Другая дверь - Климов Михаил - Страница 11
- Предыдущая
- 11/65
- Следующая
«Читает мысли? – я невольно зауважал унылого. – Но не дома же хранить весь тот архив и ту библиотеку, которую надо будет собрать. Кроме того, кто-то, кроме Маринки и детей, должен критиковать мои работы… А таких ещё надо воспитать…»
Однако, поскольку таких речей перед публикой вести не мог, сказать пришлось совсем другое:
– Ну, во-первых, такая кафедра будет первой во всей южной половине земного шара. А насколько я понимаю, для жителей Новой Зеландии, как и для её властей, нет ничего приятнее, чем опередить всех, и главным образом австралийцев, в чём бы то ни было.
Показалось мне или действительно двое из пяти присутствующих членов совета слегка кивнули головами и вопрошающе посмотрели на председателя. Тот, впрочем, остался уныл, как прежде.
– Во-вторых, и я вам это ответственно заявляю, представителям этого этноса в ближайшие годы предстоит играть настолько значительную роль в мировой истории, что вы ни о чём не пожалеете, а напротив, будет прославляемы потомками за столь провидческий взгляд.
Тут уже у всех пятерых, скривился правый уголок рта, что заставило меня сильно сомневаться в доходчивости второго аргумента.
Придется ходить с козыря…
– И, наконец, – выложил я последнюю, но решающую, уверен, карту, – университету это не будет стоить ничего. Я сам готов финансировать создание кафедры и обеспечение её всем необходимым…
Длительные, я бы даже сказал, яростные аплодисменты прервали мою речь. Члены попечительного совета, аплодируя, встали, аплодируя, окружили меня и даже умудрились, всё так же хлопая, протянуть мне ладони для рукопожатия.
Я просто не мог не признать такое горячее выражение привязанности за согласие с моим планом создания нового направления в деятельности университета.
И второго января 1914 года кафедра была открыта».
Прохоров хмыкнул, покачал головой и выключил ридер.
Отложил его без всякой жалости…
И не просто, потому что дальше было читать трудно…
Появилась ещё одна причина относиться к роману зятя более спокойно. Похоже, что его внук изобрел машину времен и можно было просто отправиться к Володе и послушать его рассказы в живую.
Слава лёг, но так и не заснул, сдался и начал вспоминать прошедший вечер.
13
О том, как Федерико удалось преодолеть теорию относительности Эйнштейна, происхождения видов Дарвина или закон всемирного тяготения (нужное пусть подчеркивают знатоки, а ни Прохоров, ни автор себя таковыми не числят), Горностаефф даже распространяться не стал, поняв после пары дурацких вопросов, что с подобным слушателем это бесполезно.
Точно так же, как не стал объяснять предку-недоумку, как смог найти его в случайной гостинице в чужой для нашего героя стране, буркнув в ответ на новый недоуменный вопрос что-то длинное и невразумительное, в чём Слава расслышал только одно знакомое словосочетание «айпи», которое несколько раз слышал когда-то от зятя, но так не и взял в толк, что это.
И на том успокоился…
Но, не объясняя сути, праправнук всё же рассказал кое-что.
Они вышли из кафе, где состоялось их знакомство и теперь шли по всё той же Лейбниц, с которой мы начали свой рассказ (помните, тут был хороший ресторан и суп с лисичками?), направляясь на Кантштрассе, где жил Федерико. И по дороге он поведал Прохорову, как Володина книга стала стимулом и толчком к его борьбе со временем:
– Понимаете, – вещал Горностаефф, – человеку, чтобы чего-то добиться, надо, как минимум, две вещи: терпение и уверенность в том, что то, что он хочет найти – достижимо. Первое у меня было от матери, второе дала книга. Когда я вчитался в неё и понял, что профессор Горностаев действительно попал в Новую Зеландию начала двадцатого века из Москвы начала двадцать первого, то это вселило в меня нужную уверенность. Уверенность в том, что победа возможна, грела меня все пятнадцать лет, которые я занимался изготовлением машины.
– А кстати, – пришло в голову Славе, – почему вы не навестили нас в Москве, несколько месяцев назад, когда вся эта история закручивалась? Уж там-то, возле пролома, вам бы никого не пришлось ни в чём убеждать…
– Угу, – мрачно кивнул Федерико, – только попробуйте исходя из вот этого, – он потряс растрёпанной книгой, – определить, где именно всё происходит. С датами все чётко, а вот место… Москва, она большая, даже очень, я в этом убедился. Съездил, как раз в этом июле, походил вокруг Храма Христа Спасителя, в тексте он упоминается, как находящийся неподалеку, только как поймешь, в каком именно доме из двух десятков всё происходило. Один раз мне даже показалось, что я заметил прадеда, он выходил из джипа, но раныпе-то я видел его только на плохих снимках, а сказать, что он не любил фотографироваться, – значит, ничего не сказать. Остались только два или три фото на документах и групповые снимки, а только где вы видели, чтобы такие «портреты» были похожи на оригинал? А подойти к незнакомому человеку и спросить: «Вы случайно не собираетесь завтра отправиться на сто лет назад?» как-то не решился… Я ответил на ваш вопрос?
– Полностью… – кивнул головой Прохоров, отметив для себя, что вот всё-таки есть нечто такое, на что праправнук не мог решиться.
– Тогда продолжаю… – Федерико приветственно помахал рукой какому-то парню на автозаправке, мимо которой они как раз проходили. – Я постоянно беру у них бензин для своей машины… – объяснил он.
– У вас какая тачка? – вежливо задал вопрос Слава.
Хотя ответ его абсолютно не интересовал, но надо же поддержать разговор, недаром праправнук заговорил о машине.
– Машина времени работает на бензине… – несколько даже обиженно ответил Федерико, – а автомобиля у меня нет.
– На бензине? – удивился Прохоров. – А почему не на электричестве?
– Потому что вышибает автоматы… – Горностаефф, похоже, опять обиделся, только на этот раз не на Славу. – Причем во всём доме… На бензине я сам себе хозяин, а тут должен соблюдать правила совместного проживания, чтобы у соседей не выключался телевизор и тостер.
– То, что машина находится у вас в квартире, я уже понял, – не до конца понял Прохоров, – но и бензомотор тоже там? Он же чадит и громыхает, какой бы отлаженный ни был… И никто не пишет на вас заявление в полицию?
Сложив, как ему казалось, случайно слово «бензомотор», наш герой даже вздрогнул, потому что оно напомнило ему Надежду, которая так называла автомобили. А не сможет ли новый знакомый помочь и дать им возможность всё-таки воссоединиться?
Если он не сошел с ума, конечно…
Даже не так, если оба они не сошли с ума, причем каждый по-своему. Вот так будет точнее…
– Я придумал, – беспечно махнул рукой Федерико, – одну штуку, назовем это, чтобы вас не мучить объяснениями, дополнительным клапаном, который резко позволил снизить и то и другое. Мотор тихо шипит и только иногда грустно вздыхает. А выхлопные газы уходят в форточку и поскольку их всего ничего, то заметить это можно только, если встать прямо под окном и засунуть определитель СО прямо ко мне в квартиру. Если, конечно, всё время стоять у трубы – то можно получить довольно сильную головную боль. Поэтому пришлось снять два помещения: в одном живу я сам, в другом работает бензиновый двигатель.
Прохоров приостановился и внимательно посмотрел на праправнука. Он начинал верить этому ненормальному всё больше и больше.
Надо быть абсолютно сумасшедшим, чтобы затеяться изготавливать машину времени. Но перед ним и был абсолютный сумасшедший, похоже, решивший всё-таки задачку, над которой бились и бьются ведущие инженеры и конструкторы всех автокомпаний мира и даже этого не заметивший…
– Я получил кое-какие деньги за это своё изобретение, хотя, как кажется, его так никто и не применяет. – заметил Горностаефф, опровергая только что выстроенную прапрадедом теорию. – И лишь на них смог закончить своё главное дело…
– Может быть, – прикинул Слава, – они вам заплатили для того, чтобы вы не продали свою придумку кому-то еще. Только почему они тогда не вводят его в действие?
- Предыдущая
- 11/65
- Следующая
