Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать (СИ) - Чернова Ирина Владимировна - Страница 71
- Предыдущая
- 71/107
- Следующая
Тем временем ажиотаж около башни усиливался. Рихтер уже осматривал окрестности с самого верха, рядом то и дело между полуразрушенными зубцами показывался Конрад, рассматривая подножье, трое стражников заняли наблюдательные посты на дороге, а двое оставшихся ломались в ближайших кустах, перекликаясь друг с другом. У входа в башню стоял Лукас с задранной головой, которому Конрад во что-то тыкал пальцем сверху и за парапетом мельнул Гунтер, обходя площадку по краю.
— Марта, поднимайся наверх! — самого Михеля было не видно, но голос слышался отчетливо. — Лукас, Карл, Тромс, наверх живо!
Обрушенный пролет никуда не делся и как туда влезли мужчины, было загадкой. Так и этак я пристраивалась взобраться по остаткам торчащих из стены камней, но сорвавшись оттуда второй раз, оставила эти дурацкие попытки.
— Фрау Марта, сколько вас еще ждать? — недовольный голос Конрада полетел эхом от щербатых стен.
— Мне никак не залезть, тут обрушен пролет! — заорала я в ответ. А то они сами не видели, хоть бы кто спустился руку подать!
Сверху раздались странные фразы, уверяющие в том, что господа гневаться изволят, на голову посыпались камешки и песок, а следом протянулась рука.
— Ну, руки давайте… — меня вздернули вверх, как морковку из грядки с такой силой, что я начала сомневаться в собственном весе.
Мрачный Конрад подтолкнул меня к лестнице, на всякий случай посмотрев вниз. Высота рухнувшего пролета, на которую я не могла забраться, показалась ему недостаточно убедительной.
— Долго копаешься, — прокомментировал мое появление наверху Рихтер, даже не повернув головы. — Располагайтесь там, где вы находились во время осады. Конрад, встань тут…Тромс, Карл, Гунтер, скидывайте вниз лишний мусор, остатки камней тоже вниз, если они без раствора, Лукас, берешь нож и проверяешь вот здесь, между зубцами каждую дырку.
Площадка башни оставалась в таком же состоянии, как она и была оставлена нами, только трава пожухла, да остатки кострища были разметаны ветром и дождем. Лишнее полетело вниз, освобождая территорию, на обнажившейся земле стали хорошо видны стыки между крупных камней, в которых торчали кустики травы и пеньки от срубленных стволиков.
— Тромс, поднимай ножом землю и траву с камней, да хорошенько рассматривай ее, — командовал Михель, сидевший на корточках у подножия парапета. — Гунтер, Марта, показывайте, где вы сидели или лежали, что делали… а где Вольф и остальные находились?
— Тут, — Лукас обвел ножом то место, где больше всего толклись вольфовцы. — Там стояли айзенштадтцы, а он и Хайнц мочились отсюда.
— Я вот тут сидела, чтобы солнце меньше пекло, — мое место у парапета было завалено обломками камней.
— Я здесь сидел и здесь, — присел рядом Гунтер. — Спали мы здесь, в стороне от костра.
— Огонь наверху ветром сдувало, — Конрад вытащил из-за пазухи тряпицу и держал ее двумя пальцами, определяя направление ветра. — Под огонь запросто можно было запрятать, если щель приличная.
— Карл, поднимай землю, — приказал Рихтер, — Гунтер, ты тоже, у тебя нож широкий. Не бросать вниз, пока не раскрошите в руках и не убедитесь, что ничего нет. Марта, помогай им, Конрад, давай вдоль парапета пойдем, пока еще не стемнело.
Почти до самой темноты мы все пыхтели, буквально просеивая каждый квадратный сантиметр углублений в каменной кладке, куда за давностью лет забилась земля. Вниз то и дело сыпалась грязь, летели осколки камней, вырезанные корешки и ругань, сопровождающая все эти поиски. Внизу уже разожгли костер, подогнали лошадей и варили ужин в котелке, от которого иногда доносился аппетитный запах даже наверх.
— Все, закончили, завтра продолжим поиски наверху и на лестнице, — дал отмашку Михель. — Все равно в темноте бесполезно искать.
Он первый спустился вниз по лестнице, спрыгнул и пошел мыться к узкой речушке, журчавшей недалеко от башни. За ним потянулись остальные, отряхиваясь, вытирая ножи и поддергивая штаны. В проеме было темно и я осторожно спускалась, держась за стену и нащупывая ногами ступеньки. Гудела уставшая спина, ныли ноги и руки, а еще надо было спуститься вниз через рухнувший пролет. Когда я поняла, что все уже ушли и мне в сгустившихся сумерках никто не собирается помогать, то чуть не заревела от обиды и села прямо на последние ступени, прислонившись боком к стене. Вроде я и так не прошу к себе особого внимания, но такое откровенно наплевательское отношение было невыносимо. До утра теперь, что ли, тут сидеть? Я осторожно подползла к краю обрыва, повернулась задом и стала сползать на животе, пытаясь ухватиться за камни. Руки скользили и мерзкий песок сыпался вместе со мной.
— Фрау Марта, — подхвативший меня сзади Конрад оказался как нельзя кстати, я уже не могла удержаться, сползая вниз, и дрыгала ногами в надежде упереться хоть во что-то, — почему вы не позвали никого, если не можете спуститься сами?
— Кричать «помогите»? — хмыкнула я, когда он поставил меня на твердую землю. — А вы все будете при этом веселиться от души? Благодарю покорно…как-нибудь сама.
Кое-как спустившись к воде по круглым камням, обросшим толстым слоем зеленого мха, я с наслаждением отмывала руки и лицо после поисковых работ. Руки заскорузли, но если их потереть о мох, а потом опустить в воду, то въевшаяся грязь потихоньку смывается. Лицо я бы с удовольствием опустила в воду целиком, но на влажных камнях и стоять-то было неудобно, не то, что лежать. Вернусь, полезу мыться в самую горячую воду!
У костра тем временем уже шли бурные дебаты между Рихтером, Конрадом и одним из солдат, где может быть спрятано искомое кольцо. К спору прислушивался и Гунтер, держащий в руках миску с кашей, а Лукас сидел боком к костру, рассматривая темнеющий силуэт башни на фоне звездного неба. Я подошла к костру поближе, прикидывая, куда бы мне присесть и заглядывая через сидящих в котелок. Неужели все сожрали, пока я мылась? Желудок обиженно взвыл прямо над головами сидящих мужчин и один из них подвинулся в сторону, освобождая мне место. Мисок рядом не было видно и я подтянула к себе котелок, справедливо решив, что раз все уже не едят, то оставшаяся доля — моя. Только вот чем ее есть? Руками? Ковырять остатки каши со дна было абсолютно нечем, ножа у меня не было, ложку я тоже не догадалась захватить и растерянно пялилась на свой ужин, глотая слюну. Палочку, что ли, поискать?
— Марта, ты куда пошла? — окрик Михеля настиг меня уже на границе полной темноты.
— За… палочкой, — растерялась я. — Не руками же есть…
— Сядь на место. Конрад…
— Сейчас, герр Рихтер, дам. — Конрад повозился и протянул мне ложку, вытерев ее о рубашку. — Не ходите одна в темноту, фрау Марта.
— Все, решили проблему? — нетерпеливо дернулся Михель. — Ты дальше давай говори, не отвлекайся.
Пока я выскребала кашу из котелка, двое солдат отправились на охрану лагеря и их тяжелые шаги из темноты были слышны даже здесь, несмотря на разговоры и споры. Во втором котелке, стоящем рядом, дымился отвар и я зачерпнула его мятой бесхозной кружкой. Приятное тепло побежало внутри, я передернулась и пододвинулась к костру боком, чтобы погреться. Михель продолжал свои дебаты на тему что и куда можно спрятать, приводил умозаключения и в конце концов не выдержал и пошел к башне, прихватив с собой Конрада и Гунтера. Не дойдя до стены, они уже втроем стали что-то доказывать друг другу, то отходя от стены, то вставая под ней. Ну да, у них Важное Задание, а мне стало так тоскливо, хоть волком вой. Я обняла руками колени, положила на них голову и стала размышлять о своем положении, глядя на танцующие языки пламени. Положение получалось до безобразия грустное и непонятное…
Может, оставайся я и дальше в Гедерсберге, все пошло бы по-другому. Но что произошло, то назад не воротишь и в Штальзее я оказалась привязанной такой прочной веревкой, которую ничем не разорвать. Михель — человек из моего мира и он моя единственная надежда на то, что я когда-нибудь смогу вернуться домой. Только поэтому я не сделаю ни единого шага из крепости, что бы мне не предлагали взамен. Он поступил по-своему благородно — приложил все силы к тому, чтобы помочь соотечественнице, попавшей сюда, пусть даже такими методами, как похищение из вольного города, он пристроил меня в замке на полное довольствие и на своего рода привилегированное положение. Прачкой, например, было бы куда хуже. Он обезопасил меня от возможных посягательств со стороны мужской части гарнизона, создав соответствующую репутацию, но при этом я ему совершенно безразлична. Интерес для него я представляю разве что как товарищ по несчастью да возможный собеседник на щекотливые темы. Со мной можно обсуждать положение дел хоть на герцогском дворе, хоть на королевском — выслушаю, если не смогу дать дельный совет, так помогу сформулировать проблему, а это уже может натолкнуть на путь решения. В основном все наши встречи при закрытых дверях сводились именно к этому и навевало мысли о собственной непривлекательности для мужского пола и злости на все вокруг.
- Предыдущая
- 71/107
- Следующая
