Сентябрь + сентябрь - Коршунов Михаил Павлович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая

Коля не понимает — чего Мада с этой нянькой нянчится!

Взяла бы и отправила её обратно, домой, попросила, чтобы какой-нибудь шейх, шах, падишах её казнил.

Была нянька — и нет няньки.

И точка.

Нина и Вероника помогают Маде справляться с её волосами и гребешком. Следят, чтобы утром как следует умылась и растёрлась полотенцем. Показали, как гладить кофточку электрическим утюгом. Как накрывать постель. И подушки правильно класть, и полотенце, и одежду на ночь правильно складывать.

Саша-Аркаша даже специальную беседу провёл в отряде насчёт всего такого. И тут неожиданно выяснилось, что Коля, ну, в общем… кровать у него мятая, подушка не на месте, в тумбочке беспорядок.

Кто-то сказал в отряде, что, может быть, няньку определить к нему?

Опять оскорбили. Чуть ли не всем отрядом!

Но заступился Гриша, и Митя заступился, и да­же Леванёнок перестал дуться и тоже заступился. Никаких больше обид. Леванёнок очень добрый. Он тоже называет себя рыцарем. Только печальным. Есть такие, оказывается, печальные рыцари.

Гриша, Митя и Леванёнок сказали, что Коля учтёт критику. Критика для того и существует, что­бы помогать людям, а не смеяться. Когда смеются — это уже фельетон.

Коля испугался и быстро сказал, что он крити­ка, а не фельетон. Забарабанился на барабане и перестал смотреть за собой, за кроватью, подушкой и тумбочкой.

Но всё равно очень неприятно было.

Мада что-то поняла из этого разговора. Она уже выучила целые русские фразы, которые первый отряд кричит хором, когда приветствует другой отряд:

— Болгария! Болгария! Красивая страна!

— Наш лучший друг — фабрика «Умелых рук»! Или первый отряд иногда говорит первому от­ряду, то есть самому себе:

— Храбрецы!

— Удальцы!

— Чемпионы!

Не очень скромно. Зато для души радостно! Идёшь и веришь во всё это.

Недавно Коля сумел объяснить Маде, что если она не хочет няньку казнить, то можно няньке при­казывать: «Смирно, нянька!»

А если нянька всё равно будет допекать, то можно крикнуть и такое:

— Как дам по башке, так… — Но Коля не смог придумать, что же будет дальше. В отношении Свет­ки тогда всё было понятно. А в отношении няньки придумать не смог.

Но достаточно и этого, решил Коля. Без объясне­ния, что будет дальше.

А если договориться с Сашей-Аркашей, чтобы он скомандовал: «Раз! Два!»?

Отряд крикнет: «Три! Четыре!» — и потом хо­ром что-нибудь про няньку. Леванёнок придумает или Вадим.

А может быть, нельзя так смеяться? Может быть, надо критикой, а не фельетоном? Ведь он ре­шил стать рыцарем… А рыцарь, он вроде перед всеми женщинами рыцарь. И перед нянькой и даже перед Светкой и Алёнкой. Куда больше, если перед Светкой и Алёнкой. Но Первыш постарается, когда приедет. Правда, на нём не будет бархатных шта­нов…

Глава 6

Открылся Турград. Объявила на общем постро­ении дружины Людмила Фёдоровна.

Но первый отряд об этом знал. Ещё с вечера. Ни­на сказала: она ведь заместитель начальника. Она всё знает про Турград — когда, что.

Сразу после завтрака отряды друг за другом должны пройти через Турград. Научиться всему тому, что необходимо знать в походе, когда отпра­вятся в горы.

Коля бывал уже в походах — в Измайлове. Но Измайлово — не горы. Измайлово — это сел на мет­ро и приехал. Стыдно здесь рассказывать.

Умеет руками ноги доставать и делать вдох и выдох.

Слабое утешение.

Беспокоился ещё и Леванёнок: он толстый. Мо­жет быть, беспокоился в отношении рыцарства тоже?

Коля его понимает. Сам за себя беспокоится.

Ведь там, говорят, надо палатку ставить, узлы какие-то вязать, по канатной дороге через речку пе­реправляться.

И ещё Нина сказала, что надо будет выучить всё про солевой режим человека в походе. Потому что из человека уходит соль.

Теряет он её в походе.

И начинается солевой голод: это значит, пить хочется. А пить нельзя. Надо съесть или хлеб с со­лью или просто щепотку соли. Уничтожить солевой голод.

И ещё Нина сказала, надо выучить топографи­ческие знаки. Нина даже показала эти знаки, нари­совала на земле палочкой.

Два маленьких треугольника (^^) — скалы. Короткие чёрточки, похожие на кавычки (",,"), — луга.

Кружочек с точкой посредине и хвостом, похо­жий на головастика — родник. Тонкая палочка с усиками — указатель дорог.

Митя и Гриша будут штурмовать Турград с гор­ном и барабаном, потому что отряд выходит в пол­ной форме. А Вадим — с отрядным флажком.

Во время завтрака Коля постарался съесть ще­потку соли, чтобы не случился солевой голод. Хотя бы этого избежать.

Взял щепотку и высыпал на язык.

Попробовал глотнуть. Не получилось: соль при­липла к языку и не глоталась. Опять попробовал— не глотается. На глазах даже слёзы выступили.

Горько до невозможности!

Члены дежурного отряда по кухне смотрят на Колю. Подавился, может быть?

Подбегают с чайником и наливают в стакан чаю.

— Пей! — кричат. — Пей, если подавился! Коля начал пить. А чай сладкий. Совсем во рту всё перепуталось. Ужас какой-то получился!

Саша-Аркаша подошёл, тоже смотрит на Колю. Тогда Коля собрался с духом и проглотил сладкий чай с солью.

Саша-Аркаша спрашивает:

— Ты что?

А Коля и разговаривать не может. Саша-Аркаша опять спрашивает:

— Ты что? Заболел?

Коля испугался и сказал хрипло, как мог:

— Чай пью.

Саша-Аркаша вроде бы поверил, отошёл от сто­ла. А Мада улыбается. Сидит рядом. Она, конечно, поняла, что Коля сладкий чай с солью пьёт. Но про­молчала. Молодец.

Коля решил и ей дать щепотку соли. Показал, чтобы открыла рот. Насыпал соли на язык. Мада попробовала проглотить. С ней случилось всё то же самое, что случилось и с ним. Проглотить не смог­ла, и на глазах выступили слёзы.

Коля теперь знал, что делать: протянул стакан с чаем.

Но тут опять подошёл к столу Саша-Аркаша. Никак он не мог понять, что сегодня происходит с Колей и Мадой.

А Коля говорит Саше-Аркаше:

— Это она чай пьёт.

И Мада кивнула — да, чай пьёт она. Слово «чай» выучила, понимает. И вообще теперь отряд говорит по-арабски, а Мада по-русски.

Когда Саша-Аркаша отошёл, Мада улыбнулась совсем дружески. Она не знала, для чего надо гло­тать соль. Но во имя дружбы глотнула.

После завтрака отряды строились, чтобы идти в Турград. Первый отряд идёт первым, так сказала Людмила Фёдоровна.

Все ребята были одеты в походные костюмы — куртки, длинные брюки и кеды.

Гриша вынес барабан, Митя — горн. Нины не было. Она ушла в Турград к своему начальнику — инструктору по туризму Дмитрию Михайловичу.

Коля знаком с Дмитрием Михайловичем.

Как приехал, так и познакомился. Когда ещё гостем был, жил в гостевом корпусе. Дмитрий Ми­хайлович встретил его на территории лагеря раз, другой. Коля ходил туда-обратно.

Дмитрий Михайлович спросил:

— Не скучно одному?

Коля сказал, что скучно.

— Ходи с людьми,— посоветовал Дмитрий Ми­хайлович.— Веселее будет.

Коля тогда и начал ходить с людьми, с первым отрядом. И всё очень хорошо получилось.

Ребята приблизились к плакату, который давно уже видели в лагере:

Т У Р Г Р А Д.

В зарослях видна была тропинка.

Саша-Аркаша скомандовал, чтобы ребята ста­ли гуськом, и отряд направился по тропинке.

Тропинка круто спускалась вниз. Где-то шумела речка. Из-под ног сыпалась щебёнка. Надо было со­блюдать осторожность, чтобы не поскользнуться.

Впереди шёл Саша-Аркаша. Потом — Вадим. За Вадимом — Коля. С Колей — Митя и Гриша. Потом Вероника с Мадой.

Коля понимал, что он и Мада не очень самостоя­тельно спускаются по тропинке. За ними наблю­дают.

Где-то в конце шёл и Леванёнок. Коля очень жа­лел, что не смог посоветовать Леванёнку съесть ще­потку соли. Разве посоветуешь, когда во время завт­рака Саша-Аркаша беспрерывно подходил к столу? Мешал развитию самостоятельности.

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая