Гипноз и «чудесные исцеления» - Рожнова Мария Сергеевна - Страница 45

Прежде чем рассказывать о том, что же такое, по Павлову, представляют собой внушение и самовнушение, мы должны, не вдаваясь в подробности, ибо это снова надолго вернуло бы нас к изложению общих законов деятельности высших отделов мозга, остановиться еще на одном свойстве торможения. Опыты показали, что сосредоточенный в каком-либо участке коры мозга процесс возбуждения вызывает вокруг себя торможение. И наоборот, сосредоточенное торможение вызывает вокруг себя возбуждение. Это явление, называемое взаимной индукцией, имеет прямое отношение к физиологической основе внушения и самовнушения.

Сильное воздействие слова или собственной мысли, а также волнующее, действующее на воображение впечатление вызывает в мозгу человека возбуждение. Сосредоточенное в каком-либо месте коры, оно развивает вокруг себя, как мы только что говорили, тормозной процесс. При здоровой, сильной коре этот процесс далеко не распространяется. Но если нервная система человека чем-либо ослаблена (иначе говоря, нервные клетки повышенно тормозимы) или если человек погружен в состояние гипноза, тогда это торможение широко расплывается по коре, отрывает участок возбуждения от всей остальной массы корковых клеток и тем лишает его необходимых связей с ними. А эти-то связи и обеспечивают то, что мы называем контролем разума. Ведь обычная психическая деятельность осуществляется корой мозга как единым целым, как огромным комплексом временных связей, ассоциаций, представлений и т. п. Внушенная, а также самовнушенная мысль или чувство, будучи оторваны от всех этих необходимых влияний остальной коры, приобретают вследствие этого особенно большую, прямо-таки неодолимую силу воздействия на мозг человека, на его поведение и деятельность организма.

Отсюда понятна та повышенная впечатлительность к внешним словесным воздействиям и к собственным мыслям и переживаниям, которая свойственна человеку, находящемуся в гипнотическом состоянии, а также людям с ослабленной нервной системой, и в частности больным истерией.

Точные опыты, результаты которых зафиксированы специальными приборами, показывают, что в основе внушения и самовнушения лежат материальные процессы, совершающиеся внутри мозга под влиянием внешних воздействий. Объективные эксперименты сорвали последние остатки покрова таинственности и сверхъестественности с таких явлений, как «видение» и «слышание» духов и других небесных сил, «озарения», «откровения свыше», «чудесные исцеления» и т. п.

Вспомним, что предшествовало обычно такого рода явлениям, и мы всюду обнаружим целый сонм причудливых гипнотизирующих приемов и средств, усыпляющих разум. Чтобы достичь чудес, использовались и сильные словесные внушения, и яркие, устрашающие эффекты, бьющие на чувства и воображение людей, нервная система которых часто и без того была ослаблена систематическими постами и бдениями. Чего там только не было — грохот барабанов, наркотики, жар углей, пение и пляски, сверкание ламп и речитатив заклинаний. В этих условиях ложные восприятия внушенных и самовнушенных «образов» и «голосов», порожденные особенностями деятельности заторможенного, загипнотизированного мозга, из-за невозможности отнестись к ним критически казались этим людям неоспоримой реальностью.

Страстные приверженцы религии, независимо от того, каким именем называли они того, кому поклонялись — Христом или Брамой, Аллахом или Иеговой, не щадили себя в мучительных поисках «богообщения». Они слепо верили в то, что, испытывая «видения» и «озарения», смертный общается с богом, который открывает таким путем избранникам «божественные истины». Горячие поклонники иных форм мистики, таких, как спиритизм, месмеризм, предпринимали отчаянные попытки призвать «духов», в жажде познать подобным способом «высшие, сокровенные» тайны бытия.

Но наука ясно и неопровержимо доказала, что все эти способы «познания» истин и тайн были лишь жалким самообольщением. Дошедший до состояния религиозного экстаза, одурманенный и оглушенный всеми этими приемами человек принимал страстно желаемое за действительное. Ему казалось, что он «видит» и «слышит» богов и духов. К этому был направлен весь убийственный арсенал ослабляющих и угнетающих мозг воздействий, которые всегда имели место в подобных случаях.

Острое чувство горького сожаления испытываем мы при мысли о людях, переносящих все эти вредные воздействия ради того, чтобы «удостоиться», как у них принято говорить, «благодати».

Нет! — говорим мы. — Это не благодать, а зло, часто непоправимое. Это бесцельное разрушение мозга — великолепного, сложного и тонкого инструмента, с помощью которого мы воспринимаем и познаем окружающий нас мир.

Медицина лечит гипнозом

Нож, трава и слово

оистине безграничны возможности современной медицины. Необозримо богат арсенал ее лечебных средств. Выдающиеся достижения физики и химии, электроники и кибернетики приняты на ее вооружение. Даже приблизительно невозможно охватить то колоссальное количество новых лекарственных препаратов, найденных в природе или искусственно созданных, которыми современные врачи воздействуют на болезни. А как изощрились методы хирургического лечения! Насколько усовершенствовались и все другие приемы, способы, системы и методы, с помощью которых врач противостоит самым тяжелым и злокачественным болезням! И это обилие возможностей из года в год совершенствуется, претерпевает дальнейшие изменения и усложнения.

Но одно все же остается старым: деление медицины на три основных вида, по характеру воздействия, на три кита, на которых она стоит — нож, трава и слово.

Это было осознано уже тысячи лет назад, когда Гиппократ и Гален наставляли учеников, когда Авиценна писал знаменитый «Канон врачебной науки» и, наконец, когда, уже в XVI веке, рука Парацельса начертала слова, ставшие крылатыми: «Надобно вам знать, что воздействие волн — немалая статья во врачевании».

Наверно, нашим читателям понятен смысл, вложенный в название рукавов, на которые распадается река медицины:

Итак, мы видим, что возможности психического лечения, возможности внушения, влияния словом на болезненные состояния понимались медициной с самого ее возникновения.

И дальше на всех этапах истории науки врачевания можно встретиться с тем же отношением к словесному, к психическому воздействию в лечебных целях, как к очень мощному и существенному звену медицины. И все это уже было задолго, за тысячелетия и столетия до того, как психотерапия оформилась в самостоятельную отрасль медицины, со своими выдающимися представителями, школами, направлениями.

В предыдущей части, рассматривая историю развития взглядов на гипноз, мы одновременно познакомили вас с зарождением научной психотерапии, так что повторение здесь истории вопроса будет излишним.

Давайте лучше познакомимся с современным обликом древнейшего оружия врачевания — слова.

Давайте познакомимся с тем, как работают врачи психотерапевты.

Под психотерапией понимается комплексное лечебное воздействие на психику больного. Сюда относится беседа, которую ведет врач со своим больным, желая успокоить его, рассеять излишние, необоснованные опасения за здоровье, страх перед предстоящей операцией, тревогу перед якобы ожидающими его осложнениями и т. д. Сюда надо отнести обстановку, которая окружает больного в лечебном учреждении. Светлые, полные свежего воздуха палаты, радующие глаз порядок и чистота, чуткое и заботливое внимание со стороны медицинского персонала — от профессора до няни — вселяют в больного надежду и уверенность в благополучном исходе болезни и умножают его силы в борьбе с нею.

В ряде своих трудов И. П. Павлов учил врачей верно использовать такие мощные психотерапевтические средства, как общий режим в отделениях, тишину в палатах, внимательный и участливый уход за больными и т. п. «Медицина, — писал И. П. Павлов, — в случае почти всех болезней хорошо знает, что первая терапевтическая мера — покой подвергшегося заболеванию органа» и «надо ждать очень значительного увеличения процента выздоровления, если к физиологическому покою посредством торможения присоединить нарочитый внешний покой».