открыться. Андрей Андреевич демонстрировал удивительное терпение, никоим образом не выказывая любопытства. Тем не менее в его речи проскакивали фразы о том, что такая красивая, умная молодая женщина непременно должна иметь рядом сильное плечо. Галя молчала, тайком поглядывая на доктора и воображая его в роли преданного мужа. Уж от него лжи и подлости ожидать глупо. Никогда прежде она не встречала столь честного и порядочного человека.

4
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело