Гипноз и «чудесные исцеления» - Рожнова Мария Сергеевна - Страница 51

Да, ощущения, испытываемые Николаем Ивановичем и подобными ему больными, страдающими неврозом навязчивых страхов, действительно очень тягостны. Они ложатся тяжелым грузом на психику таких людей и, хотя, как правило, не лишают их возможности работать и жить вне стен больницы, чрезвычайно портят им жизнь.

Надо прямо сказать, что здесь лечебный эффект как психотерапии в целом, так и гипнотерапии ниже, чем при истерии. Тем не менее основным методом лечения этих состояний следует считать также психотерапию.

В сочетании с рядом новых лекарственных средств, часто при одновременном проведении курса лечения удлиненным сном удается помочь таким больным.

Больная 35 лет жаловалась на навязчивые страхи острых предметов, преследующие ее всю жизнь. Несмотря на то, что она хорошо понимает необоснованность и нелепость этих страхов, освободиться от них не может. После проведенного курса гипнотерапии наступило значительное улучшение состояния. Навязчивые страхи хотя и не оставили больную полностью, но стали гораздо менее мучительны. Легче берет в руки ножницы, иголки, вилки и прочие острые предметы домашнего обихода, чего раньше делать не могла.

Больной 37 лет обратился с жалобами на постоянный навязчивый страх за свое сердце: он ощущает в сердце неприятные покалывания, перебои; на улице его охватывает страх внезапной смерти, особенно, если поблизости никого нет. В таком случае ему кажется, что с ним может случиться сердечный припадок и ему не успеют оказать помощь. Тщательное изучение и исследование больного терапевтами никакого заболевания сердца не выявили.

После первых же сеансов гипнотерапии, в течение которых проводилось внушение, направленное на устранение этих необоснованных страхов, наступило улучшение. После 14 сеансов гипноза наступило полное выздоровление.

Больной 22 лет (певец) жаловался на навязчивый страх потери голоса, который охватывает его во время выступлений перед публикой. При пении в классе или дома, для себя, никаких затруднений не отмечает, но как только выходит на сцену, чувствует спазмы в горле и не может петь. После шести сеансов лечебного внушения наступило значительное улучшение. Дальнейшее наблюдение за больным велось около двух лет. За это время он часто выступал в концертах, и вышеописанных болезненных явлений при этом не отмечалось.

Широкое применение находит лечебное внушение в гипнотическом сне и при так называемых реактивных состояниях, то есть заболеваниях нервной системы, возникших в результате какого-нибудь нервного потрясения.

Так, например, у больной 46 лет год назад внезапно скончался муж, после чего у нее развилось очень тяжелое депрессивное (угнетенное) состояние. Она стала тосклива, подавлена, пропал сон и аппетит; появились постоянные мысли о смерти. По ночам видит умершего мужа; ей кажется, что он входит в комнату, она слышит его голос, разговаривает с ним. В таком состоянии больная обратилась к врачу. В результате лечебных бесед и внушения в гипнозе наступило некоторое улучшение состояния, наладился сон.

Приносит пользу внушение также и при отдельных видах нарушений речи (например, при заикании), причина которых лежит не в органических дефектах, а в невротических страхах (так называемые логоневрозы). Здесь часто удается оказать существенную помощь и устранить выраженные формы такого заикания, появляющегося только в определенной ответственной ситуации: у школьников и студентов при ответах во время экзаменов, у лекторов во время чтения лекций, у артистов на сцене и т. д.

Говоря о лечении неврозов психотерапией, хочется назвать хотя бы несколько имен наших советских ученых, немало делающих для пользы этого дела: В. Н. Мясищев с учениками, К. И. Платонов, И. 3. Вельвовский, Н. В. Иванов и многие другие.

Существует арабская легенда.

Алхимик искал философский камень, тот магический эликсир, который превращает свинец в золото, исцеляет от всех болезней, дарует людям вечную молодость и бессмертие. Он был так покорен грандиозностью поставленной перед собой задачи, столь велико было его стремление облагодетельствовать человечество, что ученый превратился в затворника. Дабы никто ему не мешал и не похищал ни одной минуты его драгоценного времени, он обособился от всех, даже от семьи, уединился во флигеле, спрятанном в зарослях его густого сада, и день и ночь работал у плавильной печи, ставил опыты с различными растворами и составами, соединял и разъединял колбы, реторты, перегонные кубы и ничего больше не видел, не слышал, не знал.

Пищу ему приносила служанка. Молча ставила она ее на стол и уходила. За работой алхимик часто забывал о еде. И когда на следующий день ему доставляли новую порцию, старая была почти не тронута. Тогда он стал сливать эти остатки в ведро. И вот однажды алхимик был поражен острым, сладким запахом, который исходил из этого ведра.

Он решил исследовать накопившиеся за несколько дней остатки и выделил оттуда неизвестную белого цвета жидкость. Он попробовал ее. Она была жгуча на вкус. Через некоторое время его охватил прилив неизъяснимой радости и восторга. Ему хотелось петь, плясать и смеяться, и он понял, что случайно напал на открытие, к которому столь тщетно стремился всю жизнь. Глоток жидкости вернул ему, старику, радость молодости. Влил в его жилы неисчерпаемые силы, вдохновил на титанические замыслы. В упоении назвал алхимик эту бесценную жидкость алькехаль (по-арабски значит — тонко растворимая; отсюда потом образовалось слово алкоголь) и, поняв секрет ее производства, наладил его и пустил свое открытие в мир, уверенный, что он облагодетельствовал человечество. И жидкость всем понравилась, всех пленила.

Поначалу алхимик слышал только восторженную благодарность себе за это открытие. Но чем больше люди пили алкоголь, тем страшнее становились последствия. Теряя рассудок, люди стали в опьянении творить величайшие мерзости, калечить и убивать друг друга, и скоро мир наполнился стенаниями и проклятиями алхимику за его адское изобретение. И вот, когда несчастный старик, оглушенный этими воплями и плачем, вышел из своей лаборатории, он увидел, как землю опоясывает несметный рой несущихся в неудержимом вихре загубленных алкоголем людей. В тот миг он сошел с ума, и ветер, подхватив его, хохочущего, стал вечно кружить в хороводе погубленных им жертв.

С тех пор в смехе каждого пьяного слышится хохот сумасшедшего алхимика, хохот над собой, над своим горем, над своей гибелью.

Такова легенда. Кто может возразить ее верной морали?

Неисчислимо зло, которое приносит в мир алкоголь, разрушая здоровье и семьи, калеча детей, отнимая честное имя, ввергая в тюрьмы и сумасшедшие дома, укорачивая жизни. Поистине о размерах зла, приносимого в мир Джоном Ячменное Зерно, можно составить себе представление только, когда послушаешь женщин, матерей и жен в кабинете врача, занимающегося лечением пьяниц, когда почитаешь уголовные дела, совершенные людьми в состоянии тяжелого опьянения, и истории болезни алкоголиков, находящихся в психиатрических больницах. Одному из нас, наркологу и судебному психиатру, в этом отношении много что пришлось увидеть, услышать и перечитать. Тут поистине все известные краски покажутся бледными.

Наша книга, к счастью, не поэзия кошмаров и ужаса, и это обстоятельство освобождает нас от обязанности подтверждать сказанное страшными примерами. Мы полагаем, что читающие и без нас уже слышали такого рода вещи, так пусть они, дойдя до этих строк, их и вспомнят. Мы же тем временем позволим себе начать беседу с только что вошедшим в кабинет больным. Обыкновенным, еще пока ничего страшного не совершившим алкоголиком, и тем не менее судьба его страшна, страшна уже потому, что он попал в лапы зеленого змия.

— Как ваше имя и отчество?

— Петр Семенович.

— Сколько вам лет?

— Пятьдесят с небольшим. Вы только что спросили, доктор, от чего я жду помощи — вернее, от чего я прошу меня защитить. Охотно отвечу — от самого себя, доктор. Именно от самого себя! Вот уже 10 лет не могу побороть в себе стремление к вину, к выпивке. Все чувствую, все понимаю. Понимаю весь позор и ужас моего положения, а бросить пить не могу. Сколько раз давал себе зароки, клялся жене, друзьям. Вижу, что качусь, погибаю, а остановиться не могу. Ведь инженер я по профессии, а сейчас на подсобную работу перешел. Докатился до того, что ничего понять не могу — все, что знал, все пропил. И голову пропил, и одежду пропивать начал, как говорится — пропился до волос. Одним словом: яко наг, яко благ, яко нет ничего… И людей стыдно, и на мою несчастную семью смотреть больно.