Дар Грани - Александрова Марина - Страница 92
- Предыдущая
- 92/96
- Следующая
Она медленно подняла руку, позволяя ткани сползти и обнажить костлявое запястье, после сжала ладонь в кулак и нарочито медленно погрозила мне указательным пальцем.
– Решила, что вправе порядки мои нарушать? – Голос ее был столь же прекрасен, как и в день нашей первой встречи. Он завораживал, его невозможно было ослушаться, а самое главное – услышав его лишь раз, вы подсознательно будете желать услышать его вновь. В нем не было ни злости, ни гнева, скорее она корила меня, как могла бы сделать лишь любящая мать. – Отдай, – протянула она мне раскрытую ладонь.
Она и не сказала, чего именно от меня хочет, но это было ясно и без слов.
– Я не могу, – несмотря на всю мою решимость, мой собственный голос показался каким-то тусклым и слабым, он звучал устало и безжизненно.
– Можешь, – просто ответила она. – Все могут, и ты можешь, так что не глупи. Отдай и уходи.
– Нет, – чуть тверже возразила я.
Легкий наклон ее головы был истолкован мной, как если бы она сожалела о моем упрямстве.
– Почему же нет, скажешь?
– Потому что люблю его… – сказала я и сама не поверила собственным ушам, так жалко это прозвучало.
Некоторое время женщина напротив меня молчала, потом глубоко вздохнула и заговорила вновь:
– Любовь… сегодня она есть, а завтра – пыль у твоих ног. Ты совсем еще дитя, а говоришь о том, что готова прожить рядом с ним остаток вечности и не пожалеть об этом. Не посмотришь на другого мужчину, решив, что это была ошибка. Любовь проходит, как и все. Первое чувство, возбуждение от каждого прикосновения, замирание сердца от вскользь брошенного взгляда – все это через годы превращается в ничто. А что остается, знаешь? Мужчина и женщина, обреченные жить вместе и искренне не понимающие, как могли когда-то жертвовать друг ради друга; просыпающиеся по утрам с мыслями о том, кто этот незнакомец, что живет по соседству. Ты понимаешь, что и у тебя может быть так же, если я верну его? Я существую очень долго, потому просто поверь мне на слово, я знаю, о чем говорю. Отдай нить и уходи, у тебя есть целая жизнь и обещание, которое ты дала мне. Выполнишь все как должно – и я сдержу свое слово.
И такое отчаяние навалилось на мои плечи от ее слов, от тембра спокойного тихого голоса, что я поняла – она не согласится! Она уже все решила и ни за что не согласится! Боль, такая нестерпимо острая и неизбежная, зарождалась в груди, с каждым вздохом становясь все более невыносимой. Она, словно огненный цветок, распускала свои лепестки внутри, мешая дышать и мыслить здраво. Я не поняла, когда именно слезы с новой силой покатились по моим щекам, а я сама оказалась на коленях, моля ее о последнем шансе, о снисхождении, о том, чтобы она согласилась вернуть его.
Она слушала молча, не перебивая. Я не помню, что именно говорила ей. А когда слова кончились и остались лишь слезы, которые все продолжали бежать по моим щекам, она вновь сделала глубокий вдох, обернулась к неподвижно замершему Лео и подняла руку. В этот самый момент от фигуры мужчины отделилась маленькая серебристая искра и поспешила к той, что призвала ее.
– Значит, причина всего – ты? – обратилась она к замершей в нескольких миллиметрах от ее раскрытой ладони искре. – А если я тебя заберу, она все так же будет желать его возвращения и платить за это? Как она сказала: «Отдам все, что захочешь, только верни его»? Так? Не станет ли цена непомерно высока в сравнении с тем, что она получит обратно? Как думаешь? – Она явно разговаривала не со мной, потому и отвечать я не спешила, хотя и хотела воскликнуть, что нет! – Да, я тоже думаю, что это либо послужит уроком, либо сделает их настоящей парой. Тебе интересно? Вот и мне тоже. – В ее голосе явно послышались нотки смеха, которые тут же исчезли, стоило ей вновь заговорить со мной.
– Что же, мне и тебе нужно быть друзьями, моя дорогая. Я не стану тебе врагом и виновником всех твоих бед, ведь нас ждет еще очень и очень долгий путь. Раз ты так хочешь его – забирай… Но и я возьму кое-что, – в этот самый момент она резко сомкнула ладонь в кулак, в котором исчезла и искра.
Не успела я обрадоваться, как это самое «кое-что» заставило меня напряженно вслушиваться в каждое ее слово.
– Любовь, говоришь? Ну так докажи мне. Я возьму каждое его воспоминание о тебе, каждую толику его чувства к тебе, не останется ничего, кроме знания о том, чья ты дочь. Для него, – кивнув в сторону Лео, – я заберу слишком много, а как для тебя? Сумеешь ли ты справиться с этим, ведь он вернется совсем чужим и в то же время привязанным к тебе. Оставь себе эту нить, теперь будешь отвечать за него. О, и конечно, это не то, что я хочу взамен.
– Что же еще? – разве того, что она уже сказала. недостаточно? Что я могу ей предложить, чего у нее нет и так?
– Пора, – сказала она, подходя ближе ко мне, – взрастить мое древо.
Я не заметила, как она оказалась позади меня, как нежные руки коснулись моей спины. Я не знала, куда исчез Ким, но это точно был не он. Ее ладонь легко дотронулась до моего плеча в том месте, где до сих пор был отпечаток ее ладони.
– Оно уже созрело, – прошептала она, – пора и тебе узнать, каков мир на самом деле, понять законы, царящие в нем, и найти в себе смирение.
– Что? – кое-как борясь с неумолимым холодом, что проникал внутрь меня сквозь ее прикосновение, спросила я.
– Мне нужна именно ты, чтобы восстановить порядок. Одна из твоего рода однажды нарушила его, а ты его восстановишь. – С каждым ее словом мне казалось, что по спине заскользили невидимые ледяные змеи. Они скручивались замысловатыми кольцами и сползали все ниже к пояснице, принося с собой нестерпимый холод, переходящий в огненный жар. – Все закончится на тебе, моя дорогая. Так же, как делит два мира другая, сможешь и ты. Твой якорь – мое древо, что дало свои корни. Будешь существовать и тут, и там, видеть сокрытое, касаться истлевшего и видеть в нем настоящее. И я очень надеюсь, что однажды ты поймешь: Грань – это всего лишь дом. Колыбель, куда однажды возвращаются все мои дети.
– Но почему вы не можете остановить ее, раз знаете обо всем? – спросила я, прекрасно понимая, о ком именно она говорила.
На мой вопрос она негромко усмехнулась, но ответила:
– Зачем же мне жить за вас? Что в том проку? Я могу помочь тебе, подсказать, но в остальном ты должна разобраться сама. Не для того мы создавали все это, чтобы проживать ваши жизни. Это более чем бессмысленно. Нет большей радости для меня, чем видеть ваши старания и то, как вы растете сами над собой. Одна из моих дочерей запуталась и выбрала путь, который ведет к хаосу, потому возлагаю свои надежды на тебя. Приведи ее к моим вратам, тогда, если захочешь, я заберу свой дар. Но надеюсь, что ты признаешь его.
– Что за дар? Что принесет он мне?
– Разное, – хмыкнула она. – Разве узнаешь, не попробовав разобраться…
– Но как мне привести ее?
– Сама поймешь, – усмехнулась она.
В этот самый момент она несильно хлопнула меня по спине, правда, мне этот удар показался оглушительным. Мой мир в ту же секунду погрузился во тьму, а все происходящее уплыло куда-то далеко, так что и не вспомнить.
В себя я приходила с трудом. Меня шатало в разные стороны, почему-то было такое ощущение, что я – в эпицентре землетрясения. Помимо прочего, болели плечи, еще сильнее болела спина. Тряска все продолжалась и продолжалась, пока кто-то не шлепнул меня по щеке, а потом и еще раз.
– Мм, хва… хва… – Язык казался распухшим и слушаться не желал, как, впрочем, и все тело. Я так и не нашла в себе силы открыть глаза.
– Очнись, очнись, девочка. – Знакомый голос, принадлежавший… кому? Кажется, Орэну. Чего он так горланит, голова же раскалывается! – Открой глаза, богиней молю, открой глаза, приди в себя! – продолжал надрываться вечно невозмутимый маг.
Кое-как собравшись с силами, я приоткрыла сперва один глаз, потом второй. И тут же закрыла. Не смогла даже посмотреть на Орэна, такими тяжелыми были веки.
- Предыдущая
- 92/96
- Следующая
